06.02.2012 | Татьяна Становая

Новая стратегия власти и протест оппозиции

4 февраля в крупных городах России прошли митинги оппозиции, а также альтернативные им акции в поддержку Владимира Путина. Самые крупные из них состоялись в Москве: шествие по Якиманке и Большой Полянке, завершившееся митингом на Болотной площади, и провластный митинг на Поклонной горе. Первый, по официальным данным, собрал 36 тысяч участников (журналисты называют существенно большую цифру), второй – 140 тысяч (ряд СМИ считают эту оценку преувеличенной). По данным геодезиста Николая Помещенко, получившего известность в Интернете своими подсчетами числа участников декабрьских митингов, пиковое значение митинговавших на Болотной площади 4 февраля по состоянию на 14:15 составляло около 62 350 человек, а на Поклонной горе - 80 150 человек.

За месяц до президентских выборов, власть, судя по всему, решила кардинально поменять свою тактику в отношении протестного движения и оппозиции и переломить ситуацию в свою пользу. Можно выделить три основных составных элемента новой стратегии. Первый состоит в попытке мобилизовать «сторонников» Владимира Путина снизу. Это не новая тактика, но она реализуется с совершенно иным подходом. Так, поддержка снизу максимально политически «обезличена»: организаторы подчеркнуто стремились уйти от упоминания «Единой России», а сама цель митинга, изначально заявленная как поддержка Путина, сменилась на цель противостояния оранжевой угрозе.

Конфронтационный характер отношений власти и оппозиции в значительной степени усиливается.

В рамках этого стоит рассматривать прошедший 4 февраля митинг на Поклонной горе, который стал, пожалуй, одной из самых скандальных акций в поддержку власти. Политической проблемой стала ощутимая усталость избирателя от слишком агрессивной и навязчивой кампании «Единой России», а также информационного, пропагандистского доминирования Владимира Путина в подконтрольных СМИ. В итоге официальными организаторами митинга стала не партия власти, а Союз ветеранов Афганистана, Союз пенсионеров России, Конгресс русских общин и партия «Патриоты России». Похоже, что первоначально планировалось проведение локальной акции – заявленная численность участников составила до 15 тысяч, а в список ораторов не вошел ни один политический «тяжеловес», даже из числа публично активных фигур, не входящих в «Единую Россию» или относительно слабо ассоциирующихся с ней (таких как вице-премьер Дмитрий Рогозин, начальник избирательного штаба Путина Станислав Говорухин, председатель думского комитета по международной политике Алексей Пушков). Список состоял из агрессивно-антилиберальных деятелей под руководством Сергея Кургиняна, не имеющих серьезного политического влияния, а то и откровенно маргинальных, от Александра Дугина до Александра Проханова. Планировалось, что участники митинга будут дистанцироваться не только от «Единой России», но и от Путина, и будут противовесом в информационном пространстве шествию оппозиции.

Однако затем план начал быстро пересматриваться. В короткие сроки митинг стал приобретать ярко выраженный пропутинский характер и резко увеличивающуюся массовость. Возможно, свою роль сыграла информация о массовости оппозиционной акции, хотя не исключено, что главной причиной стало желание Владимира Путина начать избирательную кампанию «ударной акцией», продемонстрировав массовый характер своей поддержки. Накануне митинга Путин открыто поддержал его организаторов, а после окончания мероприятия выразил желание заплатить часть штрафа за превышение численности. Официальным лозунгом митинга стал «Нам есть, что терять» - он был обращен не к «имперской тусовке», а к той части среднего класса, которая тесно связана с государством (госслужащие, работники госкомпаний).

Участие властных структур (в значительной степени состоящих из представителей «Единой России») в подготовке акции стало доминирующим, с опорой на административный ресурс региональных и местных администраций, хотя официально главой фракции «ЕР» в Думе Андреем Воробьевым было заявлено, что «мобилизация есть, но никто никого не принуждает». В то же время набор ораторов остался прежним и был лишь «разбавлен» знаменитым тренером по фигурному катанию Татьяной Тарасовой, сосредоточившейся не на агрессивном «негативе» в отношении «оранжевых», а на позитиве, рассчитанном на средний класс («Мы можем сегодня где угодно отдыхать, где угодно учить людей, свободно передвигаться по всей планете»).

