17.12.2012 | Марина Войтенко

Российский капитал в конкуренции юрисдикций

К концу года торможение экономической динамики в РФ официально перешло из разряда вероятного в очевидное. На минувшей неделе Минэкономразвития снизило свой прогноз по росту розничной торговли с 6,1% до 5,7%., реальной заработной платы с 9, 1% до 8,0%. Промышленный выпуск, согласно новым ориентировкам МЭР, увеличится на 3,2% против ранее ожидавшихся 3,6 процента. Правда, уже в октябрьском и ноябрьском мониторингах социально-экономического развития министерство приводило цифру 0,2% ниже. Да, и теперь не обошлось без оговорок. Представляя новый прогноз, замглавы ведомства Андрей Клепач подчеркнул, что годовой рост в промышленности может остаться на уровне января-октября (2,8%), что в принципе соответствует экспертному консенсусу и состоянию конъюнктуры на мировых рынках сырья.

Тем не менее, прогноз Минэкономразвития по динамике ВВП не изменился (3,5% к 2011 году), что обусловлено пересмотром Росстатом в сторону значительного увеличения динамики капитальных вложений¹ . Теперь МЭР ожидает прибавки инвестиций на 7,8% против 5,5% по предыдущему прогнозу. При этом ориентировки по показателю на следующий год несколько снижены – с 7,2% до 6,5%, что связано как с оказавшейся более высокой базой 2012-го, так и с возможным урезанием инвестиционных программ инфраструктурных монополий.

Повышен прогноз по оттоку капитала – с $60-65 млрд. до $73-75 млрд. (около 4% ВВП). Банк России в начале ноября тоже пересмотрел свою оценку этого показателя на уходящий год с $65 млрд. до $67 млрд. Минфин пока еще ориентируется на $60 млрд., хотя в конце осени министр финансов Антон Силуанов говорил о $65-70 млрд. Но дело даже не в разбросе оценок, который, скорее всего, основан на разнице в методиках подсчета.

Движение капитала – показатель сильно волатильный, и официальные оценки в начале года всегда выглядят очень оптимистичными. Так, по итогам 2011 года чистый отток капитала из России достиг $80,5 млрд. Тем не менее, в начале 2012-го власти утверждали, что оттока капитала по итогам года не будет. Однако в первом квартале он составил $34,6 млрд. В апреле МЭР признало отрицательный тренд, прогноз был изменен до $15-25 млрд. и оставался таким вплоть до августа, хотя второй квартал был отмечен увеличением оттока на $9,7 млрд. Затем прогноз несколько раз уточнялся.

Ожидания на 2013 год вписываются в уже сложившуюся традицию надежд на лучшее. Во всяком случае, пока Минэкономразвития ориентируется либо на отсутствие оттока, либо на незначительный по сравнению с предыдущими двумя годами уровень в $10 млрд.

Тем не менее, представляя новые ориентировки, замминистра Андрей Клепач подчеркнул: «Ситуация может быстро меняться. Приватизационные сделки могут в декабре – январе изменить оценки оттока капитала». И с этим трудно не согласиться, так как скупка российскими компаниями активов за рубежом будет отражена как отток капитала, а капитальные иностранные вложения в отечественные предприятия – как его приток.

При этом и то, и другое весьма позитивно для экономики России, поскольку приобретая зарубежные предприятия резиденты РФ получают новые технологии и расширение возможностей доступа на внешние рынки. В то же время, совершенно очевидно, что в условиях высокой степени неопределенности в глобальном хозяйстве, сильной зависимости экономики России от экспорта энергоносителей, а также низкого качества институциональной среды добиться увеличения вложений нерезидентов в РФ или сокращения вывода средств резидентов за рубеж крайне сложно. Так что уже сейчас понятно – в 2013 году оттоку капитала быть.

Заметим, что эксперты отмечают одну характерную особенность его структуры в уходящем году – существенное, практически как в начале кризиса в 2008 году повышение спроса и юридических и физических лиц на иностранную валюту. За девять месяцев 2012 года объем депозитов физических лиц в иностранной валюте вырос на $11 млрд., а корпоративных – на $31 млрд. В 2011 году рост был существенно меньше – $5 млрд. и $4 млрд. соответственно. В четвертом квартале этот тренд получил продолжение. Валютные депозиты юридических лиц, например, по предварительным данным ЦБ РФ, только за октябрь-ноябрь прибавили 7,2%.

Несмотря на то, что эти средства по-прежнему остаются в России и могут быть конвертированы обратно в рубли или вложены в предприятия, недвижимость внутри страны, перемещение средств на валютные депозиты даже в отечественных банках в статистике фиксируется как отток капитала. Однако в реальности это пока (до физического вывода средств за рубеж) означает лишь эффективную на данный момент форму сбережения, если не преумножения капитала – в российских банках процентные ставки по вкладам в иностранной валюте выше европейских.

