13.09.2011 | Валерий Выжутович

Презумпция беспристрастности

ВЦИОМ опубликовал данные очередного опроса. Сенсаций нет: реальные шансы пройти в Госдуму имеют пока только три партии - «Единая Россия», КПРФ и ЛДПР. За первую готовы проголосовать 44 процента избирателей, за вторую - 11, за третью - 8. «Справедливая Россия», согласно тому же опросу, набирает 4 процента голосов. Примерно такой же расклад рисует Левада-центр. По его данным, сторонники «Единой России» составят на выборах 34 процента, за коммунистов отдадут голоса 12 процентов, а либерал-демократов поддержат 8 процентов избирателей. Рейтинги остальных партий стремятся к нулю.

Партии-аутсайдеры с такой «социологией» не согласны. Информационно-аналитическая служба КПРФ сообщает, что коммунисты могут получить 25 и более процентов голосов. Лидер ЛДПР Жириновский заявляет, что его партия наберет никак не меньше 30 процентов. Глава «Справедливой России» Сергей Миронов смело рассчитывает на 15 процентов для своей партии. На такой же рубеж готов вывести «Яблоко» Сергей Митрохин. Лидер «Патриотов России» Геннадий Семигин обещает своим сторонникам одолеть 7 процентов. А председатель «Правого дела» Михаил Прохоров не устает твердить, что его фракция станет в Госдуме второй по численности.

И вот так перед каждыми выборами. Стоит социологам обнародовать партийные рейтинги, как тут же из предвыборных штабов раздается: «Не верим!» Следом сыплются обвинения в ангажированности. Говорится, что в прогнозах относительно будущего состава Госдумы нельзя опираться только на опросы «правительственных» социологических служб, надо учитывать мнения и других, в том числе «оппозиционных».

Словом, в объективность людей, снимающих пробу с общественных настроений, мало кто верит. На социологов, как и на журналистов, презумпция беспристрастности не распространяется. Расхожее мнение: независимых социологических центров в России нет. Классический вопрос «на кого работаете?», обращенный к руководителям социологических служб, неизменно актуален. Но спрашивать так - бесполезно. В лучшем случае придется удовлетвориться намеками и недомолвками. Отношения между исполнителем и заказчиком тут окутаны тайной, чем-то напоминающей врачебную. А выведать, кто и сколько заплатил за исследования, и вовсе не пытайтесь - здесь уже тайна коммерческая. При этом все социологи, кого ни спроси, всегда высказывают два принципиальных соображения. Первое: публикация завышенных или заниженных рейтингов не влияет на поведение избирателей. И второе: «Мы стоим вне политики».

«Стоять вне политики», однако, можно было бы и более убедительно. В свое время авторитетный социолог Всеволод Вильчек (ныне, увы, покойный), удрученный профессиональной недобросовестностью некоторых своих коллег, предлагал объединить исследования. Но создать временную социологическую корпорацию (дело было в 1996 году, в канун президентских выборов) не удалось. Никто не счел для себя удобным и выгодным анкетировать вскладчину. Что вполне понятно: если у каждого кандидата свои избиратели, то у всякой социологической службы, соответственно, свои заказчики. А финансирование социологических центров (большинство из них - частные) имеет несколько источников. Это заказы бизнес-структур, государственных и общественных организаций, гранты, а также вторичная реализация продукта - когда по договоренности с главным потребителем результаты проведенного для него исследования затем выставляются на продажу. Последний способ зарабатывания пока не слишком эффективен. Солидные заказчики брезгуют «ширпотребом», предпочитают эксклюзив. «Раньше рынок подобных услуг держался в основном на личных связях, - говорит руководитель одной из социологических служб. - Теперь он стал более открытым. Доверие к продукту связано с доверием к производителю. Есть известные бренды - фонд «Общественное мнение», ВЦИОМ, Левада-центр, Институт социологии РАН… Они всегда обеспечены заказами».

Как бы то ни было, самым ходовым товаром на российском рынке политических услуг опять становится социологический прогноз. По мере приближения декабрьских выборов спрос на него будет возрастать. Гипнотическое влияние рейтингов испытывают на себе не только политические партии, намеренные продвигаться в Госдуму, но и подопытные граждане. Последние - по генетической склонности думать и поступать так, как думает и поступает большинство - доверяют результатам опросов иной раз больше, чем самим себе. Поэтому при внешней беспристрастности проводимых замеров социологи, что там ни говори, все же занимаются предвыборной агитацией, одни невольно, другие сознательно. Идет «война рейтингов». «Война» - потому что рейтинги, выводимые по результатам опросов, подчас настолько разнятся, что списать этот казус на «статистическую погрешность» весьма затруднительно.

Дело, впрочем, не только в сомнительных рейтингах, но и в том, как они трактуются. Ведь нередко интерпретаторы отождествляют рейтинги с предвыборными прогнозами. Тогда как рейтинг и прогноз - совершенно разные вещи. Предвыборные намерения избирателей и реальное их поведение далеко не всегда совпадают. Как говорится в таких случаях, «обещать - не значит жениться». «Когда эксперты пытаются делать выводы, исходя из наших цифр, нужно учитывать несколько связанных с этим мифов, - говорит президент фонда «Общественное мнение» Александр Ослон. - Во-первых, миф о том, что рейтинг точно отражает реальность. Во-вторых, миф о том, будто по двум-трем процентам можно судить о настроениях избирателей. А с другой стороны, миф о том, что опросы врут, так же неверен, как и миф, что к ним прислушивается народ». Политолог Марк Урнов - о том же: «Один из самых распространенных признаков надувательства - далеко идущие выводы относительно колебаний партийных рейтингов в пределах погрешности. Например, партия, вдруг получившая шесть процентов в рейтинге вместо привычных четырех, заявляет на всю страну, что это не предел, потому что она самая лучшая, а ее конкурентам ничего не светит - их рейтинг снизился на один-два процента. Эксперты понимают, что это надувательство, а избиратели - нет».

В общем, ничего неожиданного или таинственного с рейтингами не происходит. А вот шума и недоразумений вокруг них предостаточно. Уровень интереса ко всякого рода социологическим показателям у нас по-прежнему выше, чем умение и желание разбираться в том, как добываются и что отражают полученные данные. К этому стоит добавить, что повальное помешательство на рейтингах проистекает не только и не столько от тщеславия партийных лидеров, их ревнивого интереса к успехам друг друга. Рейтингомания замещает реальную политику. Дефицит подлинных политических новостей восполняется изобильным тиражированием социологической цифири.

И еще одна очевидная вещь: некоторые социологи, к сожалению, не могут отделить свою исследовательскую позицию от гражданской. То есть грешат комментаторством, да еще и пристрастным, в ущерб чистому измерению.

Если социологическое сообщество заботится о своей репутации, оно могло бы договориться о правилах игры. Выработать принципы корпоративного поведения. Объединить исследования. Придерживаться общей методики опросов. Четко определить, где кончается наука и начинается политический сервис. «Война рейтингов» разгорается. Но влияние социологических данных на избирателей не стоит преувеличивать. Рейтинг - это не прогноз. Даже в сегодняшней, все более прогнозируемой России.

Валерий Выжутович – политический обозреватель

Версия для печати