10.05.2011 | Александр Караваев

Беларусь: диктатура на пути к либерализации

Нынешний системный кризис белорусские экономисты ждали. Но не были уверены в том, когда именно он развернется, какая группа событий станет его спусковым крючком. Наконец, не было ответа на вопрос, к чему он приведет в политической плоскости. Сегодня ситуация более-менее ясна – белорусское население в ближайшие месяцы потеряет свой небольшой уютный уголок благосостояния, сформированной за годы патерналистской социально-ориентированной экономической политики Лукашенко.

Детонатор кризиса был неоднократно описан российскими и зарубежными экономистами, наблюдавшими дефолт 1998 года в российской экономике. Особенность белорусского опыта в совпадении нескольких негативных политических факторов. В конце 2010 года, в предвыборный период, увеличились расходы на повышение зарплат в госсекторе, социальные пособия и пенсии, плюс к тому резко возросло количество кредитов выданных физическим и юридическим лицам за счет ресурсов Нацбанка. В ситуации, когда цены в стране на подавляющую часть товаров регулируются постановлениями правительства, население стало направлять избыток денежной массы на закупку валюты. Очереди в обменные пункты стали возникать уже ранней весной. Другой удар пришелся извне – высокие цены на российские энергоносители и импортные комплектующие для белорусского производства. С марта по конец апреля объем золотовалютных резервов сократился на 20% до $4 млрд., что соответствует одному месяцу импорта. Для защиты остающихся резервов Нацбанк фактически запретил банкам покупать валюту для удовлетворения спроса населения. Учитывая, что после разгрома оппозиции, Лукашенко больше не получит кредиты из Евросоюза, спасение системы сводится к необходимости получить хотя бы $1 млрд. от России и 2$ млрд. от Стабилизационного Фонда ЕврАзЭС. Если белорусская экономика не получит эти деньги к июню, население ждет девальвация: обесценение вкладов в национальной валюте, затем полная остановка производства в связи с недостатком валюты для оплаты импортных комплектующих, в итоге массовая безработица.

Теперь перейдем к анализу вероятных политических последствий. Главный вопрос стоит так – сможет ли Лукашенко и его режим пережить этот кризис и если «да», то как это отразится на самой власти. Все годы независимости Беларусь демонстрировала возможность сочетания не соединимых политических и экономических компонентов в единую конструкцию. Впрочем, так можно сказать буквально о любой постсоветской стране, но в данном случае важны конкретные национальные нюансы, а именно то, как страна (ее элита и население) находит выходы из тупиковых положений. В качестве иллюстрации подобных метаморфоз можно привести российский опыт. Давайте вспомним, как Россия выходила из кризиса 1998 года. Оперативное управление экономикой с сентября 1998 по май 1999 года осуществляло социалистическое по духу правительство Евгения Примакова, направлял процесс его первый заместитель, бывший руководитель Госплана СССР, успевший также побывать в качестве члена Политбюро ЦК КПСС, товарищ Юрий Маслюков. Самое парадоксальное, удившее многих в тот момент, это их методы. Они по существу применили экономические механизмы, более ожидаемые от либералов гайдаровского круга. Иными словами, есть ситуации, когда вне зависимости от идеологии лидеров необходимо применить один единственно адекватный набор действий. Если проецировать ситуацию на нынешнее положение Минска, то можно сделать вывод, что сохранение режима, возможно, в случае если будут найдены внутренние административные ресурсы для перегруппировки сил. От Лукашенко, во-первых, потребуется смелость в признании глубины катастрофы, во-вторых, определенная гибкость в выборе дальнейших экономических методов, и соответственно решимость применять жесткие меры экономии, что чревато потерей популярности. Конечно, положение усложнено отсутствием собственных финансовых ресурсов, зависимостью от импорта сырья, отсутствием заинтересованных крупных внешних игроков в поддержании стабильности Лукашенко (возможно, за исключением Путина). Слабым облегчением, но все же, являются малые масштабы страны, сравнительно небольшое количество населения, и сохранение возможности госуправления всеми крупными предприятиями.

Однако при любом сценарии Беларусь больше не сможет оставаться островом тихой социалистической стабильности. Долгосрочный выход из тупика виден только в сознательном переходе на принципы свободной экономики, где собственно и существует остальной мир.

Может ли диктатура Лукашенко совместиться с этими новыми вводными? Опыт подобных квазиавторитарных режимов, «зажимающих» демократию говорит, что такой синтез вполне осуществим. Но есть ряд условий. Прежде всего, необходимо наличие собственных природных ресурсов хорошо котируемых на рынке. Беларусь этого лишена.

Как это компенсировать?

В тактическом плане у Лукашенко есть всего один рычаг, способный при одних намерениях осуществить реформы, при других, обеспечить платформу стабильности режима до самой его смерти – это громадное терпение белорусского народа. В отличие от России с ее огромным этническим и социальным разнообразием, в небольшой Беларуси это не абстрактная формула, а работающий ресурс. И Лукашенко им не просто пользуется, он преуспел в искусстве популизма и демагогии наверно больше других постсоветских лидеров. На протяжении почти 15 лет население прислушивается к Лукашенко и согласно смиряется с его тезисами. Если взять выжимку из белорусской пропаганды, то главный аргумент Лукашенко формулируется так: есть высшая ценность - это моральная чистота белорусского народа и его лидеров, не позволившая стране опрокинуться в дикий капитализм, «в мир чистогана и наживы».

Конечно, в отличии и на фоне соседей. Подавляющую часть населения эта риторика радует. Диктатор отлично использует это чувство единения народа и власти для поддержания политического долгожительства своего режима. Стоит ли это рассматривать как по-прежнему действующий ресурс? Думаю, стоит, но он близок к исчерпанию. До сих пор Лукашенко не использовал практически никаких «хитрых» приемов, характерных, например, для сложного российского политического пространства. За годы у власти он практически не модернизировал риторику, не запускал конкуренцию альтернативных партийных лидеров, не строил декорации для демократической игры. Все эти годы у него была прямая директория – ОН и народ.

Как показывает опыт других стран, подобный симбиоз можно поддерживать длительный период, если иметь авторитетных международных союзников и минеральные ресурсы. Но и этому приходит конец. Лидер «простого народа» быстро теряет почву под ногами, когда народ становится «сложным», когда он начинает рефлекcировать по поводу ситуации в стране. В авангарде этого движения обычно класс бизнеса, студенты, преподаватели, интеллигенция. Если внимательно прочитать Послания президента белорусскому парламенту, то первые три-четыре пункта адресных обращений Лукашенко к населению направлены рабочим, колхозникам, фермерам. Где-то ближе к концу абзац для бизнеса, обычно про его ответственность. Однако полноценный выход из кризиса будет возможен только в опоре на бизнес. С ростом бизнеса постепенно обретут реальную силу ростки альтернативных партий, вырастет поддержка оппозиции. Таким образом, режим обречен на изменения. Реформы будут возможны в опоре на предпринимателей всех уровней, в тоже время открытая экономика будет сильно подрывать политическую диктатуру. Слишком долго на разъезжающихся курсах прежней власти и изменившейся страны Лукашенко существовать не сможет.

Александр Караваев - зам.гендиректора ИАЦ МГУ

Версия для печати