16.05.2012 | Виктор Грибачов

На «Чистых» гуляют…

Стыдно сказать: всю жизнь прожив в Москве, не знал, что в столице есть памятник казахскому поэту и философу Абаю Кунанбаеву. Сегодня о нем известно практически каждому горожанину, а иностранные корреспонденты в своих репортажах учатся выговаривать труднопроизносимую для них фамилию. На Чистопрудном бульваре, где установлен памятник, в ночь на 8 мая начались «бессрочные гулянья» оппозиции. А сегодня, похоже, уже закончились…

О лагере, которые его организаторы уже назвали «Оккупай Абай», пишут каждодневно. Но фрагментарные материалы в самых различных по своей политической направленности изданиях никак не хотели складываться в цельный «паззл». Утром я отправился на Чистые пруды, по дороге вспоминая знаменитые тальковские строки «У каждого из нас на свете есть места, куда приходим мы на миг отъединиться». Найти «Оккупай» оказалось легко, вдоль бульвара стояло несколько машин ДПС и автобусов полиции. Сверить маршрут никогда не мешает, решил я, и уточнил правильность курса у старшего лейтенанта ГАИ. Оказалось, что мне просто нужно было перейти дорогу, чтобы попасть в штаб-квартиру «гуляющей» оппозиции. «Вчера сюда корову приводили, а посмотрели бы, что здесь вечерами делается», - добавил он. Узнав, что я журналист, удивился: «А о чем тут писать?».

Сложный вопрос, и ответ на него можно было найти только в лагере. Было начало десятого утра, и часть обитателей «Оккупая» еще лежала на разномастных подстилках, крышей им служили куски полиэтилена, натянутые между деревьями. У фонтана, где кучковались группы людей, юноша с прической, выкрашенной в яркомалиновый цвет, набирал воду в пятилитровые бутылки, кто-то тащил мусор в контейнер, третьи, что называется, протирали глаза. Бронзовая цапля с белой ленточкой в клюве, установленная в центре фонтана, равнодушно взирала на происходящее. На стенде было прикреплено расписание занятий лагерников. Программа для участников «народных гуляний» была обширной и начиналась в 15 часов темой «Развитие антифашистского движения в России», затем следовали занятия «Рабочая борьба на предприятиях «советского» типа», «Проблемы рабочих общежитий, практика борьбы». Международное положение должно было получить освещение в лекции «Тахрир: как победили Мубарака». Лекция «Кто такие левые и чего они хотят», скорее всего, задумана как брифинг для непосвященных. Сразу за ним свое мнение на тему «Христианство и защита Pussy Riot» должен был высказать «заштатный священник Московского патриархата». Учебный день продолжался темой «Общественное движение на началах самоорганизации», в завершение предлагалось узнать, как в Белоруссии и Казахстане «борются с диктатурой». Потом, видимо, отбой.

Вывешенных на просушку одеял становилось все больше, уже четвертый раз совершал свой обход вокруг фонтана грустный и молчаливый индиец, одетый в костюм при галстуке. На ограждении фонтана кем-то предусмотрительно была положена удочка и набор снастей: катушка с леской, крючки и большой поплавок, по моему опыту, на рыбу не меньше трех килограммов. Заинтересовавшись, стал вглядываться в мутную воду мелкого бассейна, и быстро понял, что здесь Эрнест Хемингуэй не смог бы написать своего «Старика и море» за отсутствием марлина размером более пяти метров в длину. Неподалеку, возле скамейки, стоял пивший чай из пластикового стаканчика молодой человек, весьма саркастически взиравший на происходящее.

