25.10.2012 | Александр Ивахник

Внешнеполитическое пике

Если во внутриполитической сфере российская власть может быть довольна – вроде бы преодолен политический кризис начала года, усилены рычаги политического и силового контроля над вызывающими опасение элементами гражданского общества, внешне успешно прошли региональные выборы 14 октября, радикальная оппозиция так и не смогла совершить прорыв, на который рассчитывала, – то в области внешней политики успехов как-то не наблюдается и не ожидается. Более того, появляются признаки серьезных сбоев, которых прежде не замечалось. Об этом говорят хотя бы неожиданные переносы визитов президента Владимира Путина в Турцию и Индию. И речь ведь идет не о каких-то далеких латиноамериканских странах, а о давних и важных партнерах России на пространстве ее непосредственных геополитических интересов.

Ну ладно Турция – сложности с ней возникли из-за особой позиции России в связи с сирийским кризисом. Но в отношениях с Индией нет таких внешних конъюнктурных факторов. Эксперты с обеих сторон в числе наиболее острых проблем российско-индийского сотрудничества называют несогласованность условий строительства и эксплуатации объектов ядерной энергетики по российскому проекту и до неприличия затянувшуюся модернизацию авианосца «Викрамадитья» («Адмирал Горшков»), который первоначально планировалось передать заказчику еще в 2008 году. Иными словами, даже такого традиционно дружественного России партнера, как Индия, все меньше устраивает наша неспособность выполнять взятые на себя обязательства на современном технологическом уровне и в срок, а если говорить шире – снижающаяся экономическая конкурентоспособность. Еще гораздо меньше мы можем предложить второй экономической державе мира – Китаю, а то, что можем (в основном нефть и газ), вызывает недовольство китайцев по цене.

Однако во взаимодействии с азиатскими странами по крайней мере не возникает проблем гуманитарно-политического свойства. Совсем по-другому обстоят дела со США и Европой. «Вставшая с колен» официальная Россия в последние годы, особенно после возвращения Владимира Путина на пост президента, акцентировано настаивает на своем нежелании ориентироваться на западные ценности и лекала, провозглашает твердое намерение сохранять национальные «ценностные коды» и традиции (что на практике прежде всего означает гипертрофированную роль государства). Со своей стороны, страны западной демократии, даже энергетически зависимая от нас Европа, только во имя экономического прагматизма не готовы совсем закрывать глаза на российские внутриполитические реалии. А эти реалии все менее соответствуют западным представлениям о соблюдении прав и свобод человека, о четком и реальном разделении властей, о принципах правового государства и политической конкуренции.

Поэтому американские и европейские политики, еще не до конца расставшиеся с надеждой 90-х годов на политическую трансформацию России по либерально-демократическому образцу, в последнее время предпринимают более энергичные попытки оказать давление на российский правящий класс с целью сохранения принципиальной возможности подобной трансформации в будущем. Символом таких попыток стала кампания западных законодателей (сначала в США, затем и в Европе) вокруг «списка Магнитского». Среди наших же встроенных во властную вертикаль политиков и бюрократов эта кампания воспринимается (даже если отвлечься от «шкурных интересов») как целенаправленная попытка нарушить государственный суверенитет, навязать свою волю, в конечном счете, просто унизить.

В такой ситуации найти общий язык по определению невозможно, что подтверждают и события последнего месяца. В начале октября спикер Госдумы Сергей Нарышкин отказался ехать на сессию ПАСЕ из-за того, что там ожидалось принятие критичной по отношению к России резолюции, при этом членами российской делегации этот отказ подавался чуть ли не как пример национальной гордости. 22 октября в Госдуме состоялись парламентские слушания на тему «О проблемах с соблюдением прав человека в США», на которых был представлен соответствующий доклад МИД РФ. В докладе и в обсуждении говорилось о проблемах с избирательными правами граждан и недемократичности электоральной системы в целом, о злоупотреблениях полиции, ограничениях свободы слова, расизме, политзаключенных и пытках в тюрьмах, издевательствах над детьми и прочее и прочее. Не ясно только, на кого это мероприятие было рассчитано – ведь в США всё это не только известно, но и широко обсуждается в обществе, факты в докладе почерпнуты из американских материалов, в том числе официальных, а представитель Госдепа отреагировала на доклад российского МИДа спокойно и позитивно. Вообще над всем этим мероприятием витал отчетливый дух советского времени с незабвенной фразой из анекдота: «А у вас негров линчуют».

Столь же малосодержательной была реакция МИДа и депутатов Госдумы на принятую 23 октября Европарламентом (кстати, уже в третий раз) резолюцию с призывом к Совету ЕС, т.е. к правительствам стран Евросоюза, ввести запрет на визы и заморозить финансовые активы в отношении российских чиновников из «списка Магнитского». МИД ограничился традиционной мантрой, призвав Европарламент «вместо вмешательства во внутренние дела других государств уделять должное внимание проблемам с правами человека в самих странах-членах ЕС, включая, например, вопиющие нарушения прав русскоязычного меньшинства в государствах Балтии и героизацию приспешников нацистов в этих же странах». Председатель комитета Госдумы по международным делам Алексей Пушков квалифицировал резолюцию Европарламента как «идейно-политическую возню», которая может поставить под вопрос подписание запланированных контрактов. Он призвал Евросоюз не копировать приемы США: «В Америке идеология занимает важную позицию, отношения же Европы с нами всегда строились на принципах реализма и аккуратного отношения друг к другу. Жаль, если верх возьмут идеологические выпады в духе холодной войны».

Таким образом, в идейно-политической сфере взаимоотношений между Россией и Западом происходит явное расхождение векторов. Причем по мере того, как энергетическая зависимость Запада от России уже в ближайшем будущем будет неизбежно ослабевать в силу объективных причин (экспансия СПГ и сланцевого газа, развитие новой энергетики и технологий энергосбережения) при сохранении технологической зависимости России, роль гуманитарно-политических факторов, напротив, будет возрастать. Конечно, можно уповать на то, что экономически слабеющий Запад нам не очень и нужен, мы переориентируемся на бурно растущий Восток. Только что мы можем предложить Востоку кроме тех же нефти и газа?

Версия для печати