17.02.2012 | Александр Караваев

Президент сразу и надолго

«Быть Путиным сегодня все сложнее. Очевидно падение запроса на «силовую» харизму. Магия мускула лица, которой удавалось гипнотизировать крупные города и глубинку, уже не работает так, как это было в первую каденцию. Накоплен вал нереализованных обещаний. И хотя, пока нет тех, кто может «предъявить», на все обещания может не хватить и времени и денег…

Надежная, проверенная разными способами команда «преданных друзей» демонстрирует неустойчивость. Накапливаются внутренние противоречия, из нее откалываются отдельные «слабохарактерные субъекты» (Илларионов, Кудрин, Медведев -?). Неблагодарные потомки – путинский средний класс – лезут в большую политику. Хотят «предъявить». Недовольство и протест, по-прежнему достаточно мягкие, несмотря на многотысячное участие, но рискуют сформироваться в нечто большее – жесткую оппозицию со своими независимыми структурами управления и источниками финансов, что для правящей команды означает вторжение «оранжевых» технологий.

В общем, обычное дело - плохая карма русской власти …. Но уйти нельзя! «Галера не отпустит». Возможно, такой внутренний монолог звучит в сознании Путина.

Перейдем к реальным и прозаичным деталям. Премьер, конечно, понимает необходимость проведения косметических реформ. Достаточно глубоких, чтобы изменить политическую поверхность системы, сделать ее по виду более демократичной, но в тоже время, сохранить максимум управляемости и патерналистского содержания. В принципе Путин и раньше демонстрировал свои способности маневрирования, возможность неожиданно переиначить казалось бы уже принятое логичное решение. Таким образом, консервируя политическую активность. Теперь это сделать все труднее. На повестке несколько задач, не имеющих однозначного решения.

Первая из них - какой сценарий «победы» на выборах лучше? Трудно согласиться с тезисом статьи «За честные выборы Путина» главы ВТБ Андрея Костина – дескать, неважно, в каком туре одерживает победу Владимир Владимирович, он все равно выиграет. Сейчас именно процедура имеет первостепенное морально-политическое значение для многих игроков. При этом выводы из сценария - как первого, так и второго тура - не однолинейны. Все зависит от того, какие плюсы и минусы видит в них сам Путин.

Рассмотрим второй тур. В чем его плюсы? Да, это вносит нервозность и могут возникнуть разные протестные осложнения до самой инаугурации. Но в таком сценарии Путина труднее упрекать в супер фальсификациях. Для зарубежного наблюдателя можно создать виртуальный тезис – «раз он не победил сразу, значит, процедура была честной, ну в той мере, какая она может быть вообще оценена как честная в связи с известной непрозрачностью русских выборов». При таком сценарии «благородной» победы у Путина имеется шанс укрепления политических позиций до уровня 2008 года, без использования сильной механической накрутки.

Каковы минусы? На разных орбитах вокруг Путина вращаются группы, условно говоря, либералов, консерваторов, частично независимых, частично внесистемных игроков. Нередко они сталкиваются и нападают друг на друга. Глава администрации президента Сергей Иванов, зам. главы администрации президента Алексей Громов, секретарь Совбеза Николай Патрушев, глава РПЦ патриарх Кирилл, вице-премьер Дмитрий Рогозин, главы Госкорпораций Чемезов и Сечин, первый зам. главы администрации президента Вячеслав Володин, глава избирательного штаба режиссер Станислав Говорухин, просто сильно влиятельный режиссер Никита Михалков, - все они, согласно публичным заявлениям, сторонники жесткой и недвусмысленной победы Путина. Часть из них вообще готова использовать радикальные запретительные и неконвенциональные пропагандистские приемы типа «православные на митинги не ходят», «интеллигенция – говно нации», «те, кто жаждет власти, принесут лишь потоки крови, братоубийство, голод и захват наших земель иноземцами», или «давайте прикроем эти мерзкие сайты и голоса».

Другая группа – вице-премьер Игорь Шувалов, помощник президента Аркадий Дворкович, глава Роснано Анатолий Чубайс, к ним же нужно отнести президента Дмитрия Медведева с его многочисленными исследовательскими структурами, и даже вице-премьера Владислава Суркова – с определенными оговорками, но в целом, они сторонники более тонкой, плюралистичной игры. Вторая группа очень влиятельна и популярна в среде медиакратии, в средних слоях, уважаема в оппозиции, пусть и вызывая разные эмоции. Однако не они являются ядром путинского режима. Они, скорее талантливые менеджеры «из окружения», чья личная аппаратная и финансовая выгода от близости к Путину не столь значительна, чтобы закрыть глаза на реальные проблемы и руководствоваться исключительно корпоративным интересом правящей группы.

