19.12.2012 | Михаил Агаджанян

Конституционный вектор «турецкого тандема»

Крупные государства Большого Ближнего Востока вступили в судьбоносную полосу конституционных преобразований. Процесс пересмотра конституционных устоев в каждом государстве обширного региона отличим своими особенностями. Египет демонстрирует «реактивный» стиль внутригосударственных изменений, чередуемый всплесками повышенной политической активности своих граждан. Турция придерживается курса поступательных реформ, которые длятся уже не один год и постепенно проходят этапы формирования конституционных комиссий, обсуждения инициатив, согласования поправок к основному закону и вынесения их на референдумы.

Последние новости из Турции указывают на некоторые обнаружившиеся сложности в планах правящей Партии справедливости и развития (ПСР) пошагово продвигаться к новой конституции. Конституционная комиссия, сформированная по принципу паритетного участия всех системных политических сил, представленных в парламенте страны, сбилась с графика предварительного согласования текста нового основного закона.

Власти в лице ПСР рассчитывали, что комиссия согласует проект конституции до конца 2012 года. Это позволило бы уже в следующем году вынести вопрос о его принятии на референдум. Но в плавный ход конституционного процесса вмешался фактор наличия у оппозиционных членов комиссии возможности блокировать неугодные им поправки ещё на этапе их предварительных обсуждений. В комиссию входят 12 турецких парламентариев в следующей пропорции представительства: по три депутата от каждой из трёх фракций плюс три независимых парламентария. Для передачи проекта новой конституции на уровень общепарламентского утверждения необходимы голоса двух третей членов комиссии, которые правящая ПСР в самодостаточном режиме обеспечить не может, а потому вынуждена учитывать мнение своих внутриполитических оппонентов.

По распространённому мнению экспертов, главным барьером в сложном диалоге власть-оппозиция в Турции выступает вопрос перехода государства по итогам инициированных ПСР конституционных преобразований от формы правления парламентской республики к президентской. Разногласия вызывают и другие положения в новом тексте конституции, например, по части реформ в судебной системе, защиты прав национальных меньшинств. Но основной заряд противления турецкой системной оппозиции ныне концентрируется именно вокруг инициатив руководства правящей партии по преобразованию государства в президентскую республику.

Суть, контекст и общий вектор выдвинутых властями Турции конституционных реформ вполне ясен. Находящиеся у власти в стране на стыке Европы и Азии вот уже 10 лет лидеры ПСР преследуют весьма прозаичные цели - ещё более укрепить свои политические позиции и сделать их практически неуязвимыми на среднесрочную перспективу. Власти решили обеспечить своё воспроизводство на ближайшие пять лет, добиться гарантированного присутствия у политического руля уже под новой внутригосударственной оболочкой – президентской республики.

По итогам конституционной реформы, выборы на высший пост государства должны стать всенародными, что наделит нового президента Турции прямым мандатом избирателя, а не опосредованным мандатом парламента страны.

Президентская республика на Востоке подразумевает наличие сильной личности, харизматичной фигуры на политической сцене государства, под которую не то что бы подгоняются, но тесно соотносятся конституционные реформы.

По поводу традиционного для Востока внутреннего заказа на политические фигуры с харизмой политологи шутят, например, таким образом: отсутствие сильной личности сделало Золотую Орду Монголией.

Такая личность на турецком политическом небосклоне есть. Это бессменный (с марта 2003 года) премьер-министр Реджеп Тайип Эрдоган, снискавший уважение у большинства турецких избирателей и признанность у внешних партнёров страны. Эрдоган занимает прочное первое место в условном списке самых влиятельных политических лидеров мусульманского мира. К примеру, в рейтинге 15 самых влиятельных политических лидеров в этой части международного сообщества, опубликованном в середине октября 2012 года, Эрдоган занял уверенное первое место, оставив позади себя в первой пятёрке премьера Малайзии, эмира Катара, президентов Египта и Ирана. Кстати, в список «топ-15» не вошёл президент Турции Абдулла Гюль, занявший более скромное место на нижних строчках условного рейтинга.

