05.05.2014 | Татьяна Становая

Россия-Запад: начало политики «сдерживания»

Революция в Украине и последовавшая затем кампания по присоединению Крыма усугубили кризис в отношениях России и Запада, доведя его до самой критичной точки за последнюю четверть века. В центре проблемы даже не столько политика Кремля, выходящая явно за рамки международных норм права, а непредсказуемость действий России, девальвация доверия, значительный рост негативных ожиданий и опасений. С точки зрения Запада, на сегодня совершенно непрозрачными выглядят и внешнеполитический курс Кремля, и система его приоритетов – следовательно, Россия становится источником угрозы. Именно это подтолкнуло Запад к консолидации позиции, чего в такой степени не наблюдалось за все время правления Владимира Путина, какими бы сложными ни были разногласия между Москвой, Брюсселем и Вашингтоном.

28 апреля США ввели новые санкции, которые касаются 17 российских компаний, а также высокопоставленных чиновников. Санкции коснулись, как и ожидалось, лично президента «Роснефти» Игоря Сечина и гендиректора «Ростеха» Сергея Чемезова, а также коммерческих структур Геннадия Тимченко (компании «Стройтрансгаз», «Трансойл» и Volga Group, ООО «Акваника», Авиа Групп), братьев Ротенбергов («Стройгазмонтаж», Инвесткапиталбанк) и Юрия Ковальчука (Собинбанк, СМП банк, «Зест»). Вслед за этим новые санкции ввел и ЕС: в список попали преимущественно те, кто по должности отвечает за формирование российской политики в отношении Украины или отвечает за интеграцию Крыма. Этот пакет санкций оказался значительно мягче, чем ожидалось, что, однако не закрывает возможность введения новых ограничений в будущем. Российское руководство стремится минимизировать издержки и подчеркнуто уходит от обострения: президент Владимир Путин заявил, что Россия не будет готовить комплекс ответных мер. Тем не менее, российский лидер также дал понять, что у России будет чем ответить в случае продолжения попыток давления.

Нынешний этап отношений России и Запада, находящийся в самой низшей своей точке за весь постсоветский период, характеризуется высокой консолидацией США и европейских стран, чего не наблюдалось ранее. Даже грузинская война оставляла значительный лаг для маневрирования России между Западной Европой и США, так как «западная» сторона возложила ответственность за случившееся как на Москву, так и на Тбилиси (хотя в той ситуации важнейшую арбитражную роль сыграл лично президент Франции Николя Саркози). И несмотря на то, что и сейчас позиции США и ЕС разняться по вопросу об объемах и масштабах санкций, никогда в истории они еще не применялись к экономике такого размера как у России, являющейся также и постоянным членом СБ ООН (после ввода советских войск в Афганистан в 1980 были точечные запреты, а не согласованные санкции). Итак, по факту, Запад сегодня частично возвращается к политике «сдерживания» России, лежавшей в основе советско-американских отношений.

Вводимые санкции – лишь часть более комплексной политики «сдерживания», поэтому оценить их эффективность в краткосрочной перспективе будет непросто. В России в целом склонны занижать значимость и эффективность санкций, рассматривая это как конъюнктурное явление, которое неизбежно рано или поздно уступит место потеплению. Однако против такого видения ситуации, во-первых, единство Запада в оценке политики России в отношении Украины; во-вторых, единство в признании безальтернативности политики «сдерживания»; в-третьих, Запад однозначно сходится в понимании важности снижения зависимости от российских энергоносителей (в более широком контексте – в необходимости использовать энергетический сектор как одно из самых уязвимых мест российской экономики, позволяющей ослабить позиции РФ).

Санкции имеют некоторые ограничители, не позволяющие включить полную мощность политику давления на Россию. В частности, это нежелание Западной Европы подвергать санкциям российский бизнес, с которым выстроены достаточно тесные отношения европейских гигантов. «Крупнейшие компании Германии, в том числе BASF SE, Siemens AG, Volkswagen AG, Adidas AG и DeutscheBank AG, открыто выступают против более широких экономических санкций против России», — говорилось в недавней статье The Wall Street Journal. 25 апреля Барак Обама обсуждал с европейскими лидерами совместные действия в отношении России, однако на выходе, санкционные списки США и ЕС снова сильно разняться. ЕС ввел санкции лишь в отношении официальных лиц, ответственных за эскалацию напряженности на востоке Украины, а также интеграцию Крыма. Это постпред президента в Крыму Олег Белавенцев, министр по делам Крыма Олег Савельев, и.о .губернатора Севастополя Сергей Меняйло, член Совета Федерации от Крыма Ольга Ковитиди, вице-спикеры Госдумы Людмила Швецова и Сергей Неверов (обеспечивали «нужное» голосование в Госдуме), глава Генштаба Валерий Герасимов, начальник Главного разведывательного управления Игорь Сергун. В список также внесены шесть руководителей сил самообороны Украины и «Донецкой народной республики».

Проблемы взаимодействия с ЕС в формулировании санкций, направленных на конкретные отрасли российской экономики (в данном случае, США просто не обладают в одиночку достаточным ресурсами), тормозит и решительность Вашингтона, вынужденного выдавать санкции порционно, растягивая арсенал мер во времени. «Будет неверным считать, что для нас введение санкций против секторов [российской экономики] в одиночку без европейцев будет наиболее эффективным средством. Мы будем в более сильной позиции, если Путин увидит, что мир един, Европа и США едины, а не то, что это российско-американский конфликт», — сказал Обама в ответ на вопрос журналиста, почему США не вводят санкции против секторов экономики России, не дожидаясь таких же шагов от ЕС. 2 мая Обама и Ангела Меркель заявили, что ведется планирование санкций в отношении отдельных секторов российской экономики – оба лидера публично выразили свою солидарность по этому вопросу. Хотя Меркель высказывалась более сдержанно и довела до сведения своего американского партнера скептическое отношение германского бизнеса к ужесточению санкций.

Еще один ограничитель – это сложно прогнозируемая эффективность санкций. Барак Обама заявил, что у США нет цели вводить санкции в отношении лично Владимира Путина, реальная задача - изменить математический расчет российского президента в отношении последствий событий в Украине для экономики России и стимулировать дипломатическое урегулирование кризиса. По мнению экономистов, реальный ущерб для экономики России в действительности непредсказуем: он может иметь как чисто символическое, так и достаточно ощутимое значение. Но в обоих случаях, это может подтолкнуть к ужесточению линии, консолидации элиты, нарастанию консервативной волны и ужесточению режима. Иными словами, Россия, под влиянием санкций, только ускорит свое движение в сторону более авторитарного и менее предсказуемого во внешней политике игрока.

По сути, санкции во многом направлены на демонстрацию несогласия мирового сообщества с политикой России. Санкции против близкого к Путину бизнеса, с одной стороны, ставят предпринимателей в дискомфортное положение (риски ареста активов и счетов), но, с другой стороны, дают своего рода моральное право получать со стороны российской власти политико-экономические компенсации. Например, в ситуации вокруг Геннадия Тимченко, санкции стали поводом для более активного развития деятельности бизнесмена на китайском направлении. Братья Ротенберги уверяют, что в США не имеют ни счетов, ни активов. Что же касается Игоря Сечина и Сергея Чемезова, то в их отношении санкции применены исключительно как к физическим лицам, а не к главам госкомпаний, что не помешает «Роснефти» строить бизнес в США вместе с ExxonMobil, а «Ростехнологиям» экспортировать оружие. На практике, безусловно, Запад будет стремиться учитывать интересы собственного бизнеса, имеющего коммерческие интересы в самой России или за ее пределами вместе с российскими партнёрами. Однако потенциал для развития экономического сотрудничества на сегодня в значительной степени ослаблен.

Тем не менее, негативный эффект у санкций есть, и я раде случаев он может быть более чем ощутимым. Россия уже в полной мере ощущает это: значительное ослабление российской валюты, снижение капитализации российских компаний, отток капитала, удорожание кредитов и практически недоступность внешних займов. Например, это касается и «Роснефти». В частности, речь идет о двух контрактах на 1,5 и 2 млрд. долларов каждый, которые должны быть заключены с британской BP и швейцарским нефтетрейдером Vitol. Как отмечают источники агентства Reuters в банковских кругах, возможность заключения этих договоров после того, как Сечин оказался в «черном списке» США, вызывает сомнения, писали «Ведомости». Источники также указывают, что было бы лучше, если Сечин покинул пост президента компании – в таком виде подобная информация в ведущих мировых информагентствах также является одной из форм давления. Издание Forbes также указывало, что гипотетическое изгнание Exxon из арктических проектов «Роснефти» в качестве ответной меры может, например, нарушить планы Сечина построить новый завод СПГ в рамках проекта «Сахалин-1» для выхода на азиатско-тихоокеанский рынок сжиженного природного газа. Представляется, что Сечину самому бы этого не хотелось. Это, кстати, указывает на еще большую ограниченность ответных мер, которые может, но пока явно не хочет, принять Россия.

Ощутимыми могут быть также последствия для российского ВПК в частности, и в более широком смысле – для российской экономики, нуждающейся в импорте инноваций: США ужесточили экспорт в Россию высокотехнологичной продукции, которая может усилить обороноспособность страны. Пока основными статьями высокотехнологичного экспорта США в Россию являются, в том числе, турбореактивные двигатели, электрогенераторы, летательные аппараты, инициаторы реакций, изотопы, вычислительная техника, сообщали «РИА Новости». Однако эксперты указывают, что в действительности ограничения на высокотехнологичную продукцию может стать одной из самых чувствительных мер для российской экономики, если санкции в этой сфере будут расширены (а США этого не исключают).

Торговая деятельность становится менее стабильной, а отношения с западными партнерами более рискованными. Что же касается банковской сферы, то тут последствия пока до конца даже не осознаны. Так, например, 30 апреля компании Microsoft, Oracle, Symantec и HP заявили, что могут отключить российские банки, попавшие в санкционный список США, от своих программных продуктов, писал «Слон.Ру». Их представители предупредили банкиров о возможных проблемах с системным интегрированием, проинформировали о невозможности заключения каких-либо дополнительных соглашений, а источник в банке «Россия» сообщил, что отключения ждут «со дня на день».

Негативные тенденции в финансовой ситуации (в сочетании с и без того стагнирующей экономикой) означает неминуемую рецессию (о чем уже заявил МВФ) и падение уровня жизни населения. Расчёт строится на том, что именно ухудшение уровня жизни путинского электората (особенно после исчерпания патриотического подъема, обусловленного присоединением Крыма) становится главным политическим риском для стабильности нынешнего режима.

Инструментов защиты у России от секционной политики санкций не так уж и много. Создание Национальной платежной системы требует много времени и затрат, а успех проекта кажется неочевидным – везде, где существуют подобный опыт он лишь дополняет на рынке уже существующих мировых гигантов – VISA и MasterCard. Риски на энергетических рынках Европы также будет непросто компенсировать развитие восточного направления: диалог с Китаем, который показал себя очень трудным переговорщиком, по поставкам газа безрезультатно ведется уже 10 лет (хотя по последним данным российских СМИ, соглашение с «Газпромом» будет достигнуто «вот-вот»).

И США, и ЕС оставляют за собой право дальнейшего ужесточения санкций, которые могут коснуться, во-первых, крупных компаний, таких как «Газпром», «Роснефть», «Ростехнологии», Газпромбанк; во-вторых, - отдельных отраслей экономики, особенно если США удастся заручиться поддержкой Европы. Показательно, что если «Роснефть» устами Сечина признала введений санкций признаком признания заслуг компании, то «Газпром» видит ситуацию в гораздо более мрачном свете. Руководство «Газпрома» назвало вероятные санкции США и ЕС фактором риска и попытается сгладить их возможные последствия развитием сотрудничества с восточными партнерами, говорилось в комментарии руководства компании к вышедшей 29 апреля отчетности концерна по МСФО за 2013 год. «Газпром» указывает на то, что продает значительную долю продукции в странах ЕС, закупает там оборудование и владеет профильными активами. Большая часть выручки и обязательств группы «Газпром» выражена в долларах США и евро. Таким образом, расширение или введение новых санкций против «Газпрома» может оказать существенное негативное влияние на деятельность, финансовое положение и результаты деятельности группы, констатирует компания.

Заверения России в том, что санкции не будут иметь никаких, кроме позитивных, последствий для экономики России – является частью оборонительной тактики. В реальности же расчет на то, что они носят лишь конъюнктурный, временный характер, могут не оправдаться. Даже несмотря на пока относительную ограниченность санкционного пакета, общий тренд на зарождение новой политики «сдерживания» в отношении России кажется достаточно устойчивым и долгосрочным.

Татьяна Становая – руководитель Аналитического департамента Центра политических технологий

Версия для печати