29.11.2013 | Сергей Маркедонов

Вояж к партнеру

В начале следующей недели президент России Владимир Путин посетит Армению. Повестка дня планируется насыщенная: глава Российского государства, помимо обычных в таких случаях встреч с руководителями принимающей страны, посетит второй по величине город Армении Гюмри (в 1840-1924 гг.- Александрополь, в 1924-1991 гг. - Ленинакан). Там располагается 102-я российская военная база, существующая на основании договора, подписанного еще в 1995 году в период легислатур первых президентов России и Армении соответственно Бориса Ельцина и Левона Тер-Петросяна. Как бы ни складывались отношения между ведущими армянскими политиками (а отношения трех президентов республики друг с другом трудно назвать оптимальными), все они сохраняли приверженность соглашениям восемнадцатилетней давности.

Данный момент следует иметь в виду при разговоре о динамике двусторонних отношений между Москвой и Ереваном. Особенно тогда, когда гипертрофированный акцент делается на якобы эксклюзивном интересе России к сохранению своего присутствия в регионе.

База в Гюмри играет важную роль в политике РФ на Южном Кавказе. Полный вывод войск и военной техники из Грузии был завершен в середине ноября 2007 года. После того, как Москва и Баку не достигли компромисса относительно условий арендной платы по Габалинской радиолокационной станции (РЛС), РФ прекратила эксплуатацию этого объекта. Таким образом, на сегодняшний день, если не считать 7-ой объединенной базы в Абхазии и 4-й объединенной базы в Южной Осетии (то есть баз в частично признанных республиках), российское военное присутствие в Закавказье ограничивается лишь Арменией. В 2010 году в ходе визита Дмитрия Медведева договор о функционировании 102-й базы был пролонгирован до 2044 года. При этом стоит отметить, что пролонгация Договора на 49 лет вместо изначального срока в 25 лет отсчитывается не с 2010, а с 1995 года. Помимо военной тематики и вопросов безопасности планируется, что в ходе визита Путина будут рассмотрены вопросы реализации совместных проектов в области экономики и двустороннего культурного сотрудничества.

Случаен ли выбор даты путинской поездки? В чем заключается ее актуальный политический смысл? Можно ли говорить о неких сигналах, которые планирует отправить Москва? И только ли Армении эти сигналы адресуются?

Отвечая на эти вопросы, стоит отметить, что визит главы Российского государства не раз обсуждался. В особенности его «отложенный» характер. Прежде всего, конечно, такое обсуждение велось в армянских СМИ - просто в силу асимметричного характера взаимоотношений двух стран. Для России, вовлеченной в различные внешнеполитические процессы в разных частях земного шара, кавказское направление, хотя и играет важную роль, занимает куда более скромное место в повестке дня по сравнению с «российским фактором» в повестке дня официального Еревана. Стоит отметить, что после своего возвращения в кресло президента в 2012 году Путин посещает Армению впервые. При этом визит в Азербайджан уже наносился в августе нынешнего года. В российской политике на Южном Кавказе баланс визитов официальных лиц в Армению и в Азербайджан имеет чрезвычайно большое значение и для Еревана, и для Баку. Зачастую по этим визитам выстраиваются прогнозы (как правило, эмоционально окрашенные) относительно «разворотов» Кремля в том или ином направлении, хотя зачастую речь идет о выравнивании «геополитических весов». Процесс нормализации отношений с Грузией пока что из области риторики не перешел в практическую плоскость (как минимум, практика имеет весьма ограниченный радиус действия). И в этой связи Москве важно сохранять баланс и не нанести явного ущерба двусторонним связям и с Арменией, и с Азербайджаном.

Впрочем, в данном конкретном случае речь идет не только о некоем «компенсаторном механизме». Большая часть нынешнего года для российско-армянских отношений выдалась непростой. Опасения и неудовольствие Москвы вызывали отношения Еревана с Европейским союзом. Фактически до визита президента Армении Сержа Саркисяна в Москву в сентябре в воздухе витала идея парафирования (а потенциально и подписания) Соглашения об Ассоциации между Арменией и ЕС. Кремль видел в этом стремление своего союзника изменить стратегический вектор, а за Брюсселем Евросоюза старался угадать Брюссель НАТО. При этом высокопоставленные чиновники кавказской республики, включая и премьер-министра, с откровенной прохладцей отзывались о таком детище Владимира Путина, как Таможенный Союз (ТС). Сентябрьский визит Саркисяна и его публичное заявление о готовности к участию в евразийской интеграции (не только в формате ТС, но и в Евразийском Союзе) растопили лед в отношениях лидеров РФ и Армении. Но одно дело психологический и символический эффект, а другое наполнение некоей программы позитивным содержанием. В этом плане визит Путина можно рассматривать, как попытку наполнить процесс присоединения Армении к ТС чем-то большим, чем риторика. За приятными словами о вековом братстве должны прийти не просто образы привлекательного будущего, но проекты и программы, ориентированные на его приближение.