По мере развития турецкой конституционной реформы в высших эшелонах власти страны на определённом этапе получила свои очертания некая интрига.

До последнего времени слаженный тандем на уровне двух высших государственных лиц Турции в лице президента Гюля и премьер-министра Эрдогана не давал особых поводов усомниться в своей устойчивости, что во многом и позволило правящей партии в единоличии определять внутри- и внешнеполитический курсы страны.

Определённые симптомы назревающей «усталости» двух высших турецких государственных лиц друг от друга, как это бывает и в других внутриполитических действительностях современных крупных стран, проявили себя в конце лета – начале осени 2012 года. В указанный промежуток времени пресс-секретарь главы турецкого государства в интервью местным СМИ выразил недовольство тем, что некоторые члены правительства и правящей партии вмешиваются в будущее политической карьеры Гюля, говоря о том, что нынешний президент должен отказаться от амбиций о новом сроке президентства в пользу Эрдогана.

На президента Гюля не может не давить осознание факта определённой предрешённости результатов президентских выборов в стране, запланированных на 2014 год. К тому времени, по намеченному графику правящей ПСР, референдум по новой конституции уже должен состояться, что откроет дорогу для наделения следующего президента Турции широкими полномочиями.

Последняя информация о предпочтениях общественного мнения и настроениях властной иерархии Турции указывают на постепенное иссякание даже той слабой интриги внутри власти, которая подала некоторые признаки жизни несколько месяцев назад. Рейтинг нынешнего премьера крепнет. Преобладающее мнение политических функционеров во власти и простого турецкого избирателя склоняется к констатации безальтернативности Эрдогана в качестве следующего главы государства с расширенными полномочиями.

Эрдоган заряжён на продолжение своего политического долгожительства на властном небосклоне одной из крупнейших стран Большого Ближнего Востока, чему свидетельство, в частности, сверхамбициозный и гиперактивный внешнеполитический курс Турции за последние 10 лет пребывания у власти ПСР.

Реальный расклад сил в «турецком тандеме» (президент Гюль - премьер Эрдоган) уже сейчас демонстрирует тягу к «рокировочным» сценариям, какие мы могли наблюдать в политической действительности России последних лет.

Какие последствия для России и её внешнего курса на южных рубежах несёт вероятное течение внутриэлитных процессов в Турции по «тандемному» сценарию?

Во внешнеполитической повестке Турции и лично её харизматичного лидера Эрдогана Россия находится на одном из приоритетных мест. Сирийский кризис значительно «развёл» внешнеполитические позиции России и Турции, но стороны не намерены давать волю эмоциям и предоставлять внешнему наблюдателю поводы усомниться в жизнестойкости формата двустороннего многопланового партнёрства.

Тяга к экономизации взаимных внешних курсов России и Турции, что должно, помимо прочего, способствовать сглаживанию отдельных внешнеполитических разногласий, проявила себя в ходе недавнего визита президента Путина в Стамбул.

Вектор на экономизацию российско-турецких отношений, которым они отмечены с начала «нулевых» годов, продолжится и впредь, вне зависимости от того, кто из лидеров правящей ПСР займёт высший государственный пост на расширенной конституционной основе президентских полномочий.

Во внешнеполитическом аспекте, со всенародно избранным в 2014 году президентом Эрдоганом Турция станет ещё более амбициозной силой на международной арене и в региональных процессах. Но её растущая внешняя пассионарность должна и дальше наталкиваться на приоритетный учёт интересов России, в первую очередь в зонах её исторически преобладающих геополитических позиций – Чёрное море и Кавказ.

У России свои внешние амбиции и свой харизматичный лидер, с которыми туркам придётся считаться до и после 2014 года.

Версия для печати