03.05.2011 | Сергей Маркедонов

Незамеченная ликвидация

Радикальное исламистское подполье Северного Кавказа лишилось еще одного из своих лидеров. Накануне первомайских праздников 29 апреля 2011 года в поселке Прогресс Ставропольского края на административной границе с Кабардино-Балкарией (КБР) среди убитых в ходе специальной операции боевиков был опознан Аскер Джаппуев. После того, как 4 марта 2010 года в Нальчике в ходе ходе перестрелки с сотрудниками правоохранительных структур был уничтожен Анзор Астемиров (он был опознан после гибели по дактилоскопическим данным) Джаппуев (известный также, как амир Абдуллах) возглавил так называемый «Объединенный вилайят Кабарды, Балкарии и Карачая». Однако на фоне уничтожения «террориста номер один» Усамы бин Ладена (это произошло 2 мая нынешнего года неподалеку от пакистанской столицы Исламабада) ликвидация «амира» локального масштаба была вытеснена на периферию информационного внимания.

Между тем, сколь бы значимым и символичным ни был акт возмездия по отношению к главному врагу США, очевидно, что море радикального исламизма (олицетворением которого и стал пресловутый бин Ладен) формируется из отдельных маленьких ручейков, представленных астемировыми и джаппуевыми. Но насколько важна отдельно взятая ликвидация в общем контексте противодействия российской власти террористической угрозе, исходящей с Северного Кавказа?

Конечно же, уничтожение «амира» «объединенного вилайята» трудно (да, наверное, и не вполне корректно сравнивать с майской операцией в Пакистане). Однако и операция на границе КБР и Ставрополья имеет свою символику. После гибели Анзора Астемирова (обвиняемого в организации дерзкой атаки на Нальчик 13 октября 2005 года) Джаппуев придал новые импульсы активности подполья в Кабардино-Балкарии. С его именем связывают такие акции, как расстрел группы московских туристов в Приэльбрусье, атака на здание УФСБ и два поста ГИБДД в Нальчике (февраль нынешнего года). Вообще в период его «амирства» участились нападения на милиционеров и представителей властей Кабардино-Балкарии. До 2010 года Джаппуев, хотя и был в тени других деятелей, отнюдь не был пассивным созерцателем. Он обвиняется в ряде дерзких преступлений (таких, как расстрел егерей и охотников в октябре 2007 года, а также ряде убийств). Таким образом, «послужной список» у Аскера Джаппуева имелся внушительный, а ликвидация террориста такого калибра наверняка была сложным и опасным предприятием.

Однако смерть одного из лидеров северокавказского подполья в очередной раз поднимает вопрос о соотнесении чисто технических аспектов и политических (можно даже сказать идейно-политических) последствий. Так с именем Анзора Астемирова, предшественника Джаппуева намного в большей степени была связана дестабилизация общественно-политической обстановки в Кабардино-Балкарии (КБР). В начале ― середине 1990-х годов эта республика Северного Кавказа многими воспринималась как оазис стабильности и безопасности. Этот образ, конечно же, не был совсем точным. И тогда в Кабардино-Балкарии были свои эксцессы (попытки раздела этого субъекта РФ по отдельным этническим квартирам в 1991―1992 и 1996 годах, активизация националистических кабардинских настроений в связи с грузино-абхазской войной и участие добровольцев на стороне Абхазии в конфликте с Тбилиси). Однако все познается в сравнении и в динамике. На фоне погрузившейся в хаос, внутренние распри и вооруженный конфликт с Россией Чечни, осетино-ингушского конфликта в КБР было намного спокойнее. Серия террористических атак в начале «нулевых», а затем нападение боевиков на Нальчик картину кардинальным образом изменили.

При этом Астемиров принадлежал к другому поколению радикалов, которые сделали свою специфическую карьеру уже в постсоветский период. В отличие от Дудаева, Масхадова, Астремиров родился в 1976 году. У него за плечами не было опыта советских военных училищ и курсов по марксизму-ленинизму и научному атеизму. Распад СССР произошел, когда ему было всего 15 лет! А потому политическое и идеологическое формирования будущего эмира исламских радикалов происходило уже в других реальностях. В этих реалиях национализм (так популярный в перестройку) уже достиг пика своей популярности. На смену культу этноса приходили идеи возвращения к чистому исламу. Эти идеи Астемиров увидел во время обучения в Саудовской Аравии в начале 1990-х. Казалось бы, после смерти этого человека (соответствовавшего стандартам «моджахеда будущего пресловутой «Аль-Каиды», то есть сочетавшего в себе академические таланты и владение «калашниковым») нестабильность в КБР должна пойти на спад.

