15.03.2012 | Сергей Маркедонов

Североатлантические перспективы Грузии: идеология и прагматика

Натовские перспективы Грузии снова стали актуальным предметом для дискуссий. Для этого появилось несколько поводов. Во-первых, 12 марта 2012 года американский сенатор Ричард Лугар внес в верхнюю палату Конгресса США законопроект, предусматривающий дальнейшую интеграцию в Альянс нескольких балканских государств (Македонии, Боснии и Герцеговины и Черногории), а также Грузии. По словам самого Лугара, есть надежды, что его инициатива будет удовлетворена до саммита НАТО, который пройдет в Чикаго в мае нынешнего года.

Ричард Лугар - влиятельный американский политик, к словам которого внимательно прислушиваются на Капитолийском холме, в Госдепе и в администрации. Он является третьим по старшинству членом американского Сената, известным, как соавтор программы Нанна-Лугара по ликвидации части российских запасов оружия массового уничтожения. Будучи представителем республиканской партии (он представляет в верхней палате Конгресса штат Индиана), Лугар имеет репутацию умеренного политика, способного к преоъдолению узкопартийных подходов, когда речь идет о продвижении жизненно важных интересов Америки, имеющего опыт совместной работы в рамках законотворческой деятельности с действующим президентом Бараком Обамой. С точки зрения влиятельного сенатора, расширение НАТО является залогом укрепления политической стабильности в странах бывшего Варшавского блока и республиках бывшей Югославии, а также на постсоветском пространстве. Его законопроект ориентирован на ускорение натовской интеграции. Инструментом для этого должна стать более четкая «дорожная карта» конкретных действий, как Альянса в целом, так и администрации США.

Во-вторых, в Грузии уже ощущается горячее дыхание нового избирательного цикла (в 2012 году в этой стране изберут новый состав национального парламента, а в будущем году - президента). Приближение выборов легко уловимо по тому месту, которое начинает занимать Россия в высказываниях Михаила Саакашвили. Образ «северного соседа» востребован в Грузии и вне предвыборных контекстов. Но в рамках этих самых контекстов его значение многократно возрастает. Сначала Михаил Саакашвили попытался выбить козыри из рук оппозиции, пойдя на либерализацию визового режима с Россией. Он тем самым пытался продемонстрировать всем, что готов разделять Кремль и российский народ. Спору нет, популизма в этой мере немало, однако и не больше, чем в аналогичных действиях, предпринимаемых другими политиками в бывших советских республиках, включая и Россию. После же того, как 4 марта 2012 года президентские выборы в РФ выиграл Владимир Путин, Саакашвили просто не мог не обыграть это событие. В особенности же, учитывая всю логику его политического поведения, использующего для укрепления власти демонизацию Москвы. Сначала он заявил, что у России нет будущего потому, что ее правительство заботится о прошлом. Потом сделал странные заявления на встрече в Телави по поводу «встречи с Путиным» осенью нынешнего года, чем спровоцировал слухи и многочисленные комментарии по поводы угрозы новой войны. При этом победителя российских выборов Саакашвили сравнил с персидским шахом Аббасом. Как бы то ни было, а в грузинской политике Россия играет почти такую же роль, которая в российских избирательных кампаниях уготована США. Если представители Кремля проблемы России связывают с негативными действиями Вашингтона, то Саакашвили в российских происках видит причины активизации грузинской оппозиции и любые неудачи Грузии, будь то внутренняя политика или международная арена. В рамках этой логики только НАТО способно по-настоящему гарантировать суверенитет и территориальную целостность Грузии, а также возвращение ее территорий, которые Тбилиси считает оккупированными. Отсюда и гипертрофированная информационная активность, связанная с североатлантическими перспективами кавказской республики. Благо, сами представители Альянса высказываются по этому поводу довольно противоречиво, позволяя официальному Тбилиси трактовать их слова, как поддержку и полное одобрение грузинских внешнеполитических устремлений. В апреле и в ноябре 2011 года Грузия получила много комплиментов от Специального представителя Генсека Альянса Джеймса Аппатурая и самого Андерса Фог Расмуссена, хотя несколько в тени остались их «замечания на полях» относительно обусловленности членства в НАТО качественным проведением двух избирательных кампаний. Та же история повторилась и после встречи Михаила Саакашвили с Бараком Обамой в Овальном кабинете Белого дома в конце января нынешнего года. Снова у представителей официального Тбилиси на первом плане были высокие оценки грузинского участия в афганской операции, в то время, как надежды на продолжение демократических реформ остались на втором плане.

