03.03.2014 | Марина Войтенко

Цены и ожидания

По данным Росстата, индекс потребительских цен (ИПЦ) за период с 18 по 24 февраля 2014 года составил 100,2% , с начала месяца – 100,7%. Если же точкой отсчета брать 1 января, то «подкачка» ИПЦ насчитывает 1,3 процента. В целом сопоставимо с динамикой-2013, когда с начала года цены выросли на 1,5%, а за февраль – на 0,6%. Важно, однако, обратить внимание на их среднесуточный прирост. Здесь ощущения менее комфортны: в феврале-2013 – 0,02%, в январе-2014 – 0,019, а, вот, в феврале текущего года – уже 0,027%. Иными словами, итоговая февральская инфляция набирает никак не менее 0,8%. Главная причина – начинают сказываться накопленные курсовые эффекты, обусловленные ослаблением рубля, которое «включило» триггер роста стоимости импорта (как в качестве сырья для пищевой и легкой промышленности, так и в виде готовой продукции).

Тенденция к этому пока лишь вышла на старт. И, хотя, по мнению экспертов, она будет относительно краткосрочной (пока импорт не станет замедляться), но головной боли денежным властям добавит изрядно. Внимание к инфляционным рискам придется усиливать многократно.

Как известно, экономика всегда парадоксальна. Динамика ИПЦ с начала года не исключение. Годовая инфляция, составившая в декабре-2013 6,5%, в середине февраля-2014 снизилась до 6,1%, но прогнозы на будущее пришли в движение. Впрочем, сомнений в том, что по итогам-2014 рост цен окажется ниже прошлогоднего, практически нет ни в правительстве, ни в экспертном сообществе. Вопрос, насколько именно?

Глава МЭР Алексей Улюкаев заявляет: «Мы пока не меняем годовой прогноз по инфляции. Вообще, мы считаем, что ЦБ берет цель по инфляции, которой должны добиться вне зависимости от курсовых колебаний». В то же время, замминистра Андрей Клепач полагает, что курсовые колебания могут сказаться на инфляции-2014 ее увеличением на 0,4-0,5 процентных пункта. Заметим сразу, что противоречие здесь столь же видимое, сколь и мнимое. Министр имеет в виду прогнозный интервал в 4,5-5,6%, его заместитель – так называемую «точечную цель в 5%. В самом ЦБ РФ тоже не исключают того, что баланс рисков «здесь и сейчас» смещен в сторону превышения этого целевого значения.

Между тем, он меняется достаточно быстро, и итог, естественно, зависит от интенсивности влияния всех факторов. Например, по оценке Банка России, замедление темпа роста денежных агрегатов (что продолжается и в текущем году), наблюдаемое с 2011 года, при прочих равных условиях может обеспечить торможение инфляции в 2014-ом, на 2 процентных пункта. Вместе с тем, фактор ослабления рубля, согласно модельным расчетам, напротив, способен ее ускорить на 0,5 п.п. Опять-таки «при прочих равных …», среди которых, если отвлечься от влияния на цены со стороны «видов на урожай», едва ли не решающую роль играют инфляционные ожидания населения.

Как правило, их всплески и «провалы» носят кратковременный характер и в целом сглаживаются в пределах одного квартала. Так, взлетев вверх в декабре-2013, в текущем феврале они, по сути, стабилизировались. Результаты опросов показывают: оценка наблюдаемой и ожидаемой годовой инфляции в целом пока ниже, чем в первом квартале 2013 года. 58% респондентов уверены в том, что темпы роста цен не изменятся. Впрочем, 90% отмечают, что они и без того бросаются в глаза. Примечательно, однако, следующее: число опрошенных, констатировавших очень сильный ценовой рост, в феврале (36%) снизилось по сравнению с декабрем на 8 п.п. В будущем же месяце увеличения цен ждут 82%, причем умеренного – 47% (36% – декабрь-2013), сильного – 26% (против декабрьских 29%).

Инфляционные ожидания (даже умеренные) всегда влияют на интенсивность и структуру потребительского спроса. Февральский мониторинг показывает – особых надежд на оживление потребления в текущем году возлагать не стоит. 62% опрошенных отметили, что в течение последних двенадцати месяцев их доходы в отличие от цен не росли. 53% и вовсе не рассчитывают на их повышение в 2014 году. Спору нет, сам по себе фактор этот не слишком позитивен. Но, «подножку» общему тренду на снижение инфляции все-таки поставить не готов. Другое дело – реакция населения на ослабление рубля.

