01.04.2013 | Михаил Агаджанян

Водотоки войны в Центральной Азии

Центральная Азия продолжает привлекать повышенное внимание внешних сил. Интерес к региону в значительной степени обусловлен его высокой внутренней конфликтогенностью, которая ставит проблемы, но, в то же время, создаёт и дополнительные возможности для внерегиональных сил укрепить здесь свои позиции.

Одним из наиболее острых вопросов в отношениях центральноазиатских республик является вопрос водотоков и используемой на их основе гидроэнергетики. На прошедшем 26 марта в Бишкеке «круглом столе» по теме «ОДКБ и вопросы обеспечения безопасности в Центральной Азии» эксперты обратили внимание на разворачивающееся в регионе соперничество вокруг водных и энергетических ресурсов.

Гидроэнергетика задаёт конфликтный потенциал в отношениях трёх республик. Узбекистан противостоит Кыргызстану и Таджикистану соответственно в вопросах строительства Камбаратинской и Рогунской ГЭС. Это довольно застарелый спор, взаимоустраивающего решения которому не видно и вряд ли возможно в ближайшие годы.

Эксперты фиксируют не только отсутствие подвижек в урегулировании разногласий по двум указанным гидроэнергетическим проектам, но и предрекают обострение узбекско-кырзызских и узбекско-таджикских отношений. Отмечается, что к 2014-2015 годам узбекская армия перевооружится, накопит силы, в том числе и за счёт техники, которую США передадут ей после ухода из Афганистана. Но даже при наличии тех сил и средств, которыми Узбекистан располагает на сегодняшний день, он вполне способен вести войну на два фронта. Так считают, в частности, казахские политологи.

Конфликты вокруг водных ресурсов – это общемировая тенденция. На «круглом столе» в Бишкеке были представлены интересные цифры. По прогнозам, к 2050 году потребность в воде возрастёт в промышленности на 400%, а для нужд населения - на 57%.

В Центральной Азии водная проблема носит разноплановый политический и экономический характер. Центральноазиатская специфика придаёт проблеме этнополитический ракурс. Эксперты ввели даже понятие «энергоразмежевания» в Центральной Азии.

Тон разногласиям задаёт Узбекистан, манифестирующий свою озабоченность в связи с неминуемым уменьшением потока воды в реках в результате строительства ГЭС. Наиболее населённая республика региона, испытывающая определённые трудности в связи с внешним миром и находящаяся в не самых выгодных климатических условиях развития собственной сельскохозяйственной отрасли все последние годы самым решительным образом демонстрирует противление реализации гидропроектов в соседних республиках.

С 2012 года, когда Ташкент в очередной раз принял решение дистанцировать себя от ОДКБ, водосточная проблема в регионе приняла ещё более конфронтационный оттенок. Противостояние в треугольнике Таджикистан – Узбекистан – Кыргызстан было немного разряжено визитами президента России во все три республики на временном отрезке с начала июня до первых чисел октября 2012 года. Путин последовательно посетилТашкент, Бишкек и Душанбе, но это не внесло долгосрочной определённости в гидроэнергетическое противостояние трёх центральноазиатских столиц.

С осени прошлого года в действиях Москвы проявился тренд на привлечение к урегулированию водных проблем равноудалённой региональной силы, роль которой уготована Казахстану. Были проведены встречи с участием казахской стороны, целью которых стало нахождение компромиссных развязок в клубке гидроэнергетических разногласий. Представители Кыргызстана, России и Казахстана обсудили вопрос реализации проекта «Камбаратинская ГЭС-1» в ходе состоявшейся 30 октября 2012 года рабочей встречи.Согласно распространённой Минэнерго России информации, на встречу был приглашён и Узбекистан, однако его представители уклонились от участия.

В ноябре прошлого года в Алматы прошло заседание экспертов по вопросу Рогунской ГЭС в Таджикистане. На нём были представлены результаты предварительной социально-экологической экспертизы проекта, проведённой специалистами Всемирного банка.

Кстати, известный эпизод, взбудораживший в своё время политиков и экспертов, имел место также в привязке к «казахстанскому фактору». Находясь с визитом в Казахстане в сентябре 2012 года, президент Узбекистана Каримов заявил о надвигающейся на регион проблеме водных ресурсов, которая «может усугубиться настолько, что это может вызвать серьёзное не просто противостояние, а даже войны». Апелляция к «третейским» возможностям Казахстана в этих заявлениях узбекского руководства налицо. Просто сделало оно это, как говорится, «от противного», предупредив всех об опасности военной эскалации и обозначив собственное недовольство на более высоком уровне политического алармизма.

