04.09.2012 | Александр Караваев

Топор карабахского мира

Экстрадиция в Азербайджан и последующий неожиданный указ об амнистии Рамиля Сафарова, азербайджанского офицера отбывавшего пожизненный срок за убийство армянского офицера в 2004 году на натовских курсах английского языка в Будапеште, породило для Баку несколько проблем…

Первая – шквальная негативная реакция в мире. В частности, МИД РФ выпустил следующее заявление: «Считаем, что действия азербайджанских, равно как и венгерских властей идут вразрез с усилиями, согласованными на международном уровне, в первую очередь по линии минской группы ОБСЕ, и направленными на снижение напряженности в регионе. Ожидаем также, что соответствующая оценка сложившейся ситуации будет в самое ближайшее время дана сопредседателями минской группы ОБСЕ». Ранее администрация Барака Обамы, несмотря занятость подготовкой к съезду демократической партии, также выпустила заявление с требование объяснить ситуацию. Затем состоялся телефонный разговор между главой МИД АР Эльмаром Мамедъяровым и первым заместителем госсекретаря США Уильямом Бернсом по этой же теме. Кроме того, Венгрия, формальный источник этого скандала, также выпустила ноту в связи с амнистией Сафарова. Выдавая Сафарова, в Будапеште, вероятно, понимали, что он не будет отбывать наказание на родине, однако, была уверенность, что Баку будет соблюдать приемлемый в таких случаях ритуал, неформальные правила западного политеса.

Вторая – неоднозначная реакция внутри азербайджанского общества. За шумом пропаганды и взметнувшейся волны патриотических настроений, альтернативная общественная оценка практически не слышна для внешнего наблюдателя, однако она есть. В частности, интернет-опрос, проводимый на сайте contact.az, показал, что до 30% голосовавших не одобряют это решение. Учитывая крайне низкую выборку оппозиционного сайта, тем не менее, нужно признать, что это отражение определенной позиции в обществе, назовем ее условно либеральной, не принимающей исключительно пропагандистскую и ура-патриотическую оценку всего сюжета.

Третья – обрушение позитивного образа азербайджанского общества, имеющего ростки готовности к примирению (национальная версия мультикультурализма, риторика толерантности, активно развиваемая в Азербайджане, теперь оказывается в кризисе). Собственно этот образ только конструировался, однако определенный задел вне контекста карабахского конфликта, несомненно, существовал. Теперь он оказался под информационными напластованиями истории с Сафаровым.

Отдельного рассмотрения требует следующий вопрос. Является ли вызывающе быстрое помилование Сафарова сознательным провоцированием конфликтной ситуации, либо это ошибка, допущенная советниками Ильхама Алиева?

Очевидно, что история с возвращением Сафарова могла быть обыграна в другом ключе с не меньшим патриотическим задором, но без международного скандала. Однако теперь отыграть назад нет возможности, поэтому наблюдатели стали свидетелями усиления пропагандистского маховика. Если вынести за скобки проблему взаимозависимости информационных всплесков в Азербайджане от активности армянского агитпропа, и наоборот, получается, что большей своей частью усиление патриотического накала действует нацелено внутрь азербайджанского общества. Это далеко не новость. Однако другим следствием оказывается искаженное восприятие азербайджанской политики снаружи. В частности теперь, судя по оценкам в российских СМИ, она воспринимается как исключительно милитаристская, «готовая к войне». Хотя, при строгом анализе, и с этим многие согласятся, реальная политическая готовность Баку начать войну за возвращение Карабаха оценивается как низкая.

Наконец, еще один элемент интерпретации скандала. История с Сафаровым воспринимается многими экспертами как начало предвыборной разгонки рейтинга Ильхама Алиева. Полноценное суждение такого рода можно будет вынести позднее.

Теперь, собственно несколько развернутых иллюстраций к этим выводам.

Первый акт этой истории выглядел практически безупречно. В рамках процедур Европейской конвенции «О выдаче осужденных» Баку все-таки договаривается с Будапештом о выдаче Сафарова. Имелась достаточно длительная, с 2006 года, история пробных апелляций и тайных переговоров между Баку и Будапештом по этому делу. Согласно решению суда первой инстанции приговор Сафарову был вынесен без права на помилование в течение тридцати лет. Апелляционный суд 2008 года оставил приговор неизменным. Как указывают венгерские СМИ, причиной радикального смягчения Будапешта явилось предложение Баку приобрести венгерские правительственные облигации на сумму два миллиарда евро (возможно, что в реальности речь шла о комбинированном финансовом участии азербайджанских инвестиций в экономике Венгрии на значительно меньшую сумму). Условия сделки, как теперь видно, согласовали во время визита в Баку премьер-министра Венгрии Виктора Орбана. Таким образом, в зачет Алиеву нужно поставить успешно проведенную внешнеполитическую спецоперацию. Даже внешне выглядит весьма достойно. Готовностью заплатить за своего гражданина дорогой финансовой сделкой, даже ради пиара, вряд ли могут похвастать другие постсоветские лидеры.

Однако, спустя несколько часов после передачи Сафарова происходит необъяснимый с точки зрения западной политтехнологии шаг. Издается указ о помиловании Сафарова, перечеркивающий решение венгерского суда. О соблюдении формально юридической стороны и различных нюансах уже опубликовано множество материалов.

Важно рассмотреть другой аспект. Сценарий возвращения Сафарова на родину мог быть организован властями более тонким, более цивилизованным образом. Достаточно было просто взять паузу.