Опрос ВЦИОМ (результаты опубликованы 26 февраля) показывает: половина россиян вообще не испытывает беспокойства из-за подорожания доллара. Зато доля тех, кого оно тревожит по-настоящему, с декабря увеличилась с 28% до 42%. В первую очередь, это касается людей среднего возраста (35-44 года), респондентов с высшим образованием, жителей Москвы и Санкт-Петербурга. Относительно перспектив рубля ожидания российских граждан разделились: 41% уверены, что национальная валюта будет дешеветь еще месяц-два, 33% предполагают – она останется на текущих позициях (полгода назад аналогичные ответы дали 34% и 38%). Лишь 5% участников опроса видят возможность укрепления курса.

Реагировать на ситуацию россияне намерены по-разному: три четверти либо не будут никак, либо затрудняются в выборе действий. 8% вложат деньги в недвижимость и прочие дорогие покупки. 7% купят доллары, 2% инвестируют сбережения в резервные валюты, 3% вообще намерены быстро избавиться от всех накоплений.

Как видим, курсовые ожидания уже имеют значение, и роль этого фактора будет, по-видимому, усиливаться по мере «обучения» рубля свободному плаванию. Прогнозировать, какой станет их «штатная» роль, пока преждевременно. Тем более что февраль добавил колебаниям рубля новых красок. К середине месяца, казалось бы, уже было нащупано новое равновесное состояние: на торговых сессиях рубль отыгрывал до 19 копеек за день. Многим экспертам это дало основание предположить, что среднегодовой курс составит около 35 рублей за доллар США. Но «отжаться» не удалось, хотя отток капитала в феврале снизился до $15 млрд. после $20 млрд. в январе, а сальдо СТО (счета текущих операций) возросло до $11 млрд. вслед за увеличением январского внешнеторгового профицита на 2,8%.Сначала спекулятивную атаку почти на ровном месте подтолкнул Минфин, объявив о покупках валюты для пополнения Резервного фонда. Затем включились «украинский» и особенно «крымский» факторы, спровоцировав инвесторов к распродаже рублей и активов в них номинированных (прежде всего, в последнюю неделю февраля). Причем все это происходило на фоне продолжающегося «валютного шторма» в развивающихся экономиках.

Напомним, что во второй половине февраля к потерпевшим от «бури и натиска» добавился Китай: юань потерял к доллару более 1%. Примечательно, что аналитики и участники рынков по всему миру «напряглись» не столько по поводу курсовых колебаний как таковых (в конце концов Народный банк намерен расширить их диапазон с 1% до 2% и дать тем самым «рэньминьба» большую свободу). В резкой смене тренда наблюдатели увидели реализацию рисков, долгие годы копившихся в финансовой системе страны. Любой дефолт по обязательствам китайских трастовых компаний (а их в текущем году предстоит погашать на 5,3 трлн. юаней – $880 млрд.) может разогреть ситуацию до состояния новой «горячей точки» на карте глобального хозяйства.

Случай Китая поэтому лишь добавляет аргументов сторонникам точки зрения, что в основе наблюдаемой в последние месяцы «валютной качки» лежит, прежде всего, обострение внутренних структурных проблем развивающихся экономик. Ровно об этом говорится в коммюнике февральской (22-23 февраля) встречи в Сиднее «финансовой двадцатки». Приспосабливаться к изменениям в денежно-кредитной политике (ДКП) ведущих развитых экономик рекомендовано, в первую очередь, на пути «дальнейшего усиления и уточнения основ внутренней макроэкономической, структурной и финансовой политики». Естественно, при этом центробанки «двадцатки» готовы «предпринять необходимые шаги для поддержания условий ценовой стабильности путем своевременного реагирования на факторы дефляционного и инфляционного давления», а также продолжать тщательную сверку установок ДКП с учетом ее влияния на мировую, непрерывно обмениваясь информацией и доводя ее до общественности.

Казалось бы, вполне традиционное заявление о намерениях. Только, вот, на этот раз финансисты из G 20 объявили о подготовке своего рода «пятилетнего роста»: увеличение общего ВВП «Группы 20-ти» на 2% или примерно на $2,25 трлн., что должно создать несколько миллионов новых рабочих мест. Главный же драйвер при реализации проекта – структурные реформы в странах-участниках. Для развитых стран – преимущественно на рынке труда, для развивающихся – в финансовых секторах и устранение препятствий и ограничений для конкуренции.

Россию это касается в полной мере. Но, именно здесь-то и начинается территория еще одного и, пожалуй, столь же существенного, сколь и неопределенного массива ожиданий, от которого как производные зависят все прочие «срезы» – а именно, адекватной времени, взвешенной и последовательной экономической политики. Очень много с точки зрения роста доверия к ней будет зависеть от успешности начатого перехода к таргетированию инфляции с неотъемлемыми плаванием курса рубля и структурной модернизации всей финансовой системы.

Движение по этому маршруту началось, и как показывают уровни инфляционных и курсовых настроений, принципиального отторжения у сограждан не вызывает. Цена входа в новую экономическую модель, хотя и высоковата, но в целом приемлема. Важно не сбиться с ритма этой «зеленой волны».

Версия для печати