Однако как бы мы ни вычитывали что-то между строк, решение Бухарестского саммита 2008 года об интеграции Грузии в НАТО, как о стратегической цели Альянса никто не отменял. И отменять пока что не собирается. Другой вопрос, насколько продекларированная цель близка к своей реализации. В том же Бухаресте Грузии никто долгожданного ПДЧ (Плана действий по членству) не предоставил. И уж тем более не могло идти речи о его предоставлении сразу после «пятидневной войны». В этом плане весьма показательным было обсуждение перспектив Альянса в ходе рабочего заседания в Брюсселе в декабре все того же 2008 года. Но эмоции остывают, а тяжесть утрат «пятидневной войны» у партнеров Тбилиси постепенно проходит. Для «ускорения» же «грузинского вопроса» сегодня существуют несколько важных предпосылок. В США не за горами президентские выборы, а популярность действующего президента совсем не такова, чтобы можно было бы отмахиваться от критики оппонентов. Избирательная кампания несет в себе много интриг, и как бы они ни развивались дальше, Обаму уже весьма жестко критикуют за «уступки» России и едва ли не сдачу не то, что Евразии, а Центральной и Восточной Европы. В особенности в этом преуспевают лоббисты, ориентированные на поддержку т.н. «новых демократий», то есть бывших стран Варшавского блока. Недавно новый приступ критики со стороны оппонентов Обамы вызвала готовность администрации США предоставить Москве секретную информацию о компонентах разворачиваемой в Европе системы противоракетной обороны (технические данные ракет-перехватчиков морского базирования SM-3). При этом критически настроенные политики и эксперты есть и среди республиканцев, и среди однопартийцев Обамы демократов. Все это заставляет администрацию искать «площадки» для демонстрации неуклонной верности североатлантическому единству.

Добавим к этому и некоторые факты личной биографии американского президента. В 1996-2004 гг. он избирался в Сенат Генеральной Ассамблеи штата Иллинойс, а затем до своего избрания президентом представлял этот же Штат уже в верхней палате Конгресса США. Становление Обамы, как политика общенационального масштаба в большой степени связано с Чикаго, крупнейшим и важнейшим городом Иллинойса. Поэтому майский саммит НАТО имеет для Обамы особый символический смысл. Президент США хотел бы показать и своим друзьям, и своим оппонентам, «кто в доме хозяин». И в этом контексте вопрос с Грузией, хотя и не является проблемой первостепенной важности, удачно вписывается в общую атмосферу ожидания североатлантического «праздника». Тем более, любой американский лидер (партийная принадлежность здесь не играет решающей роли) не может игнорировать грузинского участия в афганской операции. Такого уровня готовности поддержать США не демонстрируют и союзники Вашингтона по Альянсу.

Между тем, в безупречной, на первый взгляд, схеме присутствуют и сдерживающие факторы. Спору нет, интерес Вашингтона к кооперации с Грузией велик. Но не в меньшей (а в чем то и в большей) степени Штаты не заинтересованы к ухудшению отношений с Москвой. Поддержка афганского транзита, возможность для кооперации по «иранскому» и «корейскому» вопросу слишком важны, чтобы попросту отмахиваться от мнения Кремля. Оно кому-то в Вашингтоне может показаться назойливым и неконструктивным, но не один серьезный американский политик не будет его игнорировать, понимая, что членство Грузии в НАТО для Москвы гораздо больше, чем просто раздражающий фактор. Это - открытое покушение на особые интересы РФ в Евразии. Кстати, и ситуация в Сирии, несмотря на все расхождения (и в целом проблема Ближнего Востока) требует, как минимум, серьезного взаимодействия России и США. Как бы кто друг к другу ни относился. Но фактор Москвы - далеко не единственная проблема, хотя грузинские дипломаты любят акцентировать внимание на то, что Россия не может накладывать вето на решения НАТО, не будучи членом Альянса. Не стоит забывать, что многие европейские партнеры США далеко не в восторге от принятия в НАТО такого члена, как Грузия. Опубликованные материалы пресловутых «утечек» из “WikiLeaks” красноречиво свидетельствуют , что «старая Европа» весьма прохладно относится к перспективам новой конфронтации Запада и России из-за Грузии и кавказской геополитики. Впрочем, все это и без «утечек» понятно непредвзятому аналитику.

По справедливому замечанию грузинского политолога и правозащитника Пааты Закарейшвили, «в прошлом году в Лиссабоне Альянс принял декларацию, в которой четко прослеживаются два отдельных направления - сотрудничество и интеграция. В направлении “интеграция” упомянуты балканские страны, а Грузия - нет. Зато Грузия, наряду с Россией, Украиной и странами Кавказа, упомянута в разделе, посвященном сотрудничеству. В отношении этих стран четко написано, что будут поддерживаться тесные взаимоотношения и сотрудничество даже в том случае, если они не станут членами НАТО». Таким образом, не исключено, что на чикагском саммите креативные аналитики найдут формулы об «особом» и, возможно, даже «самом высочайшем» уровне кооперации Альянса и Тбилиси. Не привязывая все это к жестким «дэдлайнам» по присоединению Грузии в дружную натовскую семью.

Сергей Маркедонов - приглашенный научный сотрудник Центра международных и стратегических исследований (Вашингтон, США)

Версия для печати