26.03.2013 | Сергей Маркедонов

Саакашвили ограничили

25 марта 2013 года парламент Грузии в третьем чтении проголосовал за принятие конституционной поправки, смысл которой в уменьшении объема полномочий «оппозиционного президента». Именно так определил свое нынешнее кредо Михаил Саакашвили после поражение его партии «Единое национальное движение» на прошлогодних парламентских выборах. В самом деле, после того, как коалиция «Грузинская мечта» смогла одержать уверенную электоральную победу, полномочия Саакашвили начали сжиматься, как шагреневая кожа. Правительство возглавил амбициозный лидер «Грузинской мечты». Естественно, под контроль правительства перешли силовые ведомства. Взяв парламентское большинство, коалиция получила пост спикера и руководителей ключевых комитетов высшего представительного органа страны. И началось большое наступление на команду президента с целью уменьшения, как его фактического влияния на процесс принятия ключевых решений, так и урезания его полномочий де-юре.

После поражения на выборах Саакашвили сохранил контроль над Государственной канцелярией (аналог президентской администрации) и Советом национальной безопаности. После поражения «Единого национального движения» свои позиции сохранили послы, назначенные президентом, а также региональные руководители. Важным ресурсом старой власти осталась и мэрия столичного города, которую возглавляет Гига Угулава, один из наиболее приближенных к Саакашвили политиков. Однако и эти сегменты власти «Грузинская мечта» начала постепенно отвоевывать. В начале года МИД страны отозвал пять послов, среди которых был и представитель Грузии в США (стране, играющей принципиально важную роль в грузинской внешней политике). За все время существования довевластия в Грузии целый ряд представителей президентской команды были подвергнуты уголовному преследованию. Что же касается мэра Тбилиси, то против него была проведена атака со стороны Следственной службы Министерства финансов Грузии. И хотя Тбилисский суд (а в судейском корпусе влияние президента еще сохраняется) принял решение не ограничивать свободу Угулавы и не отстранять его от должности, никто не даст гарантий, что подобные атаки на мэра столицы не будут продолжены.

Однако все эти действия в большей или меньшей степени касались фактического влияния третьего президента Грузии. Его оппоненты прекрасно понимали, что одного этого для вытеснения Саакашвили на обочину грузинской политики недостаточно. У главы государства (даже «оппозиционного») сохранялось право роспуска парламента и отправки правительства в отставку. В случае троекратного отклонения предлагаемого кабинета президент мог распустить парламент. Теоретически он вполне мог использовать его в качестве «последнего довода», если бы посчитал, что больше пространства для маневра у него нет. К тому же сегодняшние оппоненты «президента-оппозиционера» прекрасно понимали и понимают его склонность к экстравагантным и нестандартным «развязкам» сложных политических узлов. Как бы то ни было, а под занавес 2012 года «мечтатели» выступили с инициативой запретить главе государства формировать кабинет министров без согласия депутатов. Понятное дело, данная инициатива пришлась не по душе президенту и его команде. 26 января представители «Единого национального движения отказались участвовать в общественных слушаниях по конституционным поправкам. После этого последовал ультиматум Иванишвили, в котором он потребовал от Саакашвили и его команды определиться в своем отношении к изменениям в Основной закон. 4 марта лидеры двух центров власти встретились в «закрытом режиме» в Государственной канцелярии. После ее завершения «оппозиционный президент» попытался представить это событие, как попытку нахождения компромисса. Однако последующие события показали, что в действительности можно говорить не о компромиссе, понимаемом, как взаимные уступки и шаги навстречу друг другу, а о продолжении наступления «мечтателей».