Факты широкого применения административного ресурса фиксирует целый ряд журналистов. Например, Екатерина Винокурова в «Газете.ру» пишет: «В толпе довелось даже услышать, что некоторые собирались поехать не домой, а поучаствовать в акции протеста на Болотной площади. Путина, из-за которого начальство под угрозой увольнения заставило людей топтаться на морозе, многие ругали». Корреспондент «Радио Свобода» Ирина Чевтаева получила 500 рублей за участие в митинге, попав на него по объявлению, размещенному на сайте Massovki.ru.. По ее словам, после митинга участников отвели за сцену, где им пришлось долго ждать «молодого человека с деньгами»: «Люди ругались, мерзли, но все-таки стояли». В итоге людей построили парами и выдали по 1000 рублей на двоих.

Как раз с административным ресурсом связана вторая большая проблема митинга – это неожиданно мощное полуанонимное сопротивление участников митинга навязываемой сверху мобилизации. В интернете и СМИ есть масса свидетельств, заявлений учителей, работников коммунальных служб, данные о приказах в ВУЗах, крупных госпредприятиях, таких как «Почта России» и т.д. об обязательной явке на митинг. Отдельным рабочим на Поклонной горе обещалась выдача аванса, студентам - стипендии. В школах для детей снова организованы контрольные работы, притом, что учителя подталкиваются к присутствию на акции. Впервые за все годы практики проведения мобилизационных акций (Кремль прибегает к этому регулярно) имела место столь очевидная волна сопротивления, которая была подхвачена и информационно поддержана оппозиционными лидерами общественного мнения и независимыми СМИ. Получается, в общем-то, парадоксальная ситуация, когда объектом давления оказался относительно лояльный Путину и управляемый избиратель, который на протяжении многих лет без особого ропота действовал в соответствии с установками «сверху».

Вторым элементом новой стратегии власти против протестного движения стала попытка вернуть системную оппозицию в управляемое поле. Одной из главных особенностей текущего политического момента стал весьма неудобный для обеих сторон союз системной и внесистемной оппозиции. Причем первая, пытаясь не упустить актуальный политический момент, маневрировала между «системностью» и соблазном присоединиться к новому политическому явлению. Однако в итоге, по мере приближения 4 февраля, системная оппозиция стала аккуратно дистанцироваться от протеста. От выступления на митинге оппозиции на Болотной площади отказался Михаил Прохоров, который, правда, посетил его. Акцию также в итоге проигнорировали коммунисты во главе с Геннадием Зюгановым – они участвовали в ней, но без партийной символики. Изначально оргкомитет митинга принял решение, что слово дадут всем альтернативным кандидатам на пост президента (вероятно, были достигнуты на этот счет некие устные договоренности). Но ни Сергей Миронов, ни Геннадий Зюганов на митинге не выступили – буквально в последний момент они отказались под разными предлогами. Более того, Зюганов заговорил об «оранжевой угрозе» и признал, что не хочет выступать. А Миронов аргументировал свой отказ тем, что уже ранее высказывал свое мнение по поводу итогов парламентских выборов, а отведенных трех минут ему недостаточно.

Похоже, что отказ «системщиков» был связан с влиянием власти. Системной оппозиции предложен новый формат взаимодействия. Владимир Путин, встречаясь с будущими наблюдателями на выборах от Ассоциации юристов России, выразил готовность передать часть мандатов для партии «Яблоко». Одной из версий снятия Григория Явлинского с выборов было якобы желание Кремля не допустить на избирательные участники около 90 тыс. наблюдателей от «Яблока». Путин демонстрирует на этом фоне готовность к взаимодействию. Оппозиции также послан сигнал о якобы готовности власти к переговорам о вхождении представителей оппозиции в новое правительство. Анонимные источники в Кремле заявили «Ведомостям», что уже обсуждаются претенденты на некоторые министерские посты, хотя конкретные фамилии называть пока рано. «Само собой, в новом правительстве будут представлены люди из нынешней думской оппозиции, которую еще называют «системной». ЛДПР заявила, что готова рассматривать конкретные предложения о вхождении в кабинет, которых пока нет. Лидер фракции «СР» в Госдуме Сергей Миронов заверил, что у партии уже есть претенденты на министерские посты. От предложения вступить в коалицию категорически отказывается только КПРФ. При этом по данным «Коммерсанта», все парламентские оппозиционные партии получили информацию, что вся система мобилизована на победу Путина именно в первом туре.