«Почему же вы в стороне?», - спросил я его, явно желавшего высказать свое мнение о «народном гулянье». Как выяснилось, инженер Алексей часто проходит на работу мимо «ОккупайАбая», и уже знает примерный состав «лагерников». По его твердому убеждению, они – неформалы, люди молодые, просто решившие отдохнуть. В «бессрочность» гулянья он категорически не верит, с неизбежным наступлением холодов оппозиционеры разойдутся по домам – тем дело и кончится. Если не раньше. «Никто здесь не станет бороться за что-то призрачное, - развил он свою мысль. – У каждого есть работа, учеба, да мало ли занятий по дому. Сейчас май, у кого-то каникулы, да и кто может точно сказать, что человек здесь живет постоянно? Уезжают – приезжают». Когда я объяснил, что через пару часов к лагерю – согласно анонсу в интернете – подтянется манифестация антинатовцев и антилибералов, Алексей глазом не моргнул: «А кто у нас в России любит НАТО и либералов? А так – здесь молодежь тусит и тусит, спроси у любого из «гуляющих», какова его гражданская позиция и что его не устраивает в существующей власти, он понесет то, что ему вещают на митингах Немцов, Навальный и Каспаров... А ведь ни у кого из них нет программы, они «против», но не «за», так чего же они хотят? У Явлинского - социальная и экономическая программа, он человек к политике подготовленный, а у этих, так сказать, ярых оппозиционеров, нет ничего. Придти, потусоваться – им же платят за это».

«Алексей, оппозиционеры всегда отвергали как гнусные домыслы даже намеки на получение гонораров за свою «идейную борьбу», - попытался я выудить у собеседника ценные сведения. «Если им не платят, так на что они тогда живут? - пожал плечами он. – Чем зарабатывает себе на жизнь тот же Борис Ефимович? И занимаются, они, простите за выражение (опущу известную емкую нецензурную оценку)… Позавчера шел мимо, Немцов вещал под камеру, я даже не слушал. Посмотрите на правила «лагеря»: не выдвигать никаких лозунгов, не вывешивать плакатов, все, как у Джина Шарпа с его методикой ненасильственного сопротивления. Получается: работают по чужому учению и сценарию».

Нет, Алексею не нравится лагерь. И дело не в том, что его обитатели прибавляют мусора – за чистотой «гуляющие» стараются следить. Нет, ему, как москвичу, не по душе лежбище в центре города, эти люди «засоряют взгляд, и воздуха в столице не озонируют». «Люди должны трудиться, - подвел он итог. – Не буду произносить выспренных слов насчет работы во имя страны, но работать, хотя бы для себя».

Со студентом Сергеем – он, как раз, еще успевает и работать - 20 лет от роду мы познакомились у столика, где всем предлагалось ответить на вопросы в «Бюллетене суда народов». Согласно процедуре «судопроизводства», можно было выбрать оценку деятельности ушедшего со своего поста президента Дмитрия Медведева из трех вариантов: «Достоин поощрения», «Без последствий», «Заслуживает наказания».

«Мне кажется, за время его работы ничего не изменилось, что, если я укажу «Без последствий»? – обратился он ко мне. Посоветовав ему сделать выбор самостоятельно, спросил насчет некоей, ставшей знаменитой корове, которую приводили на «народные гулянья» 12 мая. Как оказалось, корова действительно была, вроде бы с ней разгуливали по бульвару то ли противники вступления России в ВТО, то ли энтузиасты развития сельского хозяйства в стране - не забывая убирать за животным и поить молоком обитателей лагеря. Откуда она взялась и куда она потом исчезла – не знает никто. «Дело в том, что каждый день появляется много людей, не имеющих никакого отношения к оппозиции, но делающих свой бизнес, - продолжил Сергей. – Приезжали ребята и рекламировали выпускаемую их фирмой одежду. Вся ситуация на Чистых прудах - для многих шанс сделать деньги».