Первый шаг. Привезти Сафарова домой, не делая поспешных юридических действий. Второй. Дождаться обращений от общественных организаций с просьбой о помиловании. Опубликовать ходатайство Минобороны. Третий. Провести дебаты. Дать возможность высказаться не только ура-патриотическим силам, но выслушать другие аргументы, согласно которым поступок Сафарова выглядит далеко не безупречным героизмом, и радость от возвращения не должна быть тождественна эмоциям от факта его преступления. Четвертый - только затем, сделать формальный шаг - официально объявить о помиловании. Такой сценарий, растянутый на несколько месяцев, дал бы Баку возможность показать другой политический стиль, отличный, в том числе от армянского, коль скоро для Азербайджана важно выглядеть лучше своего противника.

Нужно сказать, что в 2004 году реакция на его поступок ряда азербайджанских изданий была достаточно сдержанной и далека от оправдания Сафарова (азербайджанский военный родом из оккупированного Джабраильского района в качестве объяснения поступка указывал на оскорбления армянского офицера в адрес национального флага Азербайджана).

Общество могло бы обсудить непростую аксиологическую проблему для кавказского менталитета – а что собственно считать героизмом и воинским подвигом? Сражение войнов на поле боя, или любое неожиданное убийство на нейтральной территории, пусть и обоснованное показаниями?

От ответа на эти вопросы перекидываются мостики на отношения между рядовыми гражданами. Допустим, в Москве достаточно азербайджанской молодежи, некоторые из них ходят с изображением азербайджанского флага на футболке. Предположим, возникнет конфликт с армянами на известной почве. Как будет он интерпретироваться? Исключительно в парадигме межэтнического противостояния отцов на этнической родине? Судя по тем примерам, что случаются в России, пока так и происходит.

Помпезное возвращение Сафарова на родину - не только позитивный повод для пропаганды и укрепления позиций власти, но и фактор воодушевления для кавказского менталитета. С точки зрения европейского восприятия не уместного в отношении самого факта жестокого убийства. Вспомним разницу общественной реакции либеральной Москвы и кавказской Северной Осетии на поступок Виталия Калоева, отомстившего убийством швейцарского авиадиспетчера за гибель родных в авиакатастрофе над Боденским озером. Дома Калоева встречали как героя, и вскоре назначили заместителем министра строительства республики. В общем, от этого «кавказа в крови» на самом Кавказе никуда не деться. Принцип «око за око» по-прежнему остается этическим императивом кавказских обществ.

Еще раз подчеркну, у Баку была отличная возможность на позитивной патриотической волне провести управляемую общественную терапию в пользу снижения накала противостояния и демонстрации другого, нетрадиционного в хорошем смысле, подхода. Кроме того, такая пауза дала бы возможность показать, что Азербайджан уважает решение будапештского суда, пусть оно и неприятное. Баку мог показать, что будет использовать суверенный статус своего законодательства только под давлением общества.

К сожалению, возобладал другой сценарий. Объяснением, почему был выбран именно такой сценарий «торжественного» возвращения Сафарова, стало указание на схожие действия Еревана в отношении экстремистов из Армии освобождения Армении (АСАЛА). Это тоже была показательная своей неприглядностью история. В 2001 году в Армению был депортирован террорист Варужан Карапетян, после того, как более 17 лет отсидел за теракт в аэропорту Орли против, как он полагал, граждан Турции. Теракт произошел в 1983 году. В те годы в Европе и в США против Турции активно действовало армянское террористическое подполье. Спустя почти двадцать лет, в 2001 году премьер-министр Армении Андраник Маркарян выражал радость по поводу освобождения Карапетяна из французской тюрьмы. Карапетян получил в Армении почет и уважение за «героическую» борьбу с Турцией, как и ряд других подобных «суперменов». Нравы не меняются, что в одной, что в другой стране. Теперь уже в Азербайджане Сафарова встречают как героя: он получил довольствование за восемь лет, квартиру и повышение звания до майора. Для внешнего наблюдателя, что армянская публичная реакция в отношении своего «героя», что азербайджанское ликование в отношении своего - выглядит как радость от совершившейся индивидуальной личной мести. И то, что это мотивированно борьбой против оккупации родной земли, в ответ на геноцид, и т.д. может служить оправданием только в логике перманентной непримиримой войны.

В заключении о характере международной реакции. По большому счету, она предсказуемо затихнет без последствий для Баку. В самой материи армяно-азербайджанского противостояния накопилось столько негативных аспектов, что дополнительные элементы не изменят общей динамики. Постоянно высокий накал общественной вражды, пусть и с периодическими снижениями, постоянные перестрелки на линии фронта (в среднем до 20 убитых в год с обеих сторон), усугубившийся тупик в официальных переговорах – все это сформировало очень сдержанное, и что особенного важно подчеркнуть - практически безразличное отношение мирового сообщества к каким-либо активным вариантам урегулирования, предусматривающего изменения «статус-кво».

Возникшая общественная конфронтация этих дней между двумя странами, еще более убедит западный политикум в невозможности совместного существования двух общин в Карабахе. Когда информационная буря утихнет, Еревану придется возвращать посла в Будапешт. Учитывая возможность финансовой подоплеки сделки, Азербайджан сгладит возникшее напряжение с Венгрией. Из Вашингтона, конечно, могут пару раз вспомнить об этой истории в выгодном для себя контексте. Одним словом, история эта уляжется. Но останется неприятное ощущение бессмысленности попыток армяно-азербайджанского сближения.

Александр Караваев - зам.гендиректора ИАЦ МГУ

Версия для печати