17.09.2012 | Анатолий Медведев

Марш согласий и разногласий

15 сентября в Москве прошел очередной «марш миллионов». По данным московской полиции, в нем участвовали 14 тысяч человек. Сама оппозиция назвала цифру в 100 тысяч, но она выглядит явно неправдоподобной. Более вероятны цифры в 15-20 тысяч, что близко к данным правоохранительных органов.

Оппозиция долго не могла получить согласие на свою акцию в московской мэрии. 11 сентября РИА Новости цитировало представителя мэрии, который сказал, что «организаторы еще настаивают на варианте от Пушкинской площади по бульварам до проспекта академика Сахарова, но это исключено». Первоначально оппозиция планировала провести шествие от Белорусского вокзала по Тверской улице и завершить его митингом на Боровицкой площади, однако этот вариант власти согласовывать отказались. Рассматривался также маршрут по Якиманке, по которому оппозиционеры шли 6 мая, когда в результате столкновений с полицией митинг на Болотной площади был сорван. Акция 15 сентября стала третьим по счету «Маршем миллионов». Первый прошел 6 мая и завершился беспорядками на Болотной, второй - 12 июня - закончился без серьезных инцидентов. Однако затем неожиданно мэрия Москвы согласовала акцию в центре столицы, что может быть связано с политическим решением, принятом на федеральном уровне – как это обычно и происходит в подобных случаях. Вероятно, что в Кремле было все-таки принято решение позволить оппозиции «показать на что она способна», учитывая, что ситуация в стране после лета несколько стабилизировалась и есть все шансы сохранения протестной уличной активности на низком уровне.

Митинг вели сразу несколько пар ведущих: Илья Яшин и социалистка Изабель Магкоева, заявившая о себе во время акций Occupy, Дмитрий Гудков и начинающая активистка Алиса Образцова, один из постоянных организаторов марша Сергей Давидис и активистка Наталья Пелевина, проводившая акции в Нью-Йорке в поддержку «Стратегии 31». Таким образом, ставка было сделана на сочетание привычных и новых лиц. Среди выступавших были только что лишенный мандата депутата Госдумы Геннадий Гудков, Сергей Удальцов, Алексей Навальный, Сергей Шаргунов, Борис Немцов, Гарри Каспаров, Илья Яшин, один из лидеров националистов Александр Белов, адвокат Pussy Riot Марк Фейгин (тема защиты политзаключенных была одной из ключевых на митинге) и др.

«Системные» партии отнеслись к акции противоречиво. Так, сначала сообщалось, что в «марше» примет участие КПРФ, а лидер коммунистов Геннадий Зюганов выступит с речью. Член президиума ЦК КПРФ Валерий Рашкин заявил, что на заседании московского горкома партии было решено принять участие в «Марше миллионов». Однако зампред партии Владимир Кашин резко негативно отозвался об этой акции. В конце концов, Зюганов проигнорировал марш, да и Рашкин на митинге не выступал – коммунисты делегировали для этого депутата Мосгордумы Андрея Клычкова, малоизвестного на федеральном уровне. Символики КПРФ на «марше» не было, а свою массовую акцию в Москве коммунисты намерены провести 22 сентября. В свою очередь, участие в «марше» КПРФ, а также леворадикалов и националистов стало обоснованием для отказа «Яблока» присоединиться к акции. «Справедливую Россию» представляли отец и сын Гудковы – лидеров партии на «марше» не было.

Особенностью нынешнего «марша» стало участие в нем отдельной колонной учителей московских школ. По данным openspace.ru, поводом для самоорганизации учителей стало решение правительства Москвы об объединении более сотни школ, директорами которых, к тому же, чиновники назначают «своих» людей. Однако главной особенностью нынешнего марша стало включение в резолюцию по его итогам социально-экономических требований. Помимо заявлений о необходимости полноценной политической реформы, освобождении политзаключенных и отмене результатов парламентских и президентских выборов лидеры уличной оппозиции потребовали замораживания тарифов ЖКХ и проверки их обоснованности, увеличения бюджетного финансирования науки, здравоохранения и образования, упрощения условий организации забастовок.

