07.03.2012 | Игорь Бунин

После выборов: новый выбор

Победа Владимира Путина – к тому же не признанная главным соперником и вызвавшая массовые протесты - сама по себе не решает ни одной проблемы, стоящей перед властью. Напротив, количество проблем будет увеличиваться – и будущее власти будет зависеть от того, насколько эффективно она сможет на них реагировать.

Акции протеста будут продолжаться, чему способствует сверхвысокий результат Путина. Летом возможен спад по понятным причинам – даже в суперполитизированном 91-м году садовые участки были прежде всего; только ГКЧП заставил часть людей бросить грядки и приехать в Москву. Однако тем же летом ожидается рост тарифов, отложенный в связи с президентской кампанией. Так что ожидаемый осенний всплеск протестной активности может быть связан как с политическими, так и с социально-экономическими раздражителями. Продолжение подобной тенденции вполне вероятно и в дальнейшем.

Причем существенной угрозой для власти здесь может стать не только активность московского среднего класса – сама по себе она не приведет к «Тахриру», хотя и способна ослаблять режим. Но обратим внимание на запрос тех избирателей, которые проголосовали за Путина, на качество мотиваций его электората. Это, прежде всего, «ядерный» электорат - миллионы патерналистски настроенных россиян – бюджетников, госслужащих, пенсионеров – которые надеются на государство-благодетеля, способного не только поддерживать стабильность (это понятие в последние годы сильно девальвировано), но и хотя бы понемногу, но последовательно повышать уровень жизни. Тем более, что опыт «тучных нулевых» показал, что это возможно. Государству же придется проводить совсем иную политику - если, разумеется, нефтяные цены не взлетят до $200 за баррель. Возникнет конфликтная ситуация, которую надо будет разрешать политическими методами с участием гражданского общества, с максимальным учетом социальной психологии. Уже сейчас часть этих людей испытывает недовольство, связанное с конкретными раздражителями – и этот «подземный пожар» будет разгораться.

Еще в большей степени это относится к периферийным группам путинского электората. Одни из этих людей, которым «есть что терять», голосуют за Путина, опасаясь хаоса в случае избрания другого кандидата. Другие поддерживают Путина, не видя реальной альтернативы из предложенных кандидатур - его соперников действительно трудно представить в кресле президента – а голосовать протестно им не позволяет ответственность, ощущение, что «мы решаем свою судьбу». И те, и другие испытывают коллективный диссонанс, внутреннее раздвоение, отсутствие удовлетворенности своим выбором.Такое положение дел не дает Путину даже тех первых «ста дней благодати», которые обычно есть у любых победителей выборов. Это связано не только с позицией его собственных избирателей, но и со скандальным шлейфом думских выборов. Победитель изначально получает мандат только на проведение «поливалентных» реформ, то есть тех, которые принимаются всем обществом. В этой ситуации налаживание нормальных отношений с наиболее динамичными, самостоятельными и (не побоюсь этого уже изрядно «затертого» слова) креативными группами общества – способными, в частности, быть «переговорщиками» в условиях протеста – представляется особенно актуальным. Это для власти делать трудно и некомфортно – что видно из риторики ее представителей – но необходимо.

Что же до раздражителей в сфере политики, то один из них виден уже сейчас. Либерализация партийной системы способна несколько приглушить страсти и дать возможность политикам заняться нормальной работой в сфере партстроительства – а как только возникает конструктивная повестка дня, то становятся ясна ущербность «страшилок» про оппозиционеров как разрушителей (вспомним визит оппозиционных деятелей к Дмитрию Медведеву). Однако создание новых партий, их активное продвижение в публичном пространстве, появление у наиболее успешных из них собственных электоральных рейтингов, превышающих статистическую погрешность, добавит актуальности уже выдвинутому на проспекте Сахарова требованию о проведении досрочных парламентских выборов. Выборы, в которых участвовали всего семь разрешенных партий (а без симулякров и вовсе пять), эти партии не признают легитимными, даже если оставить в стороне обвинения в массовых фальсификациях – а о них будут постоянно напоминать.