«Но что делать с идеями?», - вернул я его к «политике». «Если лагерь не разгонят, то большинству из присутствующих все это тупо надоест, - отрезал он. – Не понимаю, за что выступают эти люди. Я смотрю телевидение, читаю о жизни лагеря в интернете – но представления о том, что именно здесь происходит, у меня нет. Честно? - Считаю, что большинство из них – праздные гуляки, которые оторвали себя от компьютера и распития пива. Играют здесь в бадминтон, при этом убеждая себя, что они невесть какие архиреволюционеры, а их посиделки на пластиковых подстилках что-то изменят. Но я прекрасно понимаю, что «люди наверху», то есть во власти, Путин и Медведев, над этим просто смеются. Во всяком случае, я бы на их месте точно реагировал именно так. Сидят – ну и пусть себе сидят, ни до какой зимы они здесь не пробудут. Выборы в Государственную Думу состоялись в декабре, выборы президента – в марте, ну и что, вопреки пословице, после драки кулаками размахивать?». Когда у Сергея будут дети, он, быть может, расскажет им о своем участии в майском «Марше миллионов». Он все время повторял мне, что пытается во всем разобраться лично – и теперь ему многое стало яснее…

Что?

«Я был в колонне, прошел весь маршрут, - принялся вспоминать он недавние события. – С одной стороны – люди, которым не нравится то, что происходит в стране. С другой – люди, которые выполняли приказ. Оппозиционеры жаловались потом: полицейские использовали дубинки. Но я представил себя на месте тех, кто стоял в оцеплении против разъяренной толпы. Оппозиция нарушила согласованный с властями маршрут, теперь она говорит, что ее избивали полицейские. Но никто не говорит о том, что демонстранты прорывались к Кремлю. Так кто же управлял этими перевозбужденными людьми? Представьте, что вы – полицейский, и вам противостоит толпа людей, которая может сделать все, что угодно. Я сам видел, как демонстранты отрывали от ограждения прутья и били людей в форме. А если бы на меня или моих друзей напали таким образом, кидали в нас камнями? Конечно, может быть, в ответ досталось и законопослушным демонстрантам, но ведь, когда полицейские отреагировали на нападение, разобраться уже было трудно. Я лично видел, как из цепи вытащили омоновца и били его в лицо кусками асфальта, после того, как сорвали с него шлем… Он был весь в крови. После, уже пытаясь понять, что же было на самом деле, пришел к выводу: эти агрессивные акции ни к чему не приводят. Мне смешно слышать, как там что-то выкрикивает Навальный, реальные требования могут выдвинуть только представители рабочего класса. А нынешние оппозиционеры могут говорить с трибун и со сцен любые красивые слова, этим же могут заниматься и люди состоятельные – потому что хотят получить еще больше денег».

На дереве висело объявление о пропаже рюкзака с вещами зеленого цвета. Под ним – упаковка рулонов туалетной бумаги. Тут же прикреплен ватманский лист с «Основными принципами жизни на «Оккупай Абай», которые либо никого не интересовали, либо все уже выучили их назубок, потому что их никто не конспектировал. Оказалось, в лагере «народного гулянья» все построено на «принципах самоорганизации и доверия», а «все пространство «Оккупай Абая» принадлежит народу». Далее следовали призывы помочь на кухне, с уборкой мусора и дежурством в дружине. Призывы не курить в местах скопления людей, не шуметь после 23 часов и не употреблять крепких спиртных напитков оказались настолько хороши, что я подумывал о том, чтобы самостоятельно изготовить и установить плакат с этими «жизненными принципами» у нас во дворе. Единственное, что меня останавливает – грустное понимание того, что через час после установки на этом листе бумаги будет разложена закуска посетителей винного отдела ближайшего магазина.

Вокруг самого памятника Абаю Кунанбаеву уже прибавилось разноцветных одеял и подстилок, сам герой казахской литературы спокойно взирал на стоящую у постамента большую бутылку «Кока-колы» и красиво исполненные выдержки из закона «О полиции». Несколько человек, под руководством экзотически одетого «физрука», взялись делать зарядку перед монументом гуманисту XIX века. «Доброе утро, граждане свободной страны!», - приветствовал всех «физрук». Все – согласно рекомендациям главного государственного санитарный врача Геннадия Онищенко, настоятельно советовавшего оппозиционерам мыться и даже чистить зубы – в здоровом теле здоровый дух.