Нельзя исключать из круга игроков путинского сценария группу профессиональных политиков в Думе, группу популистских лидеров в так называемой новой уличной оппозиции. Все они включены в «гранд дизайн» его системы. Четверка кандидатов в президенты - Прохоров, Зюганов, Миронов, Жириновский. Все они управляемые участники игры. Видимо, с согласия Путина возникает предложение к Алексею Навальному войти в состав акционеров «Аэрофлота». Это не торговая сеть и не интернет провайдер, а стержневая госкомпания. Навальный пока не отказался стать в ряд ведущих игроков путинского сценария. От того, какой именно сценарий будет выбран Путиным, будет зависеть, как станут двигаться эти фигуры, исполняющие роль страховки, массовки, роль рассерженных и «всяких крикух».

Возвращение Путина в президентское кресло через второй тур весьма вероятно даст повод либеральным игрокам усилить разговоры о необходимости реальной демократической модернизации системы. Отчасти расшатает и без того не столь хрупкую целостность «большой путинской команды». Красным маркером, определяющим границы допустимого, является отношение к Ходорковскому. Одно дело высказывания в СМИ и на митингах. Другое - когда, например, Игорь Шувалов или Аркадий Дворкович на крупных зарубежных форумах, типа Давос, предлагают амнистию.

Возвращение Путина через первый тур опрокинет эти «расслабляющие» дискуссии и тонизирует консервативную риторику первой базовой группы. Это даст возможность Путину откорректировать положение вертикали в прежнюю автократическую конструкцию, сузив либеральную ячейку, расширенную за последние четыре года медведевскими дискуссиями о реформах.

То, что Путин умело расставляет игроков хорошо известно. Но очень важно понять и эмоциональный накал главного кандидата. Он хочет побеждать с очевидностью победы на татами. Он не опасается необходимости кого–то «заставить» принять нужный результат, в том числе и на Западе. Тем более, на его взгляд созданы все условия, чтобы показать справедливость процедуры – прозрачные ящики, веб-камеры в мегаполисах (из 96 тысяч выборных участков в стране, имеют значения только города миллионики, а не сельская глубинка, которой нет нужны особо разглядывать прозрачные ящики).

Представьте себе накал эмоций Путина, если возникнет ситуация второго тура. Стоит вспомнить разгром оппозиции в Минске 19 декабря 2010 года. Тогда, за три месяца до выборов Лукашенко позволил оппозиции говорить практически без ограничений. А затем наступил жесткий мстительный разгром. Путина вряд ли вдохновляет этот пример сравнения с гневливым белорусским коллегой. Но в известном путинском режиме сочетания маневров ограниченной демократизации и одновременного закручивания гаек, рука может нервно соскользнуть сильно вправо. Согласитесь, только политический слабак (заранее поставленный в такие условия и вынужденный играть роль наместника) или полный недоумок согласится добровольно на ограничение своей власти в Кремле. Во всяком случае, другого опыта у новой России не было. Доказать обратное, то есть доказать силу процедуры, никто не мог, даже Ельцин, вынужденно согласившись на такого преемника как Путин.

Подъем митингов 26 февраля, в последний день широкой масленицы, может собрать в Москве более 100 тыс. человек. Теперь это модно, это тренд. Для власти митинг станет очередным замером температуры протеста. Покажет возможность консолидации московской паркетной и менее контролируемой асфальтовой оппозиции.

Однако протестные настроения наиболее опасны для власти, если они происходят в вертикальном разрезе, через ядро команды, в расширенном понимании этого слова. Поэтому Андрей Костин фактически развивая кудринскую миссию посредника сформулировал очень простую формулу, соединяющую чаяния протестных групп (т.н. «рассерженных горожан») путинского среднего класса и других, более лояльных групп того же путинского среднего класса. По Костину, Путин единственный среди возможных, и поэтому нужно помочь лидеру довести реформу (или то, что называется таковой) до уровня, когда его присутствие будет не обязательно.

«Да, Путин должен уйти. Но потом. Сейчас рано» - такую, достаточно удобную позицию, власть предлагает принять в отношении к себе самой со стороны крупной российской буржуазии, и наиболее привилегированной части среднего класса. Наверняка Путин согласен с этим тезисом: все когда-то заканчивается. Это позволит бизнес-сообществу сохранить фрондирование, сохранить лицо, иметь ощущение политической динамики (чувство морского бриза в бассейне), но при этом оградить их от текущего активного участия в протестном движении. Тезис прост и пахнет обманом. Но будет работать определенное время, даже в сценарии жесткой победы носителя верховной власти. А дальше будет видно.

Александр Караваев - зам.гендиректора ИАЦ МГУ

Версия для печати