20.06.2012 | Сергей Маркедонов

Непризнанное волеизъявление

20 июня в непризнанной Нагорно-Карабахской Республике (НКР) стартует избирательная кампания по выборам президента. Она продлится до 17 июля, еще через два дня состоится голосование за предложенные кандидатуры. Центральная избирательная комиссия на сегодняшний день зарегистрировала четырех претендентов на президентский пост. Ими стали действующий глава республики Бако Саакян (на этом посту он находится, начиная с 2007 года), бывший заместитель министра обороны Виталий Баласанян, проректор Степанакертского филиала аграрного университета Армении Аркадий Согомонян и безработный пенсионер Валерий Хачатрян. Все кандидаты позиционируют себя, как беспартийные. Однако здесь есть свои нюансы…

Три партии, имеющие парламентские фракции («Демократическая партия Арцаха», «Свободная Родина» и старейшая армянская политическая сила «Дашнакцутюн») высказались в поддержку Бако Саакяна. Его же в мае нынешнего года поддержала и Компартия, которая в парламенте не представлена. Интересная коллизия возникла и в отношениях между «Дашнакцутюном» и Виталием Баласаняном, который многими политиками и экспертами рассматривается, как главный конкурент действующего президента непризнанной республики. Этот претендент в течение многих лет входил во фракцию дашнаков. С партией «Дашнакцутюн» Баласанян пришел в парламент на выборах 2005 года (тогда она входила в блок с «Движением-88», не представленным в нынешнем созыве высшего представительного органа НКР). Более того, на парламентских выборах в мае 2010 года относительный успех дашнаков (партия, хотя и заняла в итоге третье место, но получила 20, 2% голосов) был во многом обеспечен благодаря участию в кампании Баласаняна. Между тем, еще до старта новой президентской кампании его соратники по фракции решили поддерживать не его, а «единого кандидата»- действующего главу республики Бако Саакяна. В итоге сотрудничество между дашнаками и Баласаняном было приостановлено. Впрочем, «партийный фактор» в непризнанных образованиях не стоит преувеличивать. В различных партиях состоит по разным оценкам, от одного до двух процентов населения НКР. И зачастую люди, живущие в республике с оспоренным статусом и в обстановке неразрешенного этнополитического конфликта, голосуют не за яркие политические ярлыки, а за конкретные личности, с которыми связывают надежды на перемены. Можно в этой связи вспомнить историю выборов мэра столицы НКР Степанакерта в 2004 году, когда оппозиционный претендент одержал победу вопреки административной воле республиканских властей.

Какую же роль может сыграть предстоящая кампания, как во внутриполитической динамике в самой непризнанной республике, так и в процессе разрешения застарелого нагорно-карабахского конфликта? Во-первых, выборы в НКР особенно в контексте формирования нового статус-кво на Большом Кавказе после августовских событий 2008 года существенно отличаются от аналогичных процедур в Абхазии, в Южной Осетии и Приднестровье ПМР). Нагорно-карабахское волеизъявление в отличие от двух первых образований Россия не признает. С формально-правовой точки зрения Москва не признает и приднестровскую государственность. Однако тут есть свои нюансы. ПМР российская дипломатия рассматривает, как сторону конфликта с международно признанной Республикой Молдова, а контакты официальных лиц Приднестровья с представителями РФ особо и не скрываются. Более того, ПМР имеет, как и Абхазия с Южной Осетией своего официального «куратора» с российской стороны. Им является Дмитрий Рогозин (соответственно представителем по Абхазии является кубанский губернатор Александр Ткачев, а по Южной Осетии глава Северной Осетии Таймураз Мамсуров). Ничего подобного в ситуации с НКР нет. Вполне прогнозируемо, что в день 19 июля или через день после голосования представители МИД РФ заявят о том, что не признают итогов «непризнанного волеизъявления» и поддерживают территориальную целостность Азербайджана.