И эксперты, и участники рынка все чаще говорят о росте давления на вектор движения капитала со стороны коррупционной составляющей. Генеральный директор Центра экономического анализа (ЦЭА) «Интерфакса» Михаил Матовников, например, полагает, что главная статья оттока капитала из России – это «сомнительные операции». Их объем, согласно расчетам ЦЭА, почти не зависит от состояния экономики и ежегодно составляет около $30-40 млрд., т.е. около 60% всего оттока капитал через реальный сектор. В сумме с 2003 года их объем составил $276 млрд. Если сюда добавить еще статью «ошибки и пропуски», то получится $350 млрд. Конечно, наличие коррупционной составляющей, а проще выводимых за рубеж взяток и откатов, факт очевидный. Однако более существенную роль здесь играют, пожалуй, другие факторы.

Отток капитала, как известно, вбирает в себя разнокачественные финансовые потоки. Само по себе это ни плохо, ни хорошо. Причины и «составные части» явления сильно изменчивы, порой даже на дистанции в несколько кварталов. Однако почти $160 млрд. за последние два года как-то действительно многовато. Особенно если учесть оценки международной неправительственной организации Tax Justice Network, согласно которым c 1990 года по настоящее время объем российских активов, накопленных в оффшорах, составил почти $800 млрд.

Среди экспертов уже давно сложился консенсус: фундаментальная причина оттока – невозможность применения уходящего капитала в национальной экономике, которая просто не в состоянии его «переварить» в таких объемах, поскольку в ней не происходит реальных структурных сдвигов. Изменение такого положения, как следует из послания Президента РФ Федеральному собранию, – стратегическая цель долгосрочной российской повестки. По убеждению Владимира Путина, «в центре новой модели роста должны быть экономическая свобода, частная собственность и конкуренция, современная рыночная экономика, а не государственный капитализм».

Маршрут к этому лежит и через демотивацию к бегству бизнеса от российской юрисдикции. Говоря о деоффшоризации экономики, Владимир Путин привел знаковый факт: девять из десяти существенных сделок, заключенных крупными российскими компаниями, в том числе и с госучастием, не регулируются отечественными законами. Оценка эта, напомним, была получена еще летом текущего года в ходе обследования (опроса корпоративных юристов), проведенного адвокатским бюро «Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнеры».

По сути это, увы, признание международной неконкурентоспособности российской правовой системы, ее неготовности отвечать на совершенно нормальные и обоснованные запросы бизнеса. Примечательно, что упомянутое обследование наглядно показало – компании, структурирующие сделки по иностранному праву, трудно упрекнуть в недобросовестности. Возможность скрыть бенефициара оказалась актуальной лишь для 14% опрошенных, поиск оптимального налогового режима – для 48%.

Зато неудовлетворенность судебной системой, сплошь и рядом признающей сделки недействительными, если они не «втискиваются» в жесткие шаблоны, прописанные в Гражданском кодексе, и одновременно никак не гарантирующей возмещение понесенных убытков, проявили 62% респондентов. Еще 67% подчеркнули крайнее неудобство российского права (особенно для финансовой сферы, слияний и поглощений, совместных предприятий, реструктуризации задолженности, проектного финансирования, регулирования акционерных отношений), в котором попросту нет норм, способных адекватно сопровождать крупные сделки со сложной структурой. Речь идет об отсутствии в РФ целых классов признанных в международной практике инструментов: рамочных договоров, управления залогом, безотзывных доверенностей, заверений и гарантий, условного депонирования, обеспечительного платежа, условных сделок и много другого.

Юристы подчеркивают, что главная беда российского законодательства – засилье в нем императивных требований при крайнем дефиците норм диспозитивных, то есть, тех, которые позволяют сторонам самостоятельно определять объем своих прав и обязательств. В итоге такая «святая святых» бизнеса как свобода договора оказывается или декларацией, или просто фикцией. Неудивительно, что 57% отечественных компаний либо вообще не проводят сделки в российском правовом поле, либо сводят их число к минимуму. Для этого создаются специальные зарубежные структуры-прослойки (как правило, это холдинги-держатели активов), необходимые для подчинения сделок иностранному праву и применения зарубежной арбитражной оговорки² .

Издержки, конечно, растут. Но бизнесу это выгодно, поскольку он чувствует себя гораздо более защищенным, договоры исполняются, явно мошеннические действия пресекаются, а убытки (хотя и после довольно длительных судебных процедур) возмещаются в существенно большем объеме, чем в РФ. Оборотная сторона этой «комфортности» - стагнация российского права, деградация юридического бизнеса, многомиллиардные бюджетные потери из-за упущенной самим же государством выгоды (пошлины, оплата судебных издержек, налоги, уплачиваемые адвокатскими конторами и т.п.) и, кроме того, самое главное – фактическая потеря части экономического, финансового и правового суверенитета.