Бассет проходившей мимо женщины коротко огрызнулся на спортсменов, после чего собаку увели дальше. Индиец продолжал задумчивое хождение вокруг фонтана, ни с кем не вступая в разговоры, а коммунальщики, подъехавшие на грузовой «Газели», принялись вынимать из контейнера мешки с мусором. Нет, картинка полностью не выстраивалась, как и мои собеседники, не мог до конца понять смысла и сути происходящего броуновского движения вокруг памятника. По меркам пионерского лагеря народное гулянье было организовано плохо. С точки зрения американских хиппи, которым «под каждым листком и стол, и дом», все было чересчур забюрократизировано. На цыганский табор не похоже, отсутствуют на Чистых прудах шатры и песни под гитару. Привал туристов – прежде всего, костер, который в центре Москвы зажигать никто не позволит. Если это тайная политическая маевка – то кукиш упрятан в карман чересчур глубоко.

Наконец я нашел того, кто мог бы рассказать мне о сути дела. Им оказался следивший за порядком в лагере молодой человек в черной кожанке и повязкой дружинника на рукаве. Правда, как он сразу согласился со мной, повязка была красной – из советских времен.

«За что выступаем?», - в лоб спросил я его. «У нас много людей с различными политическими взглядами, с разными целями, - пояснил координатор «Левого фронта» по юго-западу Москвы Дмитрий Демченко. – Но есть единая цель, которая объединяет, на первый взгляд, непримиримых врагов, ведь тут присутствуют и ЛГБТ (движение сексуальных меньшинств – В.Г.), и нацисты, и правые, и либералы. Это вовсе не то, чего они хотят каждый по отдельности. А главная задача – получить легитимный парламент и легитимного президента. После назначения реальных выборов, когда у каждого будет возможность избираться и быть избранным, все снова пойдут своим путем».

Туманно, согласитесь, но все же лучше, чем ничего. Что же по части организации лагеря, с его точки зрения, все неплохо, выпивших, неадекватных и провокаторов, которые пытаются организовывать драки или вывешивать политические лозунги, сдают полиции. И даже при появлении коровы близ штаб-квартиры «народного гулянья» обратились к представителям правоохранительных органов на предмет того, имеет ли право человек выгуливать крупный рогатый скот в городе.

Поодаль стояли двое полицейских, никак не нарушавших «принципы «оккупая» - они лишь смотрели за порядком в их законном понимании. «Ну и как вам Москва гуляет?», - спросил я старшего сержанта. «Это не Москва, - мгновенно отреагировал он. – Даже если они приведут сюда сто или пятьсот тысяч человек, все равно, это не будет Москва». Кирилл Андреевич Голованов оказался первым, встреченным мной на Чистых прудах собеседником, который очень четко аргументировал свои мысли. И – анализируя закон «О полиции», и рассуждая о палаточных лагерях в США времен «Великой депрессии». Но у него тоже был один вопрос. «Я был задействован на шествии шестого мая, - рассказал он. – И видел, как напали на солдата Внутренних войск, а потом – сотрудника патрульно-постовой службы, у которого весь низ живота был в крови. Так что же скажут его родным? Что его искалечили враги? Нет, это сделали такие же граждане России, как и он сам, в мирное время…».

Кирилл Андреевич знает о словах пресс-секретаря Владимира Путина о неизбежной ликвидации «лагеря». Я попросил его спрогнозировать сценарий возможного «завершения смены», он выглядит так: после того, как «абаевцы» нарушат закон – сломают фонарь или спилят дерево – приедут полицейские из ОВД и будут настоятельно уговаривать в мегафон их разойтись. Часть покинет Чистые пруды, наиболее агрессивная часть останется. Ее примутся выдавливать, если люди начнут нападать на правоохранителей, то, согласно положениям пятой главы закона «О полиции», против них будет применена сила.

Наверняка обитатели «лагеря» не согласятся со мной, если я напомню им одну фразу Абая Кунанбаева: «Легкомысленный человек тратит время на ничего не стоящие, пустые, бессмысленные затеи». Временные жители на газонах Чистопрудного бульвара уверены, что вершат историю. Иное мнение их не интересует.

Виктор Грибачев - политический обозреватель, публицист

Версия для печати