12.07.2013 | Михаил Агаджанян

«Карлик» надорвался

Интересы арабских монархий Персидского залива схлестнулись в Египте. Бывшее и ранее ощутимым деление арабов Залива на симпатизантов и нейтралов по отношению к президенту Египта Мухаммеду Мурси стало ещё рельефнее.

Катар делал ставку на Мурси, связывал большие надежды с закреплением в крупнейшей арабской стране тенденции на политическую исламизацию. Связи Дохи с «Братьями-мусульманами» имели разносторонний характер, но на поверхности, прежде всего, лежала внушительная финансовая поддержка Эмирата партнёров в Египте. После смещения Хосни Мубарака Катар предоставил Египту около $5 млрд. в виде различных грантов, беспроцентных ссуд и депозитов. Весной текущего года Доха обнародовала решение выделить Каиру дополнительные $3 млрд. финансовой помощи.

Помимо кредитов и грантов, ресурсы влияния катарского руководства выражались в установлении тесных контактов с лидерами египетского политического ислама, в создании позитивного образа новых властей Египта в информационном поле арабского мира. Духовный лидер «Братьев-мусульман» Юсуф аль-Кардави периодически проживал в Дохе. Катарский информационный рупор на Ближнем Востоке телеканал «Аль-Джазира» на египетском направлении показывал соответствующую взаимным интересам Дохи и «Братьев-мусульман» картинку в эфире. Катарский премьер и по совместительству глава внешнеполитического ведомства Эмирата Хамад бен Джасем несколько раз наведывался с визитом в Каир в президентство Мурси. И всякий раз не обходилось без обещаний новых финансовых вливаний.

Подобная настырность катарского руководства в поддержке новых египетских властей привела к негативной реакции даже среди арабов. Именно арабские СМИ, параллельно частым вояжам Джасема в Каир и принятия им в Дохе египетских эмиссаров, запустили сюжет о далеко идущих планах Катара. Последний якобы положил глаз на Суэцкий канал и стал добиваться от Мурси и его команды предоставления ему прав на аренду важнейшей военной и торговой транспортной артерии. Конечно, взамен на щедрую финансовую подпитку Каира.

Таким образом, Катар предоставил своим критикам серьёзные основания заподозрить его в глубокой политической ангажированности вокруг Египта.

С «контрреволюцией» военных в Египте ресурсы влияния Катара поставлены под вопрос. Инициативу у «карлика с амбициями гиганта» стремятся перехватить Саудовская Аравия и ОАЭ. Тому есть своя предыстория. В частности, показателен факт переезда бывшего при Мубараке премьер-министром Египта Ахмеда Шафика в Абу-Даби после того, как он с небольшой разницей голосов уступил на президентских выборах Мурси. Известно также негативное отношение ОАЭ к «Братьям-мусульманам», которые рассматриваются эмиратскими шейхами в качестве возбудителей антимонархических настроений в зоне Персидского залива.

Очевидно, что разделение по интересам поддержки тех или иных египетских политических сил произошло между арабскими монархиями Персидского залива задолго до последних событий в Каире. На нынешнем этапе, как и следовало ожидать, монархии Залива пустили в ход свой излюбленный инструмент внешнего влияния, подчёркивающий линии прохождения собственных симпатий к внутриегипетским политическим силам.

Эр-Рияд трудно заподозрить в сильных симпатиях к военным Египта, взявшим политическую инициативу в свои руки. Обещанную на днях саудовцами финансовую помощь Египту следует рассматривать под призмой стабилизации перманентно революционной страны.

В своё время Королевство встретило «арабскую весну» с большой настороженностью. В некоторых экспертных публикациях упоминалась сумма в $130 млрд., которую королевская семья направила на внутренние социальные программы, призванные уберечь граждан страны от революционных искушений. Финансы нужны не только для внутренних целей стабилизации. Они требуют своего применения и вовне. Саудовская Аравия заявила о готовности протянуть Египту руку финансовой помощи. Из общей суммы в $5 млрд. около $1 млрд. выделяется в качестве безвозмездной финансовой помощи, в размере $2 млрд. будет предоставлен кредит. На остающиеся $2 млрд. планируется направить в Египет нефть и другие энергоресурсы. ОАЭ также обозначили намерение внести свой посильный финансовый вклад в дело египетской стабилизации: $1 млрд. - безвозмездно, $2 млрд. – в виде беспроцентного кредита.

Катар взвалил на себя большой груз активной дипломатии сразу на нескольких направлениях. Мирный внутриафганский диалог, сколачивание организованной сирийской оппозиции, вовлечение в ливийские дела, поддержка руководства палестинского движения «Хамас» в совокупности составили взятый катарцами завышенный внешнеполитический вес.

На этом фоне позиция саудовцев выглядит прагматичнее. И, надо сказать, поступательно приносит свои плоды. К примеру, на сирийском направлении Эр-Рияд недавно зафиксировал тактический успех по формированию коллективного лица «внутренней» антиасадовской коалиции (избрание новым лидером Национальной коалиции оппозиционных и революционных сил Сирии Ахмада аль-Аси аль-Джарба).

Разность интересов Дохи и Эр-Рияда вовсе не представляется необратимой. В конечном итоге, стабилизация процессов в арабском мире – это та задача, вокруг которой два финансово обеспеченных ближневосточных «заводилы» могут сомкнуть свои ряды. Ротация власти в Катаре, возможный отход от дел вездесущего Джасема могут лечь предпосылками к восстановлению кооператорских начал между саудовцами и катарцами. Их может объединить задача по вводу нынешней внутриполитической турбулентности в Египте в переходное конституционное русло. С привлечением к участию в переходном процессе – «новая Конституция – новые выборы» – умеренных исламистских сил политического поля Египта.

Версия для печати