Однако этого не произошло. Напротив действия Джаппуева, который в отличие от Астемирова не отличался столь глубокими познаниями в исламском богословии, стали еще более жесткими и дерзкими. В своем майском видеообращении прошлого года Джаппуев заявил о готовности к продолжению «священной войны». И в данном случае слова у него не разошлись с делом. К концу прошлого года КБР по количественным показателям по терактам превзошла Чечню. При этом режим «локальной КТО» на территории Кабардино-Балкарии (Тырнауз) продолжался более двух месяцев (с 20 октября по 25 декабря 2010 года). В прошлом году впервые в новейшей истории северокавказского терроризма именно на территории КБР была совершена атака не техногенный объект - Баксанскую ГЭС (июль 2010 года). Про февральские акции мы уже писали выше. Непраздный вопрос, кто придет на смену «амиру Абдуллаху», и что будет означать такая «смена лиц»? Успокоение республики или напротив, более жестокие действия подполья?

С одной стороны ликвидация Джаппуева ― это важный знак. Впрочем, таковым он станет не только для российской власти или спецслужб, но и для его соратников, которые наверняка превратят его смерть в выгодный пиар для себя. Российской власти сегодня, после того как прошла успешная ликвидация таких символов радикального подполья, как Шамиль Басаев, Саид Бурятский, Раппани Халилов, Анзор Астемиров, Магомедали Вагабов надо осознать, что и уход в мир иной Аскера Джаппуева сам по себе не принесет (прошу прощения за тавтологию) прочного мира ни в КБР, ни на весь Кавказ в целом.

Терроризм сам по себе не может достигать цели, если политические силы, использующие его как инструмент, будут лишены моральной легитимности. А для лишения врагов государства (здесь без всякой иронии) этой легитимности сама держава должна выглядеть более достойно. Только в этом случае люди, недовольные властью, пойдут с государством и будут рассматривать его не как меньше зло, а как партнера. Для этого терроризм нужно сделать экономически и политически нерациональным. Это возможно только тогда, когда российские граждане, проживающие на Северном Кавказе, ощутят выгоду от поддержки и защиты России. А эта цель принципиально не реализуема только в рамках одного отдельно взятого региона.

Кстати сказать, в этом смысле смерть «террориста номер один» и амира местного масштаба очень похожи. Очевидно, что смерть бин Ладена не закроет историю радикального исламизма. Просто потому, что это течение (имеющее многие локальные практики крайне отличные одна от другой) получает поддержку в определенных социально-политических и идеологических условиях, которые от физической гибели одного человека (пусть и символа глобального противостояния единственной в мире сверхдержаве) не устраняются автоматически. Ликвидация Аскера Джаппуева вряд ли спасет КБР от нестабильности, так как для этого потребовалось бы многое поменять и в дизайне местной власти, и в политике Кремля. Означает ли это вообще бессмысленность охоты за террористами? На данный вопрос положительно отвечают многие российские, американские и европейские интеллектуалы. Думается, что боязнь возмездия- важный фактор. В особенности для людей, которые сознательно преступили закон и для которых цель оправдывает всякие средства. Такая боязнь может решить отдельные тактические задачи (например, удержать некоторые горячие головы от терактов, нападений или захватов). Однако тактические выпады против боевиков должны подкрепляться искорением предпосылок, которые делают их деятельность востребованной, выгодной, интересной, в особенности молодому поколению. Без этого настоящей «смены вех» не произойдет. Будь то символическое наказание или незамеченная ликвидация.

Поэтому одних силовых контрмер (которые неизбежны в антитеррористической борьбе) недостаточно. Нужны меры идеологического воздействия, адекватная социально-экономическая политика и грамотные отношения в религиозной сфере. Очень часто в радикалы идут из-за невозможности реализовать свой потенциал в бизнесе, науке, медийном сообществе, во власти, в религиозной общине. Следовательно, само государство для своих граждан на Северном Кавказе (и не только) должно стать привлекательным. Россия в отличие от США осуществляет борьбу с терроризмом на своей территории и по отношению к своим гражданам, а не только к операторам иноземных диверсионно-террористических «сетей».

Сергей Маркедонов - приглашенным научный сотрудник Центра стратегических и международных исследований (Вашингтон, США)

Версия для печати