05.08.2013 | Анатолий Медведев

На Селигере Путин оставил для себя возможности для маневра

2 августа президент России Владимир Путин прибыл на Селигер на борту самолета-амфибии и побеседовал с участниками ежегодного молодежного форума. Он пообещал не увольнять правительство и прокомментировал дело Алексея Навального по «Кировлесу», усомнившись в справедливости приговора, вынесенного 18 июля.

Встреча с прокремлевской молодежью традиционно является для Путина удобной площадкой для политических заявлений. И если ранее форум «Селигер» был своего рода политической площадкой поддержки молодежных проектов своей администрации (прежде всего, движения «Наши»), то сейчас это превращается, скорее, в чисто путинское мероприятие. Причем в лагере были представители самых разных политических и общественных организаций: начиная с коммунистической молодежи и заканчивая казаками с православными активистами. Правда всех их отличала выраженная лояльность власти. В этом году на «Селигере» акцент сделан на охранительно-консервативную и патриотическую тематику: в лагере много представителей казачьих молодежных организаций, встречаются православные священники, описывали свои наблюдения журналисты «Ведомостей».

Путин выступил против отставки правительства, аргументировав это вредностью кадровой чехарды. Вопрос поступил от молодого коммуниста: напомним, что КПРФ поднимала вопрос о вотуме недоверия кабинету министров в связи с реформой РАН. Путин отметил, что сам лично не стал бы голосовать за отставку, приведя в пример Германию времен Веймарской республики, где за 14 лет сменились свыше 20 правительств: «К чему это привело, хорошо известно – нацисты воспользовались хаосом и недовольством людей и пришли к власти. Нам такой разворот событий не нужен». Это весьма симптоматичное заявление, которое указывает на опасение Путина, что отставка кабинета министров может иметь больше минусов, чем плюсов: возможный рост внутриэлитной конкуренции окажется на руку, прежде всего, внесистемной оппозиции, которую на протяжении многих лет Кремль пытался называть «реальными фашистами».

Еще более важным заявлением стали слова Путина об Алексее Навальном, имя которого Путин старательно избегает. «Мне показалось странным, не спорю, что один из проходивших по этому делу фигурантов, который начал сотрудничать со следствием [Вячеслав Опалев], получил 4,5 года условно, а второму фигуранту, о котором вы упомянули [Алексей Навальный], «вломили» пять лет реально», - сказал Путин. Слово «вломили» в русском языке несет в себе негативную эмоциональную нагрузку, что в целом можно трактовать как несогласие Путина с решением суда. При этом стоит подчеркнуть, что Путин всегда, напротив, защищал все решения российских судов, принципиально не желая вмешиваться в судебный процесс. В итоге от судебного решения он все-таки дистанцировался. «Но это суд сам должен определить, что там и как», - заключил глава российского государства. Зато сомнений в репутации Навального у Путина явно нет. Он заявил, что «любой человек, который так или иначе настроен на борьбу с тем или иным злом, сам прежде всего должен быть безупречен». «Второе: нужно всем научиться действовать в рамках закона, и не просто шуметь и кричать: «Держи вора!», а предлагать какую-то платформу и быть при этом корректным, не проявлять агрессивности», - сказал президент.

Наконец, затронул президент и тему массовых протестов. «Наша страна должна знать свою историю. Таких деятелей как поп Гапон, который вывел людей на демонстрацию и подпольно сам исчез, надеюсь, в нашей истории больше не будет», - заявил президент. «Если мы этого не поймем, если мы будем скатываться в хаос, нас этот хаос и поджидает - такой же, как в некоторых странах Ближнего Востока», - предупредил Путин и задался вопросом: «Кому это надо?» И сам ответил: «Это никому не нужно». Подобные формулировки во многом отражают отношение власти к протестному движению, которое воспринимаемся как исключительно ведомое «провокаторами». Вероятно, Навальный, который преподносится как преступник, в такой ситуации приравнивается к «попу Гапону», который в советской историографии представал как предатель рабочего движения, спровоцировавший расстрел рабочей демонстрации 9 января 1905 года. Кстати, президент в изложении гапоновской истории следовал стереотипному советскому представлению об этой фигуре – на самом деле, священник сам участвовал в организованной им демонстрации, чудом остался жив и скрылся только после ее расстрела. В то же время Путин дал высокую оценку собственной политике – за то, что дал гражданам возможность знакомиться с различными точками зрения.

Сейчас любой риск внутри или извне системы рассматривается с точки зрения долгосрочной политической стабильности: будь то отставка правительства или отношения с внесистемной оппозицией. Позиция и сознание власти становится все более консервативным. «Селигер» всегда был жестко антиоппозиционным форумом, но методы его проведения меняются. Если раньше со слабой активностью оппозиции боролись имитацией альтернативной, «правильной» активности (отсюда такие проекты Владислава Суркова как «Наши», «Сталь» и др.), то сейчас, когда оппозиция стала куда более значимым общественным фактором, с ней борются с помощью ультраконсерватизма, задвинув на периферию старые проекты. Главной же интригой остается ситуация вокруг приговора Навальному: после слов Путина нельзя исключать, что приговор будет смягчён, но неясно, насколько. Вспомним, что путинская «мягкая» формулировка о суде над девушками из «Pussy Riot» также трактовалась как возможность «символического» (например, условного) приговора, но дело завершилось реальной «двушечкой». Похоже, что Путин будет принимать решение, исходя из хода и итогов избирательной кампании в Москве – и, как это нередко с ним бывает, оставляет для себя возможности для маневра.

Версия для печати