12.04.2014 | Игорь Бунин

Образ Путина: до и после Крыма. Что дальше?

Еще задолго до Крыма Путин и его команда создали формулу: он — президент для всех россиян, человек, который консолидирует нацию. У нас нет ни одного другого такого института, да и вообще не осталось значимых институтов, кроме президентского. Это позволяет Путину быть «тефлоновым», никакой негатив к нему не прилипает…

Президент обеспечивает подавляющему числу россиян когнитивный консонанс: соответствие ожидаемой и получаемой информации. В сюжетах, где президента нет, консонанс сменяется диссонансом: возникают нестыковки между ожиданиями и реальным положением дел. А когда появляется Путин — все встает на свои места. Недовольство коррупцией, ЖКХ, образованием и медициной никуда не девается, но поскольку человеку трудно жить в диссонансе — ответственность за все плохое он автоматически перекладывает на низшие эшелоны власти.

При Путине в обществе сформировались очень высокие требования к фигуре президента. Когда на фокус-группах социологи обсуждают с респондентами возможность занять президентское кресло для других политиков, то звучат такие, к примеру, реплики: «Шойгу — хороший человек, спасатель, очень много сделал для страны. Но он ведь даже премьер-министром не был, как мы можем за него голосовать?» То есть поработать главой правительства — обязательное условие. При этом Медведев не котируется, поскольку он уже был президентом и сам ушел. Его просто не учитывают. Другие требования к президенту не менее жесткие: он должен доказать, что разбирается в военном деле, экономике, медицине и т.д. Кроме того, лучше уж старое, познанное, чем непонятное. То есть фигуры, способной заменить Путина, с точки зрения большинства, не существовало и до Крыма. Не случайно же даже в период массовых протестов, когда образ Путина на время померк, никто из альтернативных Путину политиков не поднялся, ни один оппозиционный лидер не возник.

И вот добавился новый элемент — Крым. Практически без единого выстрела он становится нашим. Это пробуждает все имперское, что было в сознании. Огромное количество людей, испытывающих комплекс неполноценности от развала советской империи, вдруг осознало: мы наконец-то вновь империя. Естественно, рывком, моментально рейтинг Путина поднимается на запредельную высоту. И какое-то время будет сохраняться на заоблачном уровне.

Дальнейшая динамика отношения к Путину будет зависеть от сценария, по которому пойдут Россия и Запад. Их три.

Первый вариант. Россия считает, что нам мало Крыма, и вводит войска на юго-восток Украины. Это означает, что Запад начинает холодно-горячую войну. Там не дойдет, скорее всего, до высадки натовского десанта, но будут полная экономическая блокада и массированная поддержка оппонентов России всем необходимым для успешных боевых действий, включая наемников. Такой войны экономика России не выдержит, она развалится, и тогда образ Путина тоже не устоит. Станет очевидно, что он сам создал осажденную крепость, с его именем будут связаны не только все те неудобства, которые люди начнут терпеть из-за блокады и войны, но и те, что люди ощущали и до украинских событий из-за коррупционной государственной машины. Все величие Путина в очень короткий срок исчезает. Образ Путина — громовержца и победителя не просто тускнеет: президент молниеносно превращается из символа нации в ее позор и виновника всех бед. От него требуют ответить за все. А наше общество пока устроено так, что низвержение образа президента приведет к полному краху страны.

Этот вариант маловероятен. Но ведь и вход в Крым до последнего казался маловероятным. Мне кажется, что это было во многом эмоциональное решение. Путин таким образом отреагировал на то, что договоренности от 21 февраля были аннулированы Майданом, и никто из подписавших этот документ западных министров иностранных дел на это не отреагировал. Путин воспринимал украинские события как действия зарубежной разведки и почувствовал себя обыгранным. Глубоко обманутым. И он, как игрок, бросился отыгрываться.

Второй вариант. Мы не идем дальше на Украину. Но все равно Запад стремится медленно нас задушить. В качестве инструментов будут использоваться иранская нефть, катарский газ, углеводороды Саудовской Аравии... Все это вываливается на рынок, и наши доходы будут медленно, но планомерно убывать. Это, по сути, вариант №1, но растянутый во времени. Он может длиться и 4, и 5 лет, но в конце концов для образа Путина закончится так же.

Третий вариант. Работает какая-то тайная дипломатия, идут постоянные согласования, поиски договоренностей с Украиной, Европой на ковре и под ковром. Запад не проявляет решительности, думает о рисках для своей экономики в случае удушения России... В конце концов, существует огромное количество дипломатических шагов, которые позволяют ослабить изоляцию, противостояние. Россияне все равно будут ощущать регулярные удары по своему материальному и символическому положению, но они не окажутся слишком болезненными. Тогда у Путина останется возможность обосновать, что все это ничтожно по сравнению с приобретением Крыма и поднятием России с колен. И он сможет выиграть как выборы в Госдуму 2016 года, так и президентские в 2018 году.

Но этого может не произойти даже при самом благоприятном сценарии, если Путина начнет заносить на волне своего успеха и ура-патриотизма большинства. Если он начнет какую-то охоту на ведьм, вылов шпионов... А ведь он уже сказал в послании Федеральному собранию и о национал-предателях, и о пятой колонне. Это, кстати, является одним из элементов психологии осажденной крепости. Но я надеюсь, что войны с частью своего народа Путин затевать не будет, потому что это безумие. Рациональность в нем должна победить.

Игорь Бунин – президент Центра политических технологий

Оригинал – mk.ru

Версия для печати