04.09.2013 | Светлана Самойлова

Интервью одинокого президента

Россия согласна на военную операцию в Сирии, если будет доказан факт применения химического оружия режимом Башара Асада, а Кремль готов работать с любым избранным мэром Москвы – с такими заявлениями выступил Владимир Путин в интервью «Associated Press» и «Первому каналу». Российский президент может позволить себе подобные «обещания»: ведь ни то, ни другое, по сути, невозможно. Россия никогда не признает факт применения химоружия правительственными войсками, а в Москве победит Сергей Собянин.

Интервью дано в преддверии предстоящего саммита G20 в Санкт-Петербурге. Это должно было стать главной темой. Однако вопреки пожеланиям Москвы, на первое место по значимости вышла неприятная для Кремля сирийская тема. Неприятная - по одной простой причине: США, Франция и ряд других стран готовятся нанести удар по Сирии, что Россия намерена признать военной агрессией. По словам Путина, у нас нет доказательств, что химическое оружие применялось именно правительственными войсками: по его мнению, это и нелогично. Зачем Асаду самому провоцировать вторжение, если он знает, что факт применения химоружия сразу же будет использован против него? Журналист AP почти треть времени «пытал» Путина по поводу сирийской проблемы, но российский лидер не сдавался. Отвечая на вопрос, какова его реакция на ужасные видео, где видна смерть детей, Путин признал, что «это ужасные кадры». Однако тут же оговорился, что не знает, «кто и что сделал, и кто в этом виноват.

Сами эти кадры не дают ответов на те вопросы, которые я сейчас поставил. И есть мнение, что это компиляция тех же самых боевиков, которые, как мы хорошо знаем, и администрация США это признает, связаны с Аль-Каидой, и которые всегда отличались своей особой жестокостью». Он также задал вопрос, что будет делать администрация США, если будет доказано, что химоружие применялось повстанцами?На Западе огромный резонанс вызвали слова президента России о том, что Путин готов поддержать военную операцию, если будет доказан факт применения химоружия войсками Асада. «Я этого не исключаю. Но хочу обратить Ваше внимание на одно абсолютно принципиальное обстоятельство. В соответствии с действующим международным правом санкцию на применение оружия в отношении суверенного государства может дать только Совет Безопасности Организации Объединенных Наций. Любые другие поводы, способы, которые оправдывали бы применение силы в отношении независимого и суверенного государства, недопустимы и их нельзя квалифицировать иначе как агрессию», - сказал он.

Еще одной важной фоновой темой стали предстоящие в России региональные выборы. Главным сюжетом в этой связи стал комментарий Владимира Путина по поводу фигуры Алексея Навального, которого глава государства традиционного не стал называть по имени. Отношение Путина к оппозиционеру оказалось подчёркнуто пренебрежительным и субъективным, выраженным в негативном эмоциональном ключе. «У меня, к сожалению, есть подозрение, что это [борьба с коррупцией] просто способ завоевать очки, а не истинное желание решать проблемы», сказал Путин, квалифицировав Навального как преступника. «Ведь где этот господин ни появляется, там всегда он следит, как у нас говорят, всегда за ним какая-то проблема: то спирт, говорят, или спиртовой завод там утащил, то с лесом какие-то проблемы, то у него обнаружились фирмы за границей, он их не задекларировал», - заявил президент, назвав все это «очевидным фактом». Говоря о приговоре по «Кировлесу», Путин указал, что по нему «есть обвинительные приговоры суда. И люди, которые получили обвинительный приговор, согласились с ним и даже отказались его оспаривать». Последняя фраза выглядит просто вызывающе: позиция Навального и Петра Офицерова хорошо известна, а их адвокаты обжаловали приговор еще 26 июля. Отсюда возникает вопрос: это Путин так, мягко говоря, «лукавит» или просто плохо проинформирован?

В любом случае, нынешнее интервью должно было стать предваряющим событием по отношению к саммиту G20. Российский лидер попытался более четко обозначить позицию по Сирии, смягчить восприятие «антигейского закона», опровергнуть обвинения в преследовании оппозиции и давлении на суд, продемонстрировать добрую волю в восстановлении отношений с США. Однако теплым интервью назвать трудно. Чувствуется рост эмоциональной напряженности Путина по отношению к внешним и внутренним «врагам», более выраженная защитная позиция от любой критики. Российский лидер кажется всё более одиноким. При этом он выглядит вполне искренним и более того – стремящимся «раскрыться». В ближайшие дни, во время саммита G20, ему предстоит доказать, что его возвращение на пост президента в мае 2012 года вовсе не означает значительное снижение конструктивности российской внешней политики. Это будет первое серьезное внешнеполитическое мероприятие Путина, по итогам которого можно будет судить, в том числе, о его президентской эффективности.

Версия для печати