29.02.2012 | Валерий Зубов

О конституционном собрании

Переход на более глубокий уровень обсуждения требует более глубокого уровня аргументации. Как часто случается, отнюдь не факт, что очевидные проблемы допускают очевидные решения. Трудно оспорить положение о бессистемности российской власти. Точно также вполне очевидным смотрится методологическое положение о необходимости четкого разделения цели и средств. Действительно, логично сначала определиться, какая Дума нам необходима, а затем обсуждать способ ее избрания, детализируя процедуры подсчета голосов. Вопрос в том, существует ли в обществе хоть какое-то подобие консенсуса по вопросу, какая Дума нам необходима. Не говоря уже о процедуре достижения этой еще не зафиксированной цели.

Посмотрим, более внимательно на аргументы в пользу конкретно предлагаемых процедур достижения заявленных целей. Примем как условно согласованное решение о необходимости изменения Конституции страны (хотя, на мой взгляд, требуется не радикальная замена основного закона страны, а более точное описание процедур реализации ее положений, к примеру, сколько все-таки президентских сроков она допускает). Начнем с конца:посредством каких организационно - правовых норм она будет разрабатываться и приниматься.

Какой исходной легитимной процедурой будет сформировано Конституционное собрание?Госдума не рассматривается. Часть общества признала нынешнюю Думу нелегитимной. (правда, тезис о том, что три парламентские партии входят в эту часть спорен, так как за отдельными высказываниями депутатов практических шагов не последовало; имеется постановление Г.Д. об итогах декабрьских выборов, в котором никаких сомнений в легитимности Думы не просматривается, и против которого проголосовала только одна фракция. Ни в одном регионе,где проходили выборы в региональные парламенты, вопрос об их легитимности не возник, хотя выборы происходили в то же время при тех же практических «интерпретациях» законодательства).

По аналогичным мотивам часть общества уже не признает легитимность президентских выборов. Т.е., с точки зрения «легитимности» Президент догонит Г.Д. Следовательно, оба эти института власти будут равны и в степени «легитимности» принимаемых ими решений, в частности по вопросу созыва Конституционного собрания.

Так кто же даст легитимность этому «новому демократическому органу»? На выходе нас будет поджидатьповторение истории с «родовой травмой приватизации» в несколько больших масштабах. Попытки пересмотра итогов приватизации находятся в политическом дискурсепопрошествии двух десятилетий, хотя легитимность ни органов власти, которые принимали решение о приватизации, ни законодательство, в рамках которого она реализовывалась, сомнениям не подвергаются.

Но даже если отложить в сторону проблему легитимности зачатия, перед нами остается проблема легитимности процедуры принятия Конституции. Действующая Конституция принята на общенародном референдуме. Легитимное изменение ее возможно только при условии, что процедура будет той же юридической силы. Нельзя же решением регионального органа власти отменить федеральный закон! Хотя такие попытки в начале 90-х гг. были сплошь и рядом, они быстро угасали, несмотря на мощную общественную поддержку. К примеру, по поводу удержания на территориях дополнительных налоговых средств. Референдум можно перебить только референдумом.

Есть основания сомнение, что в сегодняшней ситуации можно провести общенациональный референдум по какому либо вопросу. Тем более по такому чувствительному, как Конституция, которая предполагается быть частью «системной политической реформы». В частности, удалить «часовую бомбу советского внутреннего национального устройства страны».

По этому частному примеру у нас есть совсем недавний практический опыт.

Избрание Б.Ельцина Председателем ВС РФ в 1990 г. стало началом качественно новой ступенью в реформировании советского строя. Здесь мы не будем касаться оценки последующих событий, приписывая им какой-то знак. Только факт,что данное событие дало толчок существенным политическим и юридическим трансформациям в обществе. Но данное избрание стало возможным только при компромиссе по государственному устройству России: повышении статуса национально-территориальных образований. В частности, автономные области стали республиками, соответственно выйдя из состава краев, и др.В абсолютном большинстве республик титульная нация составляет меньшинство среди жителей. Однако, в практических выгодах такого положения заинтересованы не только чуваши или марийцы, но и большинство русских, проживающих в данных регионах. Как иначе объяснить факт столь быстрого исчезновения из политической повестки темы объединения регионов? Объединительная компания ограничилась самыми простыми случаями. Красноярский край, к примеру, после реорганизации 2005 г. не восстановлен в конституционных границах, действовавших до 1990г. Вопрос о повторном включении Хакасии в состав нового объединенного края даже не был поставлен, несмотря на то, что в этой республике проживает только 10% граждан коренной национальности. В Адыгее (20% коренного населения) попытки только обсуждения проблемы возвращения в состав Краснодарского края, внутри которого она полностью находится, привели к смене власти. При помощи федерального центра, кстати.

Удобное «правильное» изменение только этого положения в предполагаемой новой Конституции, лишает всяких шансов на ее принятие в относительно легитимной форме.

К аналогичному выводу, скорее всего,придется прийти, если попытаться «вернуть народу» право юрисдикции над природными ресурсами, которое в основном сегодня принадлежит федеральной власти. И т.д.

Очевидно, проблему не удастся упростить, сведя ее лишь к организационным моментам. И также, как в начале 90-х были отодвинуты в сторону политические вопросы в надежде, что изменения в экономическом фундаменте автоматически будут двигать общество в заданном демократическом направлении, так и предполагаемые самостоятельные решения по реформированию власти без оглядки на социально-экономическую ситуацию и психологические настроения значительной части общества, представляются ошибочными.

В сложившейся ситуации может быть только параллельный процесс: переход к новой системе гос. управления с помощью «нелегитимных» институтов. Шансов снять проблему легитимности сегодняшней власти двигаясь вперед, больше, чем при попытке вернуться в некоторую историческую точку прошлого.Успех будет наращиваться по мере последовательного расширения общественного запроса на политические изменения в процессе трансформации психолого-экономических предпосылок:превышения числа налогоплательщиков над числом налогополучателей; децентрализации финансовых ресурсов по вертикали (федерация-регион-муниципалитет) и горизонтали (разгосударствление собственности в пользу самодеятельного частного бизнеса);«устакантвание» прав собственности через демонополизацию экономики и развитие новых бизнесов(растворение «несправедливой приватизации» в массе новых бизнесов, поднятых с нуля); стимулирование географического социального лифта; насаждение идеологии технологичности не только в отношении производственных процессов, но и социальных....

Но закончить полемику хотелось бы на согласительной ноте. Тезис о том, что «готовить реформы надо не спеша, фундаментально…, но реализовывать их необходимо быстро и решительно» представляется бесспорным. Даже с учетом памяти об общественных последствиях «шоковой терапии». Риски неспешности сегодня воспринимаются более опасными, чемиздержки при продвижении вперед.

Валерий Зубов - депутат Государственной Думы, профессор

Ответ на статью Н.Злобина «Бессистемная власть», опубликованной в газете "Ведомости" 30.01.12г.

Версия для печати