14.07.2005 | Сергей Михеев

МИГРАНТЫ ВЗРЫВАЮТ ЕВРОПУ

Теракт в Лондоне и набирающий силу в качестве реакции рост антиарабских настроений в Британии ещё раз показали, что европейские мифы о межнациональном благолепии и безусловной пользе миграции, мягко говоря, не соответствуют реальности. Мигранты живут своими интересами, цинично пользуясь благами европейской утопии, а европейцы или погрязли в гедонизме, потеряв способность к мобилизации, или склоняются к радикализму, находя простые решения сложных вопросов. Всё это является уроком и для России.

О последствиях теракта в Лондоне хорошо известно. Спустя некоторое время стали приходить и новости о непубличной реакции британского общества на эти теракты. За последние дни в Великобритании сожжено несколько мечетей, сообщается о десятках нападений на мусульман. Национальные организации азиатских и африканских диаспор выступают с заявлениями о бурном росте активности неонацистских организаций.

Практически все наблюдатели, независимо от своих идеологических предпочтений, сходятся в том, что теракт стал возможен во многом благодаря чрезмерно либеральной миграционной политике британцев. Фактически в результате этой политики диаспоры различных мигрантов растут как на дрожжах, объективно превращаясь в "государства в государстве". Они замкнуты, имеют внутреннюю иерархию и механизмы координации действий. Разговоры о том, что мигранты постепенно ассимилируются, принимая европейские ценности, в большинстве случаев являются или наивной близорукостью, или просто ложью.

Правда же состоит в том, что мигрантские сообщества живут в основном собственными интересами, отнюдь не озабочиваясь идеями процветания того государства, где они осели. Да, они принимают некоторые нормы европейской жизни. Но лишь те, которые им выгодны для продвижения собственных интересов. Мигранты умело пользуются мягкими нормами законодательства европейских стран, в итоге оборачивая их действие против самих европейцев. Закрепляясь в местном политическом и экономическом пространстве, мигрантские сообщества агрессивно отторгают любые попытки вмешательства в их внутренние дела, ссылаясь на пресловутые европейские ценности и правовые нормы.

В Европе не знают старой советско-российской поговорки "Восток - дело тонкое", а заветы прадедов-колонизаторов, знавших толк в азиатских и африканских нравах, давно забыты. Это позволяет мигрантам зачастую просто обводить европейскую систему вокруг пальца, используя утопичные, по сути, догмы новой евросоюзной идеологии. Противореча сами себе, европейцы пытаются создать некую единую европейскую нацию, одновременно свято чтя право всевозможных меньшинств. Фактически речь идёт о двух противоположных векторах развития. Очень похоже, кстати, на не менее утопичную концепцию советского интернационализма. Впрочем, и она своими корнями уходит в западноевропейские политические теории.

В идеологическом плане мигранты (в первую очередь из мусульманского мира) не просто сохраняют, а даже укрепляют свою культурно-религиозную и этническую идентичность в пику европейскому вектору размывания национально-культурных различий и слияния всех европейских народов в некую единую, безликую массу, главной целью которой является поиск ещё больших удовольствий. Объективно мигранты, консолидируемые сразу несколькими сильными факторам, оказываются значительно более способными к мобилизации, взаимопомощи и борьбе за свои права, нежели гедонистичные европейцы, для которых сверхважной проблемой в последнее время стала борьба за легализацию гомосексуальных браков.

Есть все основания утверждать, что пока европейцы, загипнотизированные рекламой ещё более комфортного евробудущего, занимаются различными утопиями, многие мигрантские сообщества активно, хотя и не явно, готовятся к тому, чтобы в будущем предъявить европейцам свои права на качественном более высоком уровне. Вне всякого сомнения, за количественным ростом диаспор в странах Европы неизбежно последуют требования политического представительства, обозначения культурной автономии и особых прав, а затем и претензии на изменение стратегии развития Европы, как во внутренней, так и во внешней политике. В общем-то, первые признаки этого видны уже сейчас.

Интересно, что примером того, как это будет, может стать американская политкорректность, принимающая подчас анекдотические формы. Можно говорить и о реальном расовом квотировании (по крайней мере, в отношении негров) в политике, экономике, культуре, образовании. Если на место в государственных органах претендует белый и чернокожий американцы, при прочих равных у чернокожего есть некоторое преимущество. При этом массовая культура чернокожих, азиатов и латиноамериканцев зачастую является антиамериканской.

Простая экстраполяция демографических тенденций показывает, что Европу (впрочем, как и Америку) в будущем ждут большие перемены. Европейцы не хотят рожать детей, так как дети мешают жизненному комфорту. Если и рожать, то не более одного и лет в 40. Но в этом возрасте репродуктивные функции организма уже ослаблены. Кстати, поэтому в Европе массовой проблемой стало бесплодие. А можно и вообще пересмотреть свои сексуальные пристрастия и податься в однополую любовь, итогом которой может быть всё, что угодно, только не дети. Тем временем семьи мигрантов в основной своей массе остаются многодетными. В общем, Римская империя времён начала конца.

Европейцы продолжают тешить себя мифами насчёт того, что "у террористов нет национальности", да и религия здесь якобы ни при чём. Как говорится, "чем бы дитя ни тешилось". Ислам сегодня объективно является религией, переживающей мощный подъём. Он харизматичен и привлекателен, так как в ответ на западный гедонизм, пустышку постмодерна, релятивизм и провозглашение "относительности всего" (кроме, разумеется, денег), он даёт новую нравственную концепцию, чёткую систему ценностей, целей и методов их достижения.

В итоге молодые коренные европейцы все чаще находят ответы на все вопросы в радикализме, рост которого в последние годы также очевиден. Там, где власть не может сказать ничего разумного и внятного, кроме общих рассуждений в пользу "всего хорошего", быстро расцветают альтернативные квазитеории. Чаще всего они имеют экстремистский оттенок, так как частично связаны с идеями самообороны от агрессивного вторжения чуждой силы в традиционный ареал (территориальный, культурный, экономический и т.д.) существования. А если ещё проще - с идеями самосохранения, выживания, что неизбежно влечет за собой ответную агрессию. Все попытки "развивать толерантность", вместо того, чтобы дать прямые и честные ответы на животрепещущие вопросы, не дают результата и при первых же кризисных ситуациях демонстрируют полный провал.

К сожалению, всё это актуально и для России. Бездумная миграционная политика власти уже привела к оформлению мощных, автономных и реально не подчиняющихся законам диаспор, преследующих только свои узкокорыстные интересы, зачастую идущие в разрез с интересами государства и общества. Рассказы о том, что торговцы на рынках "решают проблему нехватки рабочих рук в России" не выдерживают никакой критики. Скорее, они решают проблему наполнения взятками карманов чиновников всех уровней, а также снимают с власти необходимость думать о демографической стратегии развития государства.

То же можно сказать и о концепции "россиянских россиян", как бы игнорирующей национальные проблемы в России. Но нежелание власти думать об этих проблемах не означает их отсутствие. Невнимание к опасным тенденциям в этой сфере неизбежно приведёт, с одной стороны, ко всё большей потере контроля над мигрантскими сообществами и росту их влияния во всех сферах жизни, включая политику, а с другой - к обострению межнациональных проблем и подъёму радикальных движений в России. Анализируя западный опыт в этой сфере, неплохо бы не только смотреть на день сегодняшний, но и заглядывать хотя бы на пару десятилетий вперёд. Для умных чужой пример является наукой. Дураки же учатся на своих ошибках. В случае с Россией цена ошибки может быть катастрофически большой.

Версия для печати