19.11.2012 | Олег Громов

Съезд ожиданий

14 ноября в Пекине завершился XVIII съезд Коммунистической партии Китая (КПК), который определил приоритеты развития страны на десять лет вперед и выдвинул на первые позиции пятое поколение китайских «коммунистических» лидеров. По итогам съезда определен новый состав ЦК, где на первый позициях оказались Си Цзиньпин (преемник генсека КПК Ху Цзиньтао) и вице-премьер Госсовета (китайского правительства) Ли Кэцян, которые представляют разные партийные группировки Поднебесной. Передача власти полностью завершится только в марте 2013 года, когда съезд Всекитайского собрания народных представителей формально одобрит принятые на партийном съезде кадровые решения и новое правительство, наконец, обретет легитимность.

Однако уже ясно, что характер внутренних и международных вопросов и проблем, «переданных в наследство» новому поколению лидеров – неизмеримо выше, чем у их предшественников. Китаю пророчат выход на первые позиции в мире по объемам своей экономики, рост политического и финансового веса, а также перестройку идеологии и отношений с соседями.

Вот лишь некоторые факторы, которые будут определять китайскую внешнюю и внутреннюю политику в следующее десятилетие:

1. Ресурсное голодание и вызванное этим сокращение роста ВВП. Китаю уже сейчас не хватает своих ресурсов (особенно энергетических) для продолжения ежегодного экономического роста в 8%-10%. С этой целью правительство вот уже несколько лет искусственно сдерживает рост экономики (кстати, так же, как и рост численности населения Китая). Поднебесной нужны ресурсы Дальнего Востока, Средней и Юго-Восточной Азии. В ином случае колосс окажется на глиняных ногах, и запланированного китайского экономического и политического триумфа в XXI веке не произойдет. Чтобы решить эту задачу, КПК должна, во-первых, усилить политический контроль над странами Юго-Восточной Азии, которые уже находятся в сильной зависимости от китайских диаспор и, во-вторых, повысить уровень отношений с Россией до стратегической дружбы (на деле, а не только в заявлениях), что позволит осуществить массовую экспансию китайского капитала в Сибирь и на Дальний Восток (где уже повсеместно чувствуется присутствие китайских производителей и бизнесменов). Для России это нельзя считать однозначной катастрофой – ведь эти регионы можно осваивать совместно или, по крайней мере, поторговать возможностью инвестиций, спровоцировав соревнование между европейцами, американцами, японцами и китайцами в экономику Сибири и Дальнего Востока.

Кроме того, Пекину нужно будет снова простимулировать внутреннюю миграцию для того, чтобы переселить часть населения с «забитого» восточного побережья в более пустынные и гористые внутренние районы. Хоть экономическое освоение ресурсов Синьцзяна, Тибета или Внутренней Монголии не потребует притока огромных масс работников, но если оставить все как есть, то вскоре Восток страны будет настолько переселен, что там резко упадет уровень жизни.

К слову, это – еще одна проблема для нового китайского правительства, которому придется гармонизировать высокие макроэкономические показатели страны с вопиющей бедностью основной массы населения. Для этого придется наращивать внутренне потребление и стимулировать развитие малого и среднего бизнеса.

2. Второй серьезный фактор – это продолжение «финансовых» войн с США за право Пекина самому регулировать курс юаня, делая его таким образом независимым от курса доллара и стабильным. Американцы намерены разрушить эту стабильность либеральными реформами с тем, чтобы китайцы играли по международным валютным правилам, написанным американскими финансовыми воротилами и дельцами из Федеральной резервной системы (ФРС). Однако в этом противостоянии мяч на китайском поле. В настоящее время США все больше зависят от Китая: Пекин – один из крупнейших заемщиков американского государства.

3. Третий фактор заключается в изменении мировоззрения элиты КНР, которая стала более национально ориентированной и гораздо свободнее от марксистко-ленинско-маоистских догм. Если ранее страной управляли лидеры, воспитанные на «красной идеологии», то теперь в руководство партии и правительство пришли совершенно другие люди, учившиеся в Китае и у китайцев и воочию наблюдавшие успех либеральных реформ Дэн Сяопина. Вместе с тем, от потенциального «горбачевства» китайских лидеров ограждает пример подавления восстания на площади Тянаньмэнь в 1989 году, когда партия смогла уберечь себя от повторения позднесоветского сценария развала. Разумеется, смена вех породит у части западных политиков и теоретиков иллюзии по поводу подбора такого «китайского Горбачева», но едва ли эти надежды оправдаются.

Вместе с тем, продолжится плавный переход от коммунистической к националистической идеологии, который начался еще в 1990-х годах и недавно ярко проявился во время территориального спора с Японией в сентябре нынешнего года. Аналитики прогнозируют «возврат к истокам», укоренение китайской власти.

Это должно спровоцировать изменение процедуры передачи власти и постепенно расслоение КПК, с которым связан следующий фактор.