Вряд ли стоит всерьез рассматривать предложение Путина о коалиционном правительстве (в его речи на встрече с наблюдателями об этом и вовсе не слова): вероятно, что речь идет о попытке Кремля лишь втянуть системную оппозицию в некий формат диалога, торга, который заведомо ограничивал бы их оппозиционную активность и взаимодействие с протестом. При этом нельзя исключать, что какие-то маловлиятельные посты все-таки могут быть предоставлены известным профессионалам из оппозиционных партий, но по выбору Кремля.

Наконец, третьим элементом новой стратегии Кремля является резкое ужесточение линии против лидеров оппозиции, возглавивших протест. Причем тактика тут диверсифицирована. Внесистемная оппозиция разделена на два типа: первый – это «профессиональные» политики 90-х годов, который на данный момент, вероятно, перестали восприниматься в Кремле как опасные элементы. Власть не ощущает за ними реальной политической поддержки (это видно и по опросам среди участников оппозиционных митингов), а сами они во многом дискредитированы опытом политической деятельности в 90-е годы. В отношении этой оппозиции власть приняла решение приоткрыть информационную доступность. Борис Немцов, Гарри Каспаров, Владимир Рыжков стали приглашаться на телевидение и высказываться по политически значимым темам. При этом в любом случае их выступления сопровождаются и критическими комментариями и достаточно агрессивной атмосферой передач, в которых они участвуют. В субботу шествие оппозиции в Москве освещалось на центральных каналах достаточно подробно и подчеркнуто «объективистски» (хотя, конечно, отношение к провластному митингу было более благожелательным). В СМИ развернулась дискуссия о том, каковы причины допуска оппозиции «в телевизор». Среди основных версий: утрата Кремлем управляемости над медийным пространством на фоне смены руководства в администрации президента, оживление журналистского сообщества или целенаправленное движение власти в сторону «потепления» в отношениях с оппозицией.

В то же время для «потепления» есть жесткие ограничители. На период предвыборной кампании телеканал «Россия» снял с эфира все политизированные шоу, в которые могли пригласить оппозиционеров (это произошло после того, как Ирина Ясина заявила в программе «Исторический процесс» о нелегитимности президентских выборов). «В телевизор» так и не допускается Алексей Навальный, который продолжает оставаться одним из главных объектов для дискредитационной кампании.

Однако, несмотря на действия власти, численность участников шествия оппозиции оказалась весьма высокой, если учесть холодную погоду и идейные мотивации участников акции (хотя, по данным лидера «леворадикалов» Сергея Удальцова, на материальной основе были привлечены сторонники Прохорова). Даже по данным полиции, акция численно превосходила декабрьский митинг на проспекте Сахарова. Не сбылись прогнозы, связанные с затуханием протестной активности – будущие президентские выборы являются сильным раздражителем, равно как и фигура Путина (акция носила ярко выраженный антипутинский характер). Характерен рост числа желающих быть наблюдателями и членами участковых избирательных комиссий от партий – призыв к этому содержался в резолюции митинга на Болотной площади.

Похоже, что изменения качества политической системы уже носят необратимый характер. Сторонники оппозиции показали, что готовы выходить на улицу при любой погоде – пожалуй, мобилизационные возможности противников власти оказались более значительными, чем предполагали даже некоторые их лидеры. Кроме того, наблюдается процесс постепенной эрозии режима, который вынужден в противостоянии с оппозицией все активнее прибегать к административным (принудительным), а не идеологическим мобилизационным механизмам. Можно предполагать, что в ближайшее время оппозиция продолжит свой курс на делегитимацию президентских выборов, сочетая массовые акции и использование ресурса уже действующих и вновь создаваемых гражданских институтов.

Татьяна Становая – руководитель аналитического департамента Центра политических технологий

Версия для печати