24.10.2013 | Михаил Агаджанян

Россия – Китай: выйти из нефтегазового круга

Визит главы российского правительства в Китай 21-23 октября прошёл на стабильно конструктивной ноте двусторонних отношений. Дмитрий Анатольевич и его китайский коллега Ли Кэцян сверили часы в экономическом блоке нынешнего этапа отношений. Как можно понять, одной из целей межправительственного контакта на высшем уровне стало поручение президента России премьеру Медведеву продвинуть выполнение ранее достигнутых на уровне глав государств договорённостей. В марте этого года новый китайский лидер Си Цзиньпин посетил с визитом Москву. 7 октября на полях саммита АТЭС состоялась очередная встреча на высшем уровне. Теперь возникла необходимость в рабочем контакте расширенного правительственного состава двух стран.

До последнего времени Россия и Китай демонстрировали попытки углубить экономические связи, расширить базу сотрудничества за рамки традиционно продвинутого диалога в нефтегазовой сфере. Были поставлены амбициозные цели довести двусторонний товарооборот к 2015 году до $100 млрд., к 2020-му – до $200 млрд. Китай проявил интерес к вхождению в энергетические проекты на российской территории, основная миссия которых заключается в экспортных поставках энергоресурсов на восточноазиатские рынки (проект «Ямал СПГ», предоставление китайской корпорации «CNPC» прав на совместную с «Роснефтью» разведку и добычу «чёрного золота» в Восточной Сибири). Предыдущие планы по увеличению российского нефтяного экспорта в Поднебесную с 15 до 30 млн. тонн расширены до более внушительных параметров. За несколько дней до визита российской правительственной делегации в Китай, компании «Роснефть» и «Транснефть» отмечали следующий ориентир: с 2018 по 2037 годы объём поставок нефти на китайский рынок будет увеличен на 15 млн. тонн в год. В ходе визита, 22 октября «Роснефть» и китайская «Sinopec» подписали Меморандум в отношении заключения экспортного контракта на условиях предоплаты. Документ предусматривает поставки нефти в объёме до 100 млн. тонн в течение 10 лет, начиная с 2014 года и на условиях предоплаты.

На газовом направлении сотрудничества также проявился заряд свежих идей вокруг трубопроводного «Восточного коридора» и поставок сжижженного природного газа через Владивосток во вторую экономику мира.

Как можно было убедиться по итогам российско-китайского межправительственного саммита, работа на топливно-энергетическом направлении сотрудничества получила новую динамику. Вместе с тем, нельзя не заметить, что «потолок роста» в ШОС постепенно проецирует свой негатив и на двусторонние экономические связи России и Китая. Если две ключевые внешние силы в Центральной Азии не смогут выработать совместную повестку с подключением к её реализации партнёров по ШОС, то ситуация будет последовательно двигаться к размежеванию интересов Москвы и Пекина. Это уже находит свои проявления, например, в важном для КНР вопросе прокладки трансграничных коммуникаций для выхода китайской продукции на внешние рынки. С началом коммерческой эксплуатации Северного морского пути были ожидания, что Пекин сделает основную ставку именно на этот маршрут. Но китайцы решили двигаться сразу по нескольким альтернативным торговым путям и не сбавили свою заинтересованность к железнодорожной магистрали Кыргызстан – Узбекистан – Туркменистан - Иран (транспортный коридор Центральная Азия – Персидский залив). Напротив, недавнее центральноазиатское турне председателя КНР Си Цзиньпина, невнятные экономические итоги саммита ШОС в Бишкеке, укрепили власти Поднебесной во мнении о необходимости продвижения крупных транспортных проектов. А также в продолжении линии на получение от России комфортного для себя ценового режима на импорт энергоресурсов (прежде всего, по трубопроводному газу).

Скепсис по поводу перспектив российско-китайского экономического сотрудничества, обнаружившихся здесь неблагоприятных тенденций в виде «нефтегазовой замкнутости» сторон, стал принимать у российских экспертов новые очертания. Вплоть до выдвижения прогнозов о поглощении китайцами в будущем не только центральноазиатских рынков, но и частично российской экономики. Пока Россия берёт обязательства о сотнях миллионов долларов на цели укрепления обороноспособности республик Центральной Азии, Китай направляет туда многомиллиардные инвестиции в конкретные экономические проекты. Как подчёркивают в связи с этим комментаторы, только Кыргызстану в ближайшие 10 лет было обещано инвестиций почти на $6 млрд.

Сравнительные темпы роста ВВП Китая и России наводят на мысль об углубляющемся между ними экономическом разрыве, за которым проглядываются сценарии «поглощения». Перед отлётом в Китай премьер-министр Медведев обозначил скромный рост российской экономики в этом году – в предельные 2%. При этом, отметив, что «промышленный рост находится практически на нуле».

Международная конъюнктура также не способствует утверждению Китая в оценках о безальтернативности развития экономических связей с Россией. К поставкам иранской нефти в Поднебесную американцы уже практически равнодушны. В Афганистане после 2014 года китайцы намерены действовать в самодостаточном режиме, без какой-либо тесной кооперации с россиянами по двусторонним каналам и, тем более, по линии ШОС. Китай продолжает находиться в системе координат геостратегического оппонирования Соединённым Штатам. Но ни Вашингтон, ни Пекин не заинтересованы в расшатывании этой системы. Лучшее тому подтверждение - «складирование» Поднебесной своей выручки от экспортных операций в государственные бумаги США. В разгар американского «shutdown» Пекин послал в Вашингтон сигнал обеспокоенности за сохранность собственных активов. И сразу получил успокаивающие заверения из-за океана.

Пока у Китая с Россией хотя и объёмное, но недиверсифицированное сотрудничество, ограничивающееся нефтегазовой сферой. С США и Европой у властей второй экономики мира всё намного системнее и масштабнее. С постановкой сотрудничества на твёрдую технологическую основу. Из последних примеров. Британцы подписали контракт с французскими компаниями «EDF», «Areva» и китайскими «General Nuclear Corporation» и «China National Nuclear Corporation» по строительству АЭС на сумму $26 млрд. Китайские компании получат в проекте от 30% до 40% долевого участия.

Версия для печати