Шансом усилить позиции в регионе, примерив роль арбитра в отношениях соседних республик, стараются воспользоваться Соединённые Штаты. Приостановление Узбекистаном членства в ОДКБ и традиционно особая позиция республики в целом ряду вопросов экономического и политического свойства на постсоветском пространстве интеграционных процессов сблизили Ташкент и Вашингтон. Сближение представляется настолько очевидным, что эксперты констатируют предоставление Узбекистану главной роли в планах США как в отношении непосредственно Центральной Азии, так и в примыкающих к ней регионов и стран. На нынешнем этапе наибольшую предметность данное сближение обрело в привязке к афганской политике США. Часто обращается внимание на факт снятия 22 сентября 2011 года Конгрессом США с Узбекистана ограничений на предоставление ему военной помощи, введённых семью годами ранее (в 2004 году).

Американская поддержка Узбекистану по гидроэнергетической проблематике носит опосредованный характер. К роли «третейского арбитра» Вашингтон подталкивает Всемирный банк. Последний не нашёл пока лучшего решения, как только отложить разрешение спорных вопросов. По оценкам посвящённых источников, как только США стали рассматривать Узбекистан в качестве своего главного стратегического партнёра в Центральной Азии, Всемирный банк предписал Таджикистану приостановить – по неофициальным данным, до февраля 2013 года – возведение Рогунской ГЭС. Ущерб от этого решения стал для Таджикистана достаточно драматичным, поскольку 5,5 тысяч строителей республики потеряли работу, в то время как вопрос занятости здесь стоит чрезвычайно остро.

Особое отторжение у Ташкента вызывает строительство именно Рогунской ГЭС в Таджикистане. К оценке негативных для себя последствий в связи с этим проектом Узбекистан привлёк специалистов из США. По их расчётам, в случае запуска Рогунской ГЭС Узбекистан будет терять ежегодно по $600 млн. - нехватка воды приведёт к сокращению сельхозпроизводства и снижению ВВП на 2%. Уровень Амударьи летом будет сокращаться на 18%, а зимой - увеличиваться на 54%, что чревато засухами и наводнениями. Под угрозой опустынивания окажутся территории в Каракалпакии, Хорезме, Бухарской области.

Рубеж 2014-2015 годов, на который эксперты предрекают обострение отношений Узбекистана с Кыргызстаном и Таджикистаном, вплоть до возможной военной эскалации между ними, приближается. США могут сохранить поддержку Узбекистана на сравнительно высоком уровне, которым отмечен нынешний этап, и после 2014 года. Но, в любом случае, компромиссные развязки следует искать с опорой на внутренние силы и с приоритетным привлечением ресурсов стабилизационного влияния России и Казахстана.

Одним из таких ресурсов непрямого воздействия России выступает внушительный поток финансовых средств, заработанных трудовыми мигрантами и представителями бизнеса Узбекистана, Кыргызстана и Таджикистана на российской территории. Цифры говорят сами за себя. В 2011 году приток лишь официально зарегистрированных переводов центральноазиатских мигрантов из России возрос на 13,1%. Крупнейшими получателями данных средств были Узбекистан ($4,9 млрд.), Таджикистан ($2,8 млрд.), Кыргызстан ($1,4 млрд.). Только на эти три республики пришлось почти 55% совокупного объёма переводов из России в страны СНГ. Можно с уверенностью предположить, что статистика за 2012 год выглядит ещё убедительней.

Значение этого финансового потока для центральноазиатских республик трудно переоценить. Сложно предположить ситуацию, при которой в ближайшие два года в Центральной Азии появятся политические лидеры, готовые поставить этот финансовый поток и многие другие направления поддержания ровных отношений с северными соседями под большой вопрос.

Москве сложно предложить взаимоустраивающие решения по водным и энергетическим проблемам в регионе. При этом оставив Бишкек и Душанбе в орбите своего преимущественного внешнего влияния, и сохранив отношения с Ташкентом на конструктивном уровне. Тем не менее, военный сценарий решения вопроса, насколько бы Узбекистан не нарастил свой потенциал при поддержке США к 2014-2015 годам, станет катастрофой для Центральной Азии. Война отбросит регион в начало 1990-х годов, когда конфликтные процессы удалось удержать от широкомасштабной военной эскалации.

Михаил Агаджанян – политический обозреватель

Версия для печати