Отсюда понятна и озабоченность остротой проблемы, обозначенная в президентском послании, и намеченный в нем долговременный курс на «исправление собственных недоработок в судебной системе, в нормотворчестве, в применении законов». Отсюда и тезис о необходимости «раз и навсегда отказаться от презумпции виновности бизнеса», и принципиальный вывод о том, что лучший способ сделать его патриотичным – «обеспечить эффективные гарантии защиты частной собственности и выполнения договоров, сделать привлекательной российскую юрисдикцию».

Правительству поручено внести на этот счет комплексные предложения. Некоторые заделы уже есть. Росфинмониторингом подготовлен законопроект, разрешающий налоговикам запрашивать у банков информацию о счетах частных лиц, упрощающий блокировку счетов компаний и доначисление налогов по операциям с фирмами-однодневками, а также расширяющий применение норм Уголовного кодекса по действиям, содержащим признаки отмывания денег. Минфин разрабатывает правила налогообложения оффшорных прибылей российских холдингов³ . Очевидно, однако, что одних только санкций далеко недостаточно.

Еще более актуальны такие базисные условия деоффшоризации как радикальная правка части второй Гражданского кодекса на основе широкой имплементации в него принципа диспозитивности самого гражданского права (прежде всего, включение отсутствующих норм и инструментов); решительное изменение судебной практики признания сделок недействительными, если они не укладываются в нынешнее прокрустово ложе ГК, хотя и не содержат конкретных публично-правовых причин для таких решений; развитие системы третейского правосудия (в рамках Таможенного союза, на основе Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ и т.п.).

Весьма важно и доведение до логического конца продвижения к обустройству правовой инфраструктуры международного финансового центра, работа по созданию которого явно сбавила обороты⁴ . Значительные резервы деоффшоризации остаются незадействованными в сфере международного сотрудничества. Так, к сентябрю 2012 года в мире было заключено 518 соглашений об обмене налоговой информацией между правительствами развитых и развивающихся стран и 87-ю оффшорными юрисдикциями. У России по этой позиции – круглый ноль.

По части международных инициатив особенно урожайным обещает стать 2013 год. Вступит в силу антиоффшорный план действий Еврокомиссии, предполагающий в частности введение при необходимости временного специального режима «обратного налогообложения по НДС», когда платить его будет не покупатель, а продавец. В этом же году начнет действовать принятый еще в 2010 году американский закон о налогообложении иностранных счетов. Согласно ему, финансовые организации всего мира должны будут раскрывать сведения как об американских налогоплательщиках, так и о компаниях, которые прямо или косвенно контролируются не менее чем на 10% гражданами США. В случае отказа – удержание 30% с любых транзакций, проходящих через США и закрытие счетов в американских финансовых учреждениях.

Великобритания и Германия предложили G 20 начать разработку общего стандарта корпоративного налога на прибыль. В феврале в Москве состоится уже первое обсуждение. Эта же тема вкупе с повышением прозрачности оффшорных юрисдикций и принятием мер по противодействию бегству от налогов станет одной из главных на летнем саммите G 8 в Лох-Эрне (Северная Ирландия).

Российская деофшоризация, таким образом, вполне вписывается в общемировой мэйнстрим⁵ . Проблема, однако, в том, что наши стартовые условия много хуже, чем у большинства игроков глобальной экономики. Самое время поставить перед собой «амбициозную» цель хотя бы удвоения числа сделок, совершаемых в национальной юрисдикции, к 2016 году. Может быть, это поспособствует пониманию того, что патриотизм и конкурентоспособность на самом деле две стороны одной медали.

---

1. Росстатом была серьезно пересмотрена в сторону повышения динамика инвестиций за апрель-сентябрь. Такие изменения, скорее всего, могли быть связаны с завершением строительства инфраструктуры на Бованенковском нефтяном месторождении ($50 млрд. суммарных вложений).
2. В настоящее время в каждом девятом деле, рассматриваемом, например, в Лондонском международном арбитражном суде, сторонами выступают российские компании. В 2009 году это было каждое десятое дело.
3. Первоначально предполагалось, что соответствующий проект закона будет готов до четвертого квартала 2013 года.
4. По итогам 2012 года, прогнозируют в НАУФОР, доля зарубежных бирж в торгах бумагами российских эмитентов превысит 50% (в 2011-ом она была вдвое ниже).
5. По оценке экспертов Tax Justice Network, сделанной на основе статистики Банка международных расчетов, цена всех активов в мире, укрытых в «низконалоговых гаванях», составила в начале 2012 года $21-32 трлн. (47% принадлежит частным лицам, 53% - корпорациям). От трети до половины этой суммы поступило в оффшоры в последние пять лет.

Версия для печати