11.04.2012 | Алексей Макаркин

Петр Столыпин: cудьба реформатора

Столыпин – консенсусная фигура для российских либералов и консерваторов, которые никак не могут договориться друг с другом по большинству других вопросов. Его уважают и поклонники царя-реформатора Александра II, и почитатели "подморозившего" Россию Александра III. Даже критики столыпинского курса не сомневались в его личной честности и убежденности в правоте своих действий, в смелости (на него неоднократно покушались террористы, во время самого жестокого теракта пострадали его дети) и сильном интеллекте.

Для либералов Столыпин – волевой реформатор, сделавший ставку на расширение пространства индивидуальной свободы за счет освобождения крестьянства от ограничений, обусловленных многовековым общинным строем и сковывавших личную инициативу. Противник революционной смуты, он был сторонником мирного эволюционного развития, которое должно было привести к формированию в России общества самодостаточных граждан, способных разумно пользоваться своими правами.

Политик, многократно защищавший свои взгляды перед депутатами Государственной думы, посвящавший немало времени их убеждению в собственной правоте (что особенно важно на фоне традиционного пренебрежения начальства к общественному мнению).

Консерваторы видят в Столыпине прежде всего убежденного патриота и государственника. Эффективного лидера, возглавившего подавление революции, не остановившегося не только перед роспуском Государственной думы, но и перед изменением избирательного закона в обход законодательной власти. Верного монархиста, защищавшего царскую власть до конца своих дней: будучи смертельно раненым в киевском театре он успел благословить Николая II (который, кстати, к тому времени уже весьма прохладно относился к своему самому знаменитому премьер-министру).

Столыпин был ярким представителем консервативной части политического спектра последних лет существования российской монархии, создавшим успешную команду, состоявшую из эффективных управленцев, просвещенных консерваторов (принципиально отличающихся от реакционеров). Наиболее талантливые царские министры времен Первой мировой войны – Александр Кривошеин, Александр Риттих, Павел Игнатьев – ранее активно участвовали в претворении в жизнь столыпинской аграрной реформы.

Однозначно негативно к Столыпину относятся, пожалуй, лишь коммунисты, которые не могут простить ему "столыпинских галстуков" - виселиц, на которых казнили политических противников режима. Впрочем, казненные были признаны виновными в тяжких преступлениях - нередко сами были убийцами, в результате преступлений которых гибли не только сторонники власти, но и случайные жертвы. Количество людей, казненных при Столыпине, несопоставимо с числом жертв большевистского режима.

Не сотворить кумира

Понятно, что точка зрения левых критиков Столыпина является в значительной степени ангажированной. Но не стоит превращать действительно выдающегося государственного деятеля в кумира, не имевшего никаких недостатков. Необходим всесторонний анализ как сильных, так и слабых сторон деятельности Столыпина.

Некоторые мероприятия, сторонником которых выступал Столыпин, не были реализованы из-за противодействия наиболее реакционных придворных кругов. Самый яркий пример – отмена одиозных ограничений в отношении еврейского населения России. Эту инициативу заблокировал лично Николай II, сославшийся на свой "внутренний голос".

Попытка введения местного самоуправления (земства) в западных губерниях России встретила оппозицию среди правых членов Государственного совета – верхней палаты российского парламента. Столыпину удалось преодолеть эту оппозицию только путем беспрецедентного давления на царя – таких поступков Николай не забывал. Историки обоснованно полагают, что если бы Столыпин не погиб во время киевского покушения, то вскоре ему пришлось бы уйти в отставку.

Но в ряде случаев и действия самого Столыпина мало соответствовали образу реформатора. Не все приговоры военно-полевых судов были достаточно обоснованны, а судьями являлись офицеры, далеко не всегда способные определить индивидуальную вину каждого подсудимого. Жесткая авторитарная политика правительства привела к конфликту со значительной частью интеллигенции, который сохранялся и после подавления революции. Так, в 1911 году Московский университет покинула большая группа профессоров и преподавателей (достаточно привести лишь несколько фамилий – Вернадский, Чаплыгин, Тимирязев, Лебедев, Зелинский), протестовавших против грубых нарушений принципа университетской автономии.

Последовательно придерживаясь жесткого политического курса, Столыпин решительно шел на конфликты – и в конце жизни практически оказался в изоляции. Он поссорился даже со своими думскими союзниками – партией "Союз 17 октября", которая считала, что правительство недостаточно уважает парламентские процедуры.

Многие реформы так и не удалось провести в жизнь – например, создать волостное земство ("низовое" самоуправление), в котором равными правами пользовались бы представители всех сословий. Правда, хорошо известны слова Столыпина "Дайте государству 20 лет покоя внутреннего и внешнего, и вы не узнаете нынешней России".

Практика многих стран свидетельствует о том, что растягивание реформ на долгие десятилетия повышает политический риск неудачи – стимулов к изменениям у правящих элит становится все меньше (так было и в России при Столыпине). В то же время в истории России имел место и обратный пример – уже упомянутые Великие реформы Александра II, основная часть которых была успешно реализована за несколько лет (1861-1864 годы).

Уважение к истории

Идеальных исторических личностей, как известно, не бывает. Столыпин был ярким и искренним человеком, оставаясь им и в тех случаях, когда принимал спорные решения. Никто, даже самые ангажированные его оппоненты, не обвиняли его в коррупции. Никто не считал, что он руководствуется в своей деятельности собственными интересами – даже большевики, бывшие его непримиримыми противниками, называли его верным слугой самодержавия (можно сказать и иначе – верным слугой государства).

Современному обществу – при всем критическом подходе к тем или иным персонажам прошлого - нужны такие ориентиры, чтобы уважать свою историю и учитывать ее опыт при поиске ответов на новые вызовы.

Алексей Макаркин - первый вице-президент Центра политических технологий

Версия для печати