И говоря про общие программы и проекты, следует иметь в виду, что внутри самой Армении присоединение к ТС и фактический отказ от выстраивания параллельных проектов с Евросоюзом получает неоднозначную оценку. «Ереванская революция» («марш миллиона масок») Шанта Арутюняна - это, конечно же, экзотика. Но волнение умов в оппозиционных рядах, а также среди публицистов, политологов, преподавателей вузов, представителей неправительственного сектора, пользователей социальных сетей имеет место быть. Так, по словам секретаря оппозиционной партии «Наследие» (она представлена в парламенте) Степана Сафаряна, Россия использует методы шантажа для присоединения Армении к ТС. И нельзя сказать, чтобы власти так уж сильно противодействовали бы этим сомнениям и критическому пафосу. Нет, официальный Ереван заявляет о приверженности «братству и единству» с Москвой. Однако помимо публичного формата есть кулуары, а трансляторами определенного недовольства могут выступать и представители второго-третьего уровня. Словом, можно сказать, что определенный «осадок» от позиции Москвы начала нынешнего года остался. К ней примешивается недовольства не только противодействием планам ЕС, но и партнерством Баку и Москвы, включая и военно-техническую область. Все эти факты было бы весьма недальновидно игнорировать, делая вид, что никаких проблем в двусторонних отношениях не существует. В данном случае речь не только и не столько о публичном формате. Но как показывает общение с практиками, вовлеченными в процесс выстраивания таких отношений, некоторое «головокружение от успехов» с российской стороны присутствует.

Между тем, стоит четко оговориться. Интерес к евразийской интеграции проявляет не только одна лишь Москва. У Еревана он также имеется. Пусть и не в полном объеме, и не к ТС. Но к союзничеству с РФ точно. Просто в силу того, что ни США, ни ЕС не смогу обеспечить гарантии безопасности для Армении, а также сохранение статус-кво вокруг нагорно-карабахского конфликта. Между тем, одно лишь посещение базы в Гюмри (хотя и находящейся не поблизости с непризнанной республикой, а на границе с Турцией) становится более, чем прозрачным сигналом для всех: Москва не будет приветствовать военное решение застарелого конфликта из-за Нагорного Карабаха. Ее устроит любое решение, но не силовая «разморозка» нынешнего статус-кво. Важно ли это для Армении? Риторический вопрос. И сможет ли ЕС сделать нечто аналогичное? Вопрос не в меньшей степени риторический. Но есть, помимо этих двух, еще и третий вопрос. Готова ли Москва к тому, чтобы продвигать выгодные для себя и для своего союзника проекты без ненужной демонстрации своего геополитического превосходства. Претензии в данном случае не столько политические, сколько эстетические. Между тем, эта «эстетика» оказывает свое негативное воздействие на восприятие действий Кремля. Даже если таковые выглядят обоснованными и адекватными.

Таким образом, вояж Путина в Армению призван продемонстрировать новое качество партнерских отношений между Ереваном и Москвой. Дата для посещения республики также имеет свой символический подтекст. Визит состоится практически сразу же после саммита ЕС и стран «Восточного партнерства» в Вильнюсе, в ходе которого не только Армения, но и гораздо более крупный и проблемный постсоветский игрок, Украина, не будут делать шаг в сторону интеграции с ЕС (соответственно, парафировать и подписывать соглашение об Ассоциации). Свое видение европейского направления внешней политики и у официального Баку. Грузию же в Москве по умолчанию считают «отрезанным ломтем», и ее контакты с Западом воспринимаются уже как некая данность. И в этом смысле посещение Армении становится неким сигналом постсоветским республикам относительно высокого российского потенциала на просторах бывшего СССР, которые рассматриваются в качестве внешнеполитического приоритета Москвы. Однако если визит главы Российского государства будет оцениваться только в превосходных степенях без понимания имеющихся проблем и противоречий, это может привести к неоправданному оптимизму и самоуверенности. А это - не самые лучшие спутники для адекватной политики, на каком бы направлении она ни проводилась.

Сергей Маркедонов – политолог. В мае 2010 – октябре 2013 гг. - приглашенный научный сотрудник Центра стратегических и международных исследований, США, Вашингтон

Версия для печати