Во-вторых, несмотря на все сложности, описанные выше, есть в нагорно-карабахских выборах интересный парадокс. Не имея даже частичного признания, они привлекают к себе намного большее количество активистов неправительственных структур и СМИ из западных стран. Среди них попадаются и довольно известные. Так на прошлых выборах президента НКР в 2007 году в качестве наблюдателей присутствовали 6 представителей известной американской организации“Public International Law and Policy Group”. Эта структура в 2005 году была номинирована на Нобелевскую премию мира. Она имеет многолетний опыт работы (включая наблюдение за выборами в постконфликтных обществах, в том числе и в Косово). Причины такой популярности НКР уходит корнями в годы «перестройки», кода нагорно-карабахское движение позиционировало свою борьбу, как противостояние советскому коммунизму и «сталинской национальной политике». Понятное дело, что в реальности ситуация не была столь проста и однозначна. Но современное западное общество реагирует на знакомые и знаковые символы. Между тем, уже после достижения хрупкого перемирия в мае 1994 года, НКР немало сделала для того, чтобы прекратить «демократический инструмент» в серьезное идейно-политическое оружие. Непризннаной республике удалось перейти от «ручного управления» времен военного конфликта, когда вся власть и мобилизационные ресурсы были сосредоточена в руках ГКО (Государственного комитета обороны), а также преодолеть вызов со стороны полевых командиров в начале 2000-х годов. За все время существовавания НКР (а она была провозглашена в сентябре 1991 года) в ней сменилось 3 президента Роберт Кочарян, Аркадий Гукасян и Бако Саакян (Артур Мкртчян был первым лидером республики, но в качестве председателя Верховного Совета) и несколько составов парламента (последний был избран два года назад). Стоит отметить также, что официальный Баку считает территории бывшей НКАО и семи районов вокруг нее оккупированными. Однако в отличие от Грузии здесь не приняты законы, которые бы строго регламентировали поведение тех иностранцев, которые не являются официальными представителями своих государств, но посещают непризнанную республику с теми или иными целями. Реакция официального Азербайджана на такие посещения, естественно, негативная, но конкретные действия в отношении лиц, посещающих НКР индивидуальны в отличие от «универсалистских» подходов Грузии.

В-третьих, избирательная кампания в НКР проходит на фоне роста военных столкновений в зоне армяно-азербайджанского конфликта. Они не утихали даже во время визита Госсекретаря США на Большой Кавказ. Подобный аккомпанимент в Абхазии и в Южной Осетии после 2008 года уже невозможен, хотя без мелких инцидентов и там не обходится. Приднестровье же и вовсе является самой «остуженной» из постсоветских «горячих точек». И состояние «военной тревоги» не может не оказывать самое непосредственное влияние на ход выборов, которые некоторые нагорно-карабахские журналисты поспешили называть «выборами без выборов». И в самом деле, по сравнению с предыдущими годами политические элиты НКР демонстрируют намного большее единодушие. Тут и поддержка действующего президента всеми парламентскими фракциями, профсоюзами, гражданскими структурами. В непростых геополитических условиях простора для широкой внутриполитической конкуренции немного. Здесь НКР никакого ноу-хау не открывает. По схожему сценарию шла в 2004-2006 гг. Южная Осетия, поддерживая Эдуарда Кокойты со среднеазиатскими и белорусскими результатами. Однако стоило грузинской угрозе отступить, и «популярность» президента Южной Осетии стала стремительно таять. Наверное, снижение рисков новой войны в зоне армяно-азербайджанского конфликта сделало бы процесс выборов в НКР более интригующим и не трудно прогнозируемым. Однако и сегодня участие Валерия Баласаняна может сделать кампанию чем-то большим, чем соревнованием одного тяжеловеса (Бако Саакяна) с несколькими статистами. При этом (опять же, следует принять во внимание, растущую нестабильность вокруг Нагорного Карабаха) риторика главного оппонента лидера НКР будет, скорее всего, намного более жесткой по тем сюжетам, которые касаются безопасности, обороны, внешней политики и переговорного процесса. Тем паче, что Баласанян в течение 2000-2005 гг. возглавлял «Союз ветеранов Арцахской войны». Сегодня он довольно жестко критикует «Обновленные мадридские принципы» и размещение в зоне армяно-азербайджанского конфликта миротворческих сил. Да, НКР не является участником переговоров по урегулированию этнополитического конфликта в отличие от ПМР, которая вовлечена в переговоры с Кишиневом, и Абхазии с Южной Осетией, принимающих участие в Женевских консультациях. Но это совсем не означает, что эта позиция никем не принимается во внимание. Особенно это касается Еревана, представляющего армянскую сторону на переговорах в единственном лице. И про повышение ответственности «большой Армении» перед НКР Баласанян также не раз четко и недвусмысленно говорил. В этой связи перед действующим президентом будет непростая задача представить свою позицию, как «образцово-патриотическую».

Таким образом, вопросы безопасности и геополитического выживания станут важнейшей темой выборной кампании. Думается, что они на этот раз серьезно потеснят сюжеты, имеющие отношения к собственно демократии и политической конкуренции. Как бы то ни было, а сам факт проведения выборов в НКР должен заставить ключевых международных игроков задуматься о том, что делать с результатами очередного «непризнанного волеизъявления». Можно ли здесь ограничиться одним лишь их игнорированием?

Сергей Маркедонов - политолог, кандидат исторических наук

Версия для печати