26.04.2012 | Эмиль Дабагян

Владимир Путин versus Борис Ельцин

Две важные даты с небольшим интервалом причудливо совпали по времени. 23 апреля исполнилось пять лет с момента кончины Бориса Ельцина. Спустя пару недель состоится очередная, третья инаугурация Владимира Путина. Это неплохой повод для сравнительной характеристики стиля и методов правления абсолютно непохожих политических деятелей.

Вспоминаются пышные похороны первого российского президента, организованные с поистине царским размахом, приглашение на церемонию лидеров зарубежных стран. Это выглядело как знак уважения памяти великого человека и дань православной традиции прощания с самодержцем. Однако это оказалось хорошо продуманным и великолепно поставленным грандиозным шоу. Оно преследовало цель показать «городу и миру» преемственность курса двух глав государств.

На самом деле это была лишь дымовая завеса, призванная скрыть коренные различия ельцинского и путинского режимов. Приведем конкретные примеры и факты. Начнем с генезиса. Бориса Ельцина избрали 12 июля 1991 года на первых в истории России всенародных выборах. Он заручился поддержкой 105 миллионов граждан. Это был бесспорный триумф, беспрецедентная легитимация. В 1996 году Борис Николаевич, находившийся отнюдь не в лучшей форме, как известно, вторично принял решение участвовать в гонке. И сделал он это поскольку, как точно выразился венесуэльский публицист Роберто Джусти, «понимал, что любой другой персонаж с президентскими возможностями положил бы конец демократическому эксперименту». Владимир Путин получил власть из рук предшественника. Это обстоятельство создало прекрасные стартовые условия для последующего избрания на вакантную должность.

При Борисе Ельцине существовало реальное разделение властей, функционировавшее посредством системы сдержек и противовесов. Парламент был плюралистическим. Он избирался по смешанной системе, отражал широкий спектр общественных сил. Тогда высший законодательный орган обладал значительными полномочиями. Он даже был способен объявить недоверие главе государства. Затем парламент стал ручным и управляемым, в нем сформировалось послушное и молчаливое большинство, способное практически без обсуждения одобрять директивы, спускаемые из Кремля. Его тогдашнее состояние как нельзя лучше иллюстрировало высказывание спикера нижней палаты Федерального Собрания РФ Бориса Грызлова, который изрек буквально следующее: «Дума не место для политических дискуссий». Изменен порядок формирования верхней и нижней палат, отменены выборы депутатов по одномандатным округам.

Борис Ельцин заложил фундамент федеративного устройства, выступал последовательным сторонником самостоятельности субъектов федерации, делегирования им немалых властных полномочий. Владимир Путин под предлогом укрепления государственности выстроил пресловутую президентскую вертикаль, урезал полномочия автономных республик, краев и областей. Он назначил своих полномочных представителей в федеральных округах, не предусмотренных Конституцией, отменил прямые выборы губернаторов. Теперь им надо испрашивать у главы государства позволения для утверждения в местных законодательных собраниях, которые не в состоянии перечить воле первого лица. Прежняя состязательность при выборах осталась в прошлом, «канула в Лету».

В эпоху Бориса Ельцина понятие демократия употреблялось само по себе, как непреложная ценность. Впоследствии к нему присовокупили прилагательное «суверенная», подразумевая под этим намерение двигаться своим особым путем, и прикрывая этим термином отклонения от демократии.Борис Ельцин поощрял и стимулировал создание самодеятельных ячеек гражданского общества. Владимир Путин же, напротив, с целью их дискриминации и нейтрализации инициировал образование сверху Общественной палаты, подконтрольной Кремлю.

В период правления Бориса Николаевича ему инкриминировалось покровительство «семье», под которым подразумевалось непомерное влияние ближайшего окружения на политику. Нынче же на арене доминируют выходцы из Петербурга и из специальных служб. Кадры подбираются по «образу и подобию», преимущественно из числа бывших сослуживцев верховного главнокомандующего. Сегодня они занимают ключевые позиции во властных структурах. Это почище, чем пресловутая «семья». О «бережном» отношении к своему клану наглядно свидетельствуют награждения орденами и медалями ближайших родственников прежнего директора ФСБ Николая Патрушева. Его родного брата Виктора и сына Андрея - топ менеджеров крупных компаний.

Бориса Николаевича укоряли в том, что во времена его нахождения у власти крупный бизнес, так называемые олигархи диктовали правила игры. Владимир Владимирович провозгласил равноудаленность власти от бизнеса. На деле же все это обернулось привилегиями для послушных и преследованиями неугодных. Наиболее яркий пример это разгром ЮКОСА, руководитель которого не скрывал политических амбиций и позволил себе заикнуться о желательности создания парламентской республики.

Борис Ельцин был настроен дружески к окружающему миру, особенно к бывшим советским республикам, ставшими независимыми и самостоятельными. Он способствовал открытости России, ее включению в цивилизованный мир на правах равноправного участника концерта наций.