И новый шаг к большему ограничению полномочий Саакашвили представляет значительный интерес, позволяющий лучше понять внутриполитическую динамику в сегодняшней Грузии. Начнем с того, что для успешного прохождения поправки одних лишь голосов «мечтателей» было бы недостаточно. У парламентского большинства 83 места, а для того, чтобы инициатива стала реальностью необходима поддержка 100 депутатов. 21 и 22 марта парламент голосовал за поправку в первом и во втором чтении. И если в первом ее поддержали 135 народных избранников, то во втором – 123. В третьем (итоговом) чтении за поправку высказались 114 человек. Теперь согласно изменению в Основной закон страны, если президент вдруг решит отправить в отставку кабинет министров, а парламент с ним не согласится, то до осени 2013 года (в октябре должны состояться президентские выборы) кабинет продолжает оставаться прежним. У президента, правда, есть три попытки. Однако при нынешнем раскладе в высшем представительном органе страны трудно себе представить, чтобы депутаты сделали бы сами себе политическое харакири. Ведь сегодня у «мечтателей» не просто парламентское большинство (83 места). 11 депутатов, выдвигавшихся в свое время от «Единого национального движения» (ЕНД), покинули некогда главную грузинскую «партию власти». Добавим к этому небольшое количество внефракционных депутатов, которые могут сыграть вместе с набирающей мощь «Грузинской мечтой». И опять же никто не даст гарантий, что «исход» от «националов» не продолжится. Далеко не все готовы к тому, чтобы покинуть политическое поле Грузии вместе с Саакашвили. Таким образом, для отступающего президента важнейшим приоритетом является сдерживание эрозии своих партийных рядов. Ведь не все готовы пройти с ним до конца, многим вполне есть, что терять.

Впрочем, история с конституционными поправками выходит за рамки такого сюжета, как сокращение полномочий Саакашвили де-юре. Весь фокус в том, что мартовская новелла – временная. Она должна перестать действовать после того, как вместе с завершением президентских выборов начнется реализация конституционной реформы. Следовательно, ее трудно рассматривать как что-то большее, чем тактический шаг для наращивания «территориального преимущества» одного из игроков на электоральной площадке. По справедливому замечанию грузинского эксперта Ивлиана Хаиндравы, «политическая культура в Грузии еще не та, чтобы из режима искоренения оппозиции, каковой характеризовал девятилетнее правление Саакашвили, политические силы безболезненно и быстро перешли в режим терпимости друг к другу, сосуществования, конкуренции. Измывательства Саакашвили/ЕНД над конституцией (около 30 поправок за 8 лет, в то время как с 1995 по 2003 – в предыдущие 8 лет – было внесено лишь 3 поправки) привели к подобной ненормальной ситуации – конституцию меняли «под себя», а не под нужды страны и общества».

В этой связи возникает непраздный вопрос, не является ли новая власть фактическим продолжателем старого стиля, выражавшегося в «измывательстве над Конституцией» и режиме «искоренения оппозиции». Ведь сегодняшние «мечтатели» хотели бы полного выведения из игры своего оппонента и наиболее близких ему соратников. И если они не развернулись во всю ширь, то это, скорее, не от природной демократичности, а от многих сдерживающих факторов, и, прежде всего, из-за обеспокоенности возможной негативной реакцией Запада. Грузия - не Туркмения и не Азербайджан, которым многие «отступления» от демократического канона могли бы проститься. Следовательно, команда Иванишвили вынуждена аккуратно «сдерживать коней». Но далеко не факт, что в случае полной победы «мечтателей», многое из того, что описано уважаемым грузинским коллегой, не будет воспроизведено на «новом витке спирали». Сначала, в качестве обоснованного наказания за неблаговидные деяния прошлого (что греха таить, у Саакашвили таковых было немало), а затем просто в силу того, что по-другому нельзя. Впрочем, российским экспертам такие подходы очень хорошо знакомы по отечественным практикам последних лет. Самое время понять, что демократия - это не «правильная» внешнеполитическая риторика и не слова про натовский или европейский выбор. Это- укрепление государственных институтов и процедуры (30 поправок за 8 лет- это превращение процедуры в дышло). Без этих двух принципиальных вещей закон является не более, чем инструментом в борьбе за власть и ресурсы, а значит и все разговоры о демократии остаются лишь упражнениями в риторике.

Сергей Маркедонов - приглашенный научный сотрудник Центра стратегических и международных исследований (Вашингтон, США)

Версия для печати