02.09.2013 | Михаил Агаджанян

Сирийский тест

На пике ожиданий ударов стран НАТО по Сирии премьер-министр Великобритании Дэвид Кэмерон обронил примечательную фразу. По его убеждению, химической атакой 21 августа в пригороде Дамаска президент Башар Асад решил «протестировать границы дозволенного».

Вывод Кэмерона, с которым солидарны в Вашингтоне и Париже, имеет своё зеркальное отражение, указывает на реальные цели евроатлантистов. Тестированием дозволенного, только в несравнимо более крупном масштабе, чем окрестности Дамаска и вся территория Сирии в целом, занимаются крупнейшие государства Североатлантического альянса. Данный тест имеет весьма разветвлённый характер, охватывает собой как внутринатовские вопросы, так и широкий контекст текущей динамики на Ближнем и Среднем Востоке.

Соединённым Штатам удалось создать антиасадовскую коалицию, но сразу после этого, при переходе к реализации операционных планов по Сирии, в НАТО обнаружился диссонанс мнений. Если даже сообщения о двенадцати членах Североатлантического альянса, выступивших против ударов по Сирии, не отвечает реальности, в любом случае налицо отсутствие консенсуса в натовских рядах. На передовые позиции «гуманитарных карателей» сирийского режима вышла вполне знакомая тройка государств в лице США, Великобритании и Франции. После известного решения британского парламента, обозначилась иная конфигурация наиболее рьяных сторонников силового сценария – США, Франция, Турция. И всё же Лондон не самоустранился, а лишь взял дополнительное время для анализа ситуации. Все последние месяцы именно он на пару с Парижем добивался снятия эмбарго ЕС на поставки в Сирию вооружений и военной техники. Именно правительства Кэмерона и Олланда наилучшим образом наладили теневые каналы снабжения антиасадовских сил. Но, когда дело дошло до непосредственного вступления британцев и французов на «тропу войны» с Дамаском, проявились симптомы сдержанности, взятия непродолжительной паузы для более детального обдумывания своих дальнейших шагов.

Пауза необходима евроатлантистам с целью тестирования прочности позиций многих сил, имеющих интересы в Сирии. Число этих государств измеряется, примерно, одним десятком. Но «сирийский тест» нужен американцам, британцам и французам, прежде всего, под призмой выяснения возможных шагов Ирана. Важно подчеркнуть, что тестирование позиции Ирана не ограничится лишь угрозой ударов по Сирии, а с большой долей вероятности развернётся в ходе краткосрочной операции с использованием крылатых ракет.

В эти дни часто говорилось о возможности повторения в Сирии «югославского сценария». В 1999 году НАТО добилось своих целей без наземного вторжения в пределы Сербии. США и их союзники работали на дистанции, с задействованием тактической и стратегической авиации НАТО. Географическое расположение Сирии делает возможным привлечение ударной мощи морских платформ, концентрацию в Восточном Средиземноморье оперативной группировки кораблей с крылатыми ракетами на борту. Вместе с тем, сравнения Сирии с Югославией образца конца 1990-х годов ущербны. Как минимум, с учётом того факта, что рядом с Югославией не было страны с 80-миллионным населением, ударным ракетным потенциалом и, главное, мотивацией показать себя в «полевых условиях» масштабной региональной эскалации.

С начала этого года Иран послал внешнему миру однозначный сигнал – удары НАТО по Сирии будут рассматриваться Тегераном как удары по нему. Источник этого сигнала в лице советника верховного руководителя и духовного лидера Ирана по внешней политике Али Акбара Велаяти не оставлял сомнений в том, что это позиция рахбара. Есть также серьёзные основания предполагать наличие между Ираном и Сирией соглашений о гарантиях безопасности и взаимопомощи. На прошлой неделе аятолла Али Хаменеи лично предостерёг Запад от ударов по Сирии, правда, при этом воздержавшись от далеко идущих тезисов о неминуемости вступления Ирана в войну в случае таких ударов.

Таким образом, тест на выяснение позиции Ирана продемонстрировал новые нюансы. Первое впечатление – Тегеран отошёл от предыдущих жёстких заявлений. Но в текущей канве развитий слова рахбара следует «декодировать» в ином ключе. Тегеран не хлопает дверью, не сжигает мосты, а лишь предупреждает всех, заодно, оставляя место для взаимовыгодного улаживания кризиса. Даже после ударов США по целям на сирийской территории.

Есть ли вокруг Сирии элементы, которые объединяют интересы США и Ирана? И могли ли они проявиться именно в эти дни, в короткий отрезок «тестирования» Западом сирийского направления, послужив причиной более взвешенной позиции Тегерана? Вне всяких сомнений – да. Американцы стали более осмотрительны при калькуляции плюсов и минусов нанесения ударов на дистанции, не говоря уже о наземных интервенциях. Что самое интересное, подобная осмотрительность стала нарастать в позиции военных США. Председатель Объединенного комитета начальников штабов Мартин Демпси в середине июля этого года направил официальное письмо в Конгресс США, где обозначил оценки в связи с возможным военным вмешательством в сирийский конфликт. В письме, в частности, отмечалось, что участие США в военной операции будет фактически означать выражение поддержки исламистским радикалам, имеющимся в составе сирийской оппозиции. Общий вывод послания Демпси свёлся к следующему: «За последние 10 лет мы убедились: недостаточно просто изменить баланс военных сил по отношению к какой-либо стране. Необходимо продумать дальнейшие действия, для того чтобы данное государство смогло продолжить функционировать».

Высшие армейские чины США стали мыслить как дальновидные политики. Администрацию Белого дома, Пентагон и госдепартамент объединяет мнение (при определённых «технических» расхождениях) о негативных последствиях десуверенизации и фрагментации Сирии, которая станет реальностью сразу после полного отстранения от власти Башара Асада. Надо было пройти через иракскую и афганскую кампании, натолкнуться на череду смены «арабской весной» режимов в Северной Африке и на Ближнем Востоке, потерять своего посла в ливийском Бенгази, чтобы в Пентагоне и Объединённом комитете начальников штабов стали мыслить не только военными категориями.

Действия США по стягиванию к сирийским берегам корабельной группировки начались как демонстрация военной силы и продолжатся в том же ракурсе. Краткосрочными ударами по немногочисленным целям на сирийской территории вопрос смены режима Асада нерешаем. Просто американцы решили отреагировать на якобы имевший место «химический вызов» Дамаска международному сообществу, посчитав сворачивание силового сценария чреватым потерями в собственном международном имидже.

На первый взгляд, ситуация крайне неблагоприятна для нахождения вокруг Сирии компромиссных развязок при прямом или латентном участии Ирана. Отнюдь нет. Появилась реальная возможность установить в обширном регионе новый статус-кво, обязательной подпоркой которого стал бы прямой диалог Вашингтона и Тегерана. Однако до его достижения еще далеко. И совсем не факт, что он вообще станет реальностью. Между тем, его востребованность, пусть и в отдалённой перспективе, усилилась в дни занесения Соединёнными Штатами ударного кулака над Сирией.

Версия для печати