Владимира Путина отличает высокая степень подозрительности, ему повсюду мерещатся внешние и внутренние враги, якобы пытающиеся нанести непоправимый ущерб отечеству. При Владимире Владимировиче не затухают острые конфликты с ближайшими соседями, которые неслучайно обвиняют российское руководство в имперских амбициях. Об этом наглядно свидетельствует переход на квази рыночные условия поставок энергоносителей при фактической монополии государства в этой сфере. Какой, с позволения сказать рынок, если на нем доминирует один единственный продавец. И у покупателя нет выбора. Нашу страну, регулярно нарушающую договоренности и пускающую в ход энергетическую дубинку, опять, как и в советские времена, начинают бояться.

Борис Ельцин являлся последовательным приверженцем свободы слова и печати, которой в полной мере пользовались все без исключения средства массовой информации. Он, сжав кулаки, болезненно реагировал на справедливую и несправедливую критику в свой адрес. Именно при нем была запущена пользовавшаяся огромной популярностью телевизионная программа «Куклы», в которой доставалось всем, включая и президента. Но он ни разу не использовал административный ресурс против ретивых и распоясавшихся рыцарей пера. Когда убили знаменитого телевизионного ведущего Влада Листьева, то глава государства не счел для себя зазорным придти на панихиду, отдав, тем самым, дань его памяти. Владимир Путин же усмирил пишущую и особенно электронную прессу, поставил ее под жесткий контроль, превратив в рупор Кремля. Лишь крохотные островки свободной прессы и радио с трудом выживают в изменившихся обстоятельствах, постоянно испытывая давление и опасаясь за свое существование. Когда пуля хладнокровного убийцы лишила жизни известную журналистку Анну Политковскую, то президент даже не нашел слов сочувствия в адрес матери двух детей. Правда, кривя душой, сказал, что она практически не играла какой-либо особой роли в общественной жизни. При этом, как известно, ее гибель вызвала огромный резонанс в международном сообществе. Наглядным примером подлинного отношения к свободе прессы служит недавняя расправа над фондом «Образованные медиа» под предлогом административного нарушения, совершенного руководителем этой независимой структуры.

Касаясь чисто человеческих качеств Бориса Ельцина, нельзя не вспомнить о том, что он нашел в себе мужество дважды публично принести извинения. Один раз за то, что не смог уберечь жизни трех молодых людей, погибших в дни августовского путча 1991 года. Другой раз за совершенные ошибки в период правления, когда под занавес 1999 года оставлял свой пост. Владимир Путин ни разу ни счел возможным извиниться перед согражданами. Ни за утонувшую с моряками подводную лодку в водах Баренцова моря, ни за бездарные действия специальных служб при попытках освобождения заложников в Театральном центре на Дубровке, ни за гибель детей при штурме захваченной боевиками школы в Беслане.

Налицо принципиальная разница в подходах. В одном случае превалирует боль и горечь по поводу содеянного, в другом – честь мундира. Если Борис Ельцин в критические минуты брал ответственность на себя, то Владимир Путин сплошь и рядом перекладывает ее на подчиненных. Сам же предпочитает остаться в незапятнанном одеянии, сохранить лицо, не уронить достоинства. В отличие от Бориса Николаевича, которому не было чуждо ничто человеческое, Владимир Владимирович - функция, винтик в механизме, где нет места эмоциям. Его скабрезные шутки, типа «Мочить в сортире», вызывают лишь неприятие и отторжение просвещенной публики.

Приведенных фактов и примеров вполне достаточно для того, чтобы убедиться в коренной противоположности двух режимов. У Бориса Ельцина хватило такта, чтобы после отставки не вмешиваться в политическую жизнь, воздерживаться от каких-либо оценок, там паче, напрямую критиковать власть. Но доподлинно известно, что он близко к сердцу принимал и болезненно переживал отступление от демократических принципов и свобод, завоеванных народом. И все это тоже подточило его здоровье.

Кстати, косвенная критика Владимира Путина в адрес предшественника прозвучала в послании Федеральному Собранию буквально на следующий день после похорон. Он выразился предельно откровенно: «Есть и те, кто, ловко используя псевдодемократическую фразеологию, хотел бы вернуть недавнее прошлое. Одни – для того, чтобы, как раньше, безнаказанно разворовывать общенациональное богатства, грабить людей и государство. Другие – чтобы лишить нашу страну экономической и политической самостоятельности». Намек более чем прозрачный. Это диссонировало со словами, произнесенными непосредственно в момент кончины предшественника. Вот они: «Ушел из жизни человек, благодаря которому началась целая эпоха, родилась новая демократическая Россия – свободное и открытое миру государство. Государство, в котором власть действительно принадлежала народу». Простое сравнение пассажей из выступлений одного и того же лица говорит о многом. Иначе, как кощунство и надругательство над памятью Бориса Ельцина, нельзя рассматривать тот факт, что в момент предания земле тела усопшего звучала музыка отмененного им советского гимна, а не мелодия Михаила Глинки.

«Вот такая загогулина», любил говаривать незабвенный Борис Николаевич. Светлый образ президента, задавшего демократический курс, с которого свернул его преемник, не изгладится из памяти сограждан.

Эмиль Дабагян - ведущий научный сотрудник Института Латинской Америки РАН

Версия для печати