Поэтому вопрос о досрочных парламентских выборах чем дальше, тем больше будет переходить в плоскость не декларативных, а реальных требований. Примечательно, что в ходе прошедшей президентской кампании все кандидаты проявляли максимально возможную для них активность, хотя вряд ли кто-нибудь из них всерьез рассматривал свои шансы на президентство. Трое из них являются лидерами партий, которым предстоит выдержать жесткую конкуренцию на своих электоральных площадках с появляющимися конкурентами – «новыми левыми», либералами, националистами. А четвертый сам намерен в самое ближайшее время создать собственную либеральную партию. Неудивительно, что все они стремились как можно более эффективно использовать пиаровские возможности, предоставленные в ходе кампании, понимая, что такая дополнительная «раскрутка» в условиях перспективы досрочных парламентских выборов может быть весьма полезной. Правда, Владимир Путин пока отвергает возможность проведения таких выборов, но быстрое развитие событий может внести коррективы в планы лидеров страны (как это произошло с декабрьскими планами президентского вето на кандидатуры губернаторов, трансформировавшимися в «мягкий фильтр»).

При этом взаимное непонимание, нежелание слушать и недоверие между властью и внепарламентской оппозицией может привести к драматическим последствиям. С одной стороны, результаты выборов привели к ужесточению риторики и действий оппозиционеров, радикализации ее части, что вызывает отторжение у их умеренных сторонников. В то же время игнорировать протест не может ни один политик, который хотел бы получить голоса либералов – так, Михаил Прохоров не мог ни приехать на Пушкинскую площадь после участия во встрече с Путиным. С другой стороны, жесткие действия власти 5 марта в Москве и Петербурге могут свидетельствовать о ее неуверенности в собственных силах, о фобии, что даже несколько палаток могут привести к российскому Майдану.

В этих условиях особенно востребован политический диалог – нормальный, институционализированный, с приемлемой для обеих сторон повесткой дня. Хорошо, что власть после декабрьских событий отошла от своей многолетней позиции, согласно которой любой шаг навстречу оппозиции воспринимался как недопустимая уступка. Уже есть позитивный опыт переговорного процесса команды Сергея Собянина с организаторами массовых акций оппозиции, когда внешне тупиковые ситуации разрешались путем взаимоприемлемых компромиссов. Вспомним и реакцию Александра Хлопонина на голодовку незарегистрированных кандидатов в депутаты в Лермонтове – благодаря его действиям выборы были отложены и острота конфликта снята.

Сейчас решается вопрос о том, может ли власть возглавить процесс политических реформ. Некоторые важные шаги в этом направлении уже сделаны – речь идет о пакете реформ, которые еще недавно предполагалось отложить чуть ли не до греческих календ. Но надо идти дальше – в направлении избрания членов Совета Федерации, создания общественного телевидения на одной из основных «кнопок», разрешения избирательных блоков. Тем более, что существует сильный запрос общества на продолжение политических реформ (свобода слова, печати, соблюдение прав человека, открытая публичная политика), что видно из опросов Левада-центра (см. статью Алексея Левинсона в «Ведомостях» от 6 марта).

Если власть будет последовательно проводить этот курс, то она может стать не только лидером реформ, но и гарантом их необратимости, то есть получит новую важную неформальную функцию. Кроме того, эти решения позволят хотя бы частично смягчить негативный эффект от скандалов на президентских выборах. Если же возобладают охранительные инстинкты, то инерционный курс способен свернуть политические изменения – но негибкие, архаичные системы в современном мире имеют все уменьшающийся запас прочности. Выбор за властью.

Игорь Бунин - президент Центра политических технологий

В сокращенной версии материал опубликован в газете «Ведомости» 07.03.2012

Версия для печати