Социально-экономические темы актуальны для регионов, включение их в резолюцию расширит базу поддержки протеста, либералы согласились с этим, объясняет один из инициаторов новых требований Сергей Удальцов. Государство должно быть социальным, жесткой дискуссии по социальным пунктам резолюции в оргкомитете не было, сообщил «Ведомостям» член бюро «РПР-Парнаса» Илья Яшин, а составление принципиально нового текста показало, что коалиция может договариваться не только по политическим, но и по экономическим вопросам, сохраняя принципиально разные позиции. Тем более, что замораживание тарифов (правда, железнодорожных) практиковал еще Борис Немцов в свою бытность первым вице-премьером, увеличение расходов на здравоохранение поддерживает Алексей Кудрин, а право на забастовку напоминает об опыте польской «Солидарности» и российских шахтеров.

В то же время «марш» столкнулся с серьезными проблемами, в частности, с внутренними разногласиями. В очередной раз (впервые 5 марта) Удальцов оказался в меньшинстве, когда встал вопрос о том, покидать ли площадь после окончания митинга. Большинство деятелей оппозиции высказались против обострения отношений с властями – к концу мероприятия с Удальцовым осталось около тысячи человек, с которыми нельзя было сделать ничего серьезного. Сам Удальцов был ненадолго задержан полицией, но вскоре освобожден. Радикализм Удальцова (его выступление было самым жестким на митинге) может быть связано с обвинениями в его адрес в оппортунизме и сближении с либералами, высказанными на недавно состоявшемся Втором форуме левых сил, на котом также был провален его проект участия в выборах в координационный совет оппозиции (левые решили выборы бойкотировать). На митинге на Сахарова часть левых (из партии «РОТ Фронт», в которую Удальцов весной решил не входить) устроили свое мини-мероприятие, демонстрируя отсутствие всякого интереса к происходившему на трибуне.

Среди выступавших в очередной раз не было представителей умеренно-либеральной части оппозиции (Бориса Акунина, Сергея Пархоменко, Леонида Парфенова, Владимира Рыжкова), которым в условиях радикализации оппозиции было бы некомфортно присутствовать на одной трибуне с националистами и левыми. «Марш» приобрел характер политического мероприятия, причем все менее приемлемого для среднего класса. Многие звучащие с трибуны призывы все более напоминают не массовые акции конца 80-х годов, а выступления на антиельцинских митингах 1992-1993 годов, а сами требования связаны с сохранением хотя бы части советских реалий (бесплатное образование и здравоохранение). Эти процессы стали одной из причин снижения численности участников «марша» даже по сравнению с 12 июня, не говоря уже о зимних митингах. Другая причина – разочарование в результативности акций оппозиции.

Впрочем, часть умеренных либералов все же приняли участие в акции, но, как и 12 июня, в качестве рядовых митингующих. Однако их мотивация была связана не столько с характером митинга, сколько с желанием сохранить оппозиционную идентичность и не позволить власти почувствовать себя победительницей из-за недостаточной явки, что может привести к ужесточению ее политики.

Накануне «марша» Борис Акунин написал: «Четыре причины не ходить завтра на демонстрацию: 1. Раздражает дурацкое название «Марш миллионов». 2. Митинги и демонстрации ничего не дают. 3. Не хочется слушать все те же речи все тех же ораторов. 4. Вообще надоела болтовня. И одна причина пойти: Если выйдет мало людей, значит кремлевские были правы, когда решили: достаточно нас слегка припугнуть, немножко посажать - и мы притихнем».

Впрочем, если эта мотивация перестанет быть актуальной, и либералы перестанут ходить на митинги (и будут искать другие формы оппозиционной активности), то эти акции еще более будут напоминать события 1992 года – уже не только в выступлениях ораторов, но и в настроениях большинства участников. Сейчас существенное отличие от событий двадцатилетней давности – отсутствие агрессии на «низовом» уровне - сохраняется за счет присутствия на «маршах» либеральной части протеста.

«Марш» продемонстрировал способность оппозиции мобилизовать 15-20 тысяч политических активистов, готовых выйти на разрешенный митинг даже в условиях отсутствия новых масштабных «раздражителей». Эффект от «дела Pussy Riot» стал снижаться, а лишение депутатских полномочий Гудкова не стало для оппозиции сильным стимулом из-за того, что она считает действующий парламент нелегитимным. В то же время вопрос «повестки дня» остро стоит перед организаторами митингов – им так и не удалось сформулировать целостную привлекательную программу, а включив в резолюцию несколько «социальных» пунктов, они вряд ли выиграют в конкуренции с КПРФ, которая давно использует эту тематику в своей деятельности. В этой ситуации «митинговая оппозиция» сохраняет свою активность, но, как и раньше, не выглядит силой, способной предложить серьезную, реалистичную альтернативу политике власти

Версия для печати