20.12.2011 | Виталий Портников

Третий Ким

Станет ли Ким Чон Ын следующим главой КНДР, как о том уже объявлено Пхеньяном сразу же после смерти Ким Чен Ира или окажется временной переходной фигурой, после устранения которой власть перейдет к настоящему новому руководителю страны? Ответить на этот вопрос пытаются разведчики и аналитики, журналисты и дипломаты - но на самом деле ответа просто не существует. И не только потому, что мы знаем о реальной расстановке сил в северокорейском руководстве слишком мало, чтобы понимать, что происходит на самом деле, но и потому, что политические процессы в подобных структурах не подчиняются никакой общепринятой логике.

Стоит просто вспомнить о том, как это уже бывало. После смерти Ленина в январе 1924 года его должности были распределены между Алексеем Рыковым и Львом Каменевым. Лев Троцкий все еще считался «вождем Октября», чуть ли не равным умершему идолу. Никто не мог предсказать, что уже спустя несколько лет партийный съезд будет рукоплескать Иосифу Сталину, Троцкий окажется в эмиграции, а Рыков и Каменев - в камере смертников.

После смерти Сталина в марте 1953 года его наследником на посту председателя Совета министров СССР стал Георгий Маленков, а вернувшийся в министерство госбезопасности Лаврентий Берия стал фактически вторым человеком в государстве. Кто из наблюдателей за границами СССР, да и в самой Москве, мог предвидеть, что всего через несколько месяцев Берия при активном участии Маленкова будет лишен всех должностей, арестован и расстрелян, а сам Маленков лишится власти в пользу неприметного партийного чиновника Никиты Хрущева?

После смерти Мао Цзэдуна его официальным наследником был провозглашен Хуа Гофэн, официальные китайские СМИ цитировали фразу-завещание «великого кормчего» - «если дело в твоих руках, я спокоен». Никакого дела в руках нового председателя ЦК КПК, однако, не оказалось: он согласился с расправой над ближайшими соратниками и женой Мао, а сам уже вскоре фактически уступил власть Дэн Сяопину, еще недавно казавшемуся политическим трупом.

После смерти Ким Ир Сена многие наблюдатели доказывали, что его сыну будет трудно утвердиться в роли нового «отца нации», что партийные ветераны постараются вернуть себе власть, отобранную вождем - а на деле сын диктатора стал еще более жестким правителем, чем Ким Ир Сен. При этом нетрудно заметить, что внешние условия никак не влияли на внутрипартийную борьбу, а успех того или иного лидера зависел скорее от уровня политической самоуверенности соперников, чем от его личных качеств. Логика появляется только тогда, когда власть не опасается, что ее действия могут привести к ослаблению страны, экономическому краху, гибели миллионов сограждан. Пхеньян уже не раз доказывал, что ему это все нипочему. Именно поэтому борьба за наследие Ким Ир Сена и Ким Чен Ира будет развиваться в атмосфере узаконенного безумия.

Версия для печати