4. Борьба старой и новой элит внутри Компартии может нанести серьезный урон политическим и экономическим амбициям Пекина. Так, в 2000-х годах наметилась конкуренция между выходцами из Шанхайского горкома Компартии под предводительством экс-генсека Цзянь Цземиня и «комсомольцами», ориентирующимися на только что ушедшего генсека Ху Цзиньтао. Их конкуренция перед съездом КПК привела к масштабной войне компроматов, публикациям в западной прессе нелицеприятных фактов о партийной верхушке, а также к отставке и суду за «попытку госпереворота» над одним из наиболее сильных китайских политиков, председателя горкома города-гиганта Чунцина Бо Силем.«Вынос сора из избы» показал, что Запад может играть на противоречиях «шанхайев» и «комсомольцев». В частности, более либерально настроенным считается будущий премьер-министр Ли Кэцян (человек Ху Цзиньтао). На таких людей Вашингтон и Брюссель могут делать ставку, например, в вопросах экономического сотрудничества.

5. Однако это не помешает «пятому поколению», наконец, использовать растущую экономическую мощь страны для политической и военной экспансии. Яркий пример – активизация летом-осенью этого года территориальных споров с Японией, которые мастерски были использованы Пекином для мобилизации своего населения и выдавливания отдельных японских производителей из страны. На очереди – «тайваньский» вопрос и отношения с Вьетнамом, стойко сопротивляющимся китайской экспансии.

Показателями эффективности новых лидеров будет их способность (или неспособность) использовать наработанный предшественниками базис для «возвращения утраченных территорий в лоно Родины», то есть присоединения Тайваня, как минимум по модели Гонконга («одна страна – две системы»). Приход в 2000-х годах к власти в Тайбее националистов и «национальный крен» Пекина помогут залечить полувековые раны.

Кроме того, КНР активизирует свое участие в локальных войнах и крупных международных вопросах, ускорит «перетекание» экономического влияния в политическое (в первую очередь на Дальнем Востоке, в Юго-Восточной и Южной Азии, а также в Европе и Африке). Учитывая намерения США сдерживать Китай усилением своего флота в Восточно-Китайском море, это приведет к кризисам, наподобие Карибского. Со Штатами при участии японцев может разгореться гонка вооружений, в которой Россия имеет все шансы выступать в качестве китайского тыла (если сможет победить в конкуренции с европейцами).

Также мы можем ожидать открытое политическое и экономическое столкновение с Японией и Южной Кореей (которую Китай будет продолжать сдерживать через подпитку КНДР). Попытка россиян закрепиться на богатом энергетическими ресурсами вьетнамском шельфе может привести к небольшому дипломатическому похолоданию между Пекином и Москвой, однако не повлияет на стратегию отношений.

Реальным «подводным камнем» сотрудничества станет попытка США передать часть (или полностью) функций по поддержанию безопасности в «горячих точках» Шанхайской организации сотрудничества. Американские политики и эксперты пугают Россию дестабилизацией Афганистана и опасностью талибов после вывода войск НАТО в 2014 году. Однако талибы – не являются врагами России. Их интересы не лежит севернее реки Пяндж (где проживают таджики – враждебная талибам (пуштунам) племенная фракция Афганистана). Таким образом, уход американцев и их союзников из Афганистана не приведет к обострению локального конфликта. Наоборот, стабилизирует ситуацию, вернув ее в 1990-е годы. Если же Россия и Китай пожелают напрямую «влезть» в конфликт, направив туда свои воинские контингенты, это приведет к большим людским, экономическим и денежным проблемам и даже может поссорить Москву и Пекин.

Вступление Китая в активное противоборство с США в военной, экономической и технологической сфере приведет к тому, что Россия станет естественным союзником Китая. Сближение технологически и ресурсно мощной России с пассионарным, демографически и экономически мощным Китаем создаст стержень евразийской геополитики, противостоящей совокупной мощности Запада (США, ЕС и Японии).

Превращение России из активной в пассивную силу в Азиатско-Тихоокеанском регионе принесет как негативные, так и позитивные последствия. Решающее влияние на принятие политических решений будут оказывать США и Китай, в частности решать вопросы объединения двух Корей, судьбы Тайваня и китайско-японские территориальные споры. Однако российские ресурсы, особенно актуальные для Китая и проблема освоения российского Дальнего Востока создадут конкуренцию сразу между Китаем, Японией и США. Россия окажется в положении «дамы на выданье», которая сможет выбирать между разными политическими и экономическими предложениями, оказываясь в любом случае в выигрыше.

6. И, наконец, последний по списку, но не по значению фактор – это выход Китая через 10-15 лет на первые позиции в мире по макроэкономическим показателям, что вместе с глубоким кризисом в Европе и долговой ямой США приведет к перетягиванию в Китай большинства высокотехнологичных производств и финансовых центров. КНР автоматически занимает место первой сверхдержавы мира.

Правда, на этом пути Китая есть много «подводных камней», о некоторых из которых речь шла выше. Болевые точки страны в социальной и экономической сферах могут сделать из него «колосс на глиняных ногах». А «стратегические партнеры» из-за моря поторопятся добить, если Пекин даст слабину.

Версия для печати