22.05.2013 | Валерий Выжутович

Что под эмблемой

В России появится реестр запрещенной символики. Этого намерено добиваться Министерство юстиции. Оно подготовило поправки к закону «О противодействии экстремистской деятельности». Ими предусмотрено создание в России официального реестра символики экстремистских организаций. Описание этой символики будет публиковаться на сайтах федеральных органов власти, отвечающих за регистрацию общественных объединений…

Кроме того, министерство предлагает запретить некоммерческим организациям (НКО) иметь символику, повторяющую эмблемы действующих партий, а также организаций, признанных экстремистскими. Некоммерческим организациям, помимо прочего, нельзя будет использовать символику, порочащую государственный флаг, герб и гимн России, флаги, гербы и гимны субъектов муниципальных образований, иностранных государств. Помимо того, им возбранятется использовать символы, оскорбляющие расовые, национальные или религиозные чувства.

Минюст, таким образом, продолжает линию на изъятие из общественного оборота произведений, отмеченных печатью агрессивного радикализма. На сайте министерства регулярно обновляется список запрещенных книг, статей, файлов. Сейчас в этом списке 1833 материала.

Фашистская, националистическая, ультрарелигиозная направленность публичных «высказываний» кем-то может оспариваться, но она удостоверена судебными решениями. Понятно, что судебному разбирательству предшествует тщательная экспертиза с участием лингвистов, культурологов, историков. Понятно, что и тут никто не застрахован от субъективных оценок, вкусовых пристрастий, политического и административного давления. Но сколь несовершенной, подверженной конъюнктурным поветриям ни была бы подобная процедура, она все-таки правовая. Иные способы маркировать «экстремизмом» книгу или, положим, песню, из которой слов не выкинешь, заведомо хуже - совсем уж безграничный простор для произвола.

О чем можно спорить, а что следует пресекать без всяких разговоров - на этот счет, однако, единого мнения нет. Например, неоднозначно оценивается запрет на тиражирование «Майн кампф». Кто-то считает, что эту книгу надо изъять из открытого доступа, но оставить в библиотеках и спецхранах. Кто-то вообще против уголовно-процессуального воздействия на авторов и распространителей подстрекательского чтива, полагая, что даже самая одиозная книга и экстремистская статья остаются печатными произведениями, а слово неподсудно.

К агрессивным ксенофобам вопросов нет: в узком кругу «заединщиков» они могут нести что угодно. Вопросы имеются к блюстителям закона. Хотя все ответы заранее известны. Если партия, один из вождей которой страдает, к примеру, неизлечимой юдофобией, зарегистрирована, значит, юридические формальности соблюдены? Конечно. Тогда позвольте спросить: не содержит ли программа этой партии призывов к насильственному свержению конституционного строя, признаков разжигания социальной, расовой, национальной вражды? Разумеется, нет, программа и устав тщательным образом изучены, там нет ни слова об этом.

Действительно, кто же официально заявит, что хочет с помощью партии очистить страну от «инородцев», поднять восстание, захватить силой власть. Хотя один из вождей радикал-националистов и с трибуны говорил: «Мы докажем всю тщетность парламентского пути... Если будем соблюдать закон о выборах, то окажемся в тупике...» Нежелание следовать закону, отказ от парламентского пути - это что, не декларация об очень конкретных намерениях в духе классического «мы пойдем другим путем»? Но в суде (а именно туда, если что, обратятся «обиженные») начнется казуистическое разбирательство с лингвистической экспертизой, заслушиванием истцов, которые под присягой заявят о своем законопослушании и благородных помыслах и в конце концов докажут неправомочность претензий к ним. Все это уже было, и не раз.

Хотя можно и в суд не ходить. Закон содержит замечательную лазейку: «В случае, если руководитель или член общественного объединения допускает публичные призывы или высказывания о возможности или желательности насильственного изменения конституционного строя Российской Федерации, насильственного захвата или удержания власти, нарушения целостности Российской Федерации, создания незаконных вооруженных формирований, а также возбуждающие национальную, расовую или религиозную вражду, не заявив при этом, что он высказывает личное мнение, общественное объединение, в котором состоит это лицо, обязано незамедлительно публично заявить о своем несогласии с его высказываниями или действиями. В противном случае такое общественное объединение может быть запрещено по решению суда». До «противных случаев» дело едва ли дойдет. Любая организация во избежание санкций всегда отыщет способ отмежеваться от радикальных действий и высказываний своих вождей и активистов.

Список политических организаций, подлежащих закрытию за экстремистскую деятельность, видимо, будет прирастать. Как и собрание материалов, запрещенных к распространению. Но что означает официальный перечень книг и статей, пронизанных нетерпимостью и агрессией, для точно таких же произведений, не фигурирующих в нем? Автоматическую индульгенцию? Право на свободное хождение по принципу «что не запрещено, то разрешено»?

Дело, значит, не сводится к наращиванию запретительных мер. Законодательных препятствий распространению радикалистских деклараций пока хватает. Недостает одного - основанной на этих постулатах правоприменительной практики. Будь наказание за пропаганду экстремизма действительно неотвратимым, «черный список» Минюста был бы много длиннее.

Валерий Выжутович – политический обозреватель, публицист

Версия для печати