06.06.2014 | Олег Сюмко

Украина в федеративном треугольнике

В начале 2013 года организация «Украинский выбор», известная последовательной пророссийской позицией своего лидера Виктора Медведчука, провела интеллектуальную игру с целью смоделировать дальнейшее развитие событий в Украине. Метод не бесспорный, разумеется, предсказать развернувшиеся впоследствии события с помощью данного эксперимента у организаторов не получилось, но ряд трендов были намечен, и не исключено что события игры еще будут реализованы в жизни.

Остановлюсь лишь на одном из сюжетов игры – федерализации. Игроки не смогли превратить федерализацию в ресурс развития, поставив страну на грань развала, однако за счет сложной системы взаимных интересов в процессе игры Украина «слиплась обратно». При этом сохранилось статус-кво: никаких новых политических факторов не появилось, при этом, заданные сценарием проблемы решены тоже не были, но частные интересы большинства субъектов игры оказались в минимально необходимой степени соблюдены. Сборщик результатов игры интерпретировал это следующим образом: «политико-социально-экономическая ситуация в Украине является равновесной системой». Напомню, это был 2013 год.

Пытаясь разобраться в крайне динамичной украинской ситуации необходимо осветить предысторию вопроса. Украина крупнейшая в Европе страна, если не считать Россию. Вместе с независимостью в 1991 году получила границы, проведенные в разные годы советской и имперской власти. Области страны отличались друг от друга в историческом, культурном и экономическом аспектах, что делало парад суверенитетов вполне реальной угрозой в начале 1990-х годов ХХ века. Тем не менее, до 2014 года украинское государство в рамках своих границ было достаточно стабильно, и даже оживившееся после «Оранжевой революции» движение за федерализацию в виде Северодонецкого съезда не пошло дальше деклараций. Но, изменения произошли. Что послужило тому причиной?

Свою независимость Украина обрела неожиданно - не в результате борьбы с метрополией, а как следствие развала союзного аппарата власти. Это была независимость «по звонку» из Москвы, когда партийная элита Украинской ССР неожиданно узнала о том, что ей досталась страна с сильнейшей экономикой в Союзе. Стихийность и неподготовленность сыграла злую шутку. Партийная элита, возглавляемая Кравчуком была вынуждена отказаться от советской, коммунистической идеологии. Образовался идеологический вакуум, медленно заполняющийся активизировавшимися в конце 1980-х националистическим движением, в авангарде которых шел «Рух» (укр. – «путь»). В этом аспекте Украина не была оригинальной. Подобным образом трансформировались многие политические режимы в ряде бывших союзных республик, где не было серьезного межэтнического конфликта или мощного национал-демократического движения, резко оппозиционного КПСС. Однако идеология национализма, все-таки оказалась в мейнстриме, что для крупного многонационального государства стало откровенным анахронизмом, напоминающим Европу XIX века. В связи с отсутствием сколь-нибудь сильной конкуренции, национализм превратился, по сути, в господствующее мировоззрение, что сделало Запад Украины во главе со Львовом идеологической Меккой, ценности которого стали доминирующими и приоритетными относительно ценностей других регионов, которые не были выработаны в качестве самостоятельной доктрины. В условиях относительной экономической стабильности и сохранения политического баланса, когда Восток не обладал достаточным для протеста пассионарным настроем, ситуация была комфортной для политического истеблишмента Украины.

С экономической и социальной точек зрения разница между регионами продолжала нарастать все два десятилетия независимости. Немногие вспомнят, но Львов и Львовская область обладали мощнейшей научно производственной базой. В регионе находились: электроламповый, автокрановый заводы (эти краны до сих пор эксплуатируются в России), львовский «Термоприбор» выпускал измерительную аппаратуру для атомных реакторов. Практически все это богатство было ликвидировано в 1990-е годы. Основной сферой занятости региона стала сфера услуг направленная на развитие туризма и поглощение средств гастарбайтеров, выезд которых в страны Европы приобрел массовый характер. В то же время обрабатывающие отрасли Востока Украины и ряд высокотехнологичных производств были взяты под контроль различными олигархическими кланами и частично сохранили свой производственный потенциал. Можно согласиться с таким выводом – если на Западе происходила «гуманитаризация» населения, экономическое уничтожение и деградация «технической интеллигенции», то на Востоке, несмотря на спад производства, сохраняется «рабочая культура». Киев, благодаря принятой в Украине бюджетной политике, стал главным региональным распределителем финансовых ресурсов, что облегчало для центра политическое управление областями страны.

Различные роли регионов закреплялись и во время выборов. В нормальной ситуации власть в Киеве получал «ставленник» Востока, более густонаселенного, в ущерб «ставленнику» Запада. Первая победа последнего потребовала организации «Оранжевой революции», а вторая поставила страну на грань гражданской войны. Начиная с первых выборов Леонида Кучмы стабильно побеждала партия/кандидат в президенты обещающий предоставить русскому языку статус второго государственного. После выборов данное обещание забывалось. Языковой вопрос сразу после выборов объявлялся «незначительным», не требующим немедленного, «поспешного» решения. Таким образом, политтехнологии по сути культивировали раздел между областями, а господствующая украинская идеология национализма легализовывала последующее неисполнение предвыборных обещаний с одной стороны, и нарушение прав избирателей отдельных регионов с другой. Маскируя обман «национальными интересами».

Данная система сдержек и противовесов могла бы функционировать достаточно долго, если бы не два «Но». Во-первых, резко обострилась внешнеполитическая обстановка. Фактически ЕС и Россия потребовали летом 2013 года от Украины определиться со своими интеграционными приоритетами окончательно. Во-вторых, ситуация в экономике стала все более укладываться в термин «катастрофическая» и без серьезной внешней поддержки стране стал грозить дефолт. Интересы регионов вступили в противоречие. Запад страны, прошедший все этапы деиндустриализации, заинтересован в «евроинтеграции», облегчающей труд гастарбайтеров. Восток, сохранивший остатки своей промышленной идентичности, сформированной в советские годы, вынужден «расплачиваться» за Европейский выбор из своего кармана, ликвидацией оставшейся промышленности.

Первый камень в унитарное государство полетел с Запада. Федерализацию, не де-юре, а де-факто (как нас научил президент Белоруссии) ввели у себя жители Львова. Даже в мирное время Львовский областной совет мог позволить себе принимать решения, шедшие в прямое противоречие с принятыми решениями в центре. А с началом «Евромайдана», именно Запад отказался подчиняться власти президента Януковича, создавал свои исполнительные органы власти, пытаться отделить систему финансов, разворачивал собственные параллельные силовые структуры. Именно Львов, а не Луганск или Севастополь начал проецировать региональную политику на центральную власть, вводить в политическую жизнь Украины новый формат отношений региона с центром. Формат, неожиданно ставший частью политической жизни Украины, привел сначала к отделению Крыма, а теперь и военному противостоянию на Донбассе. Всё, вышесказанное, лишь беглое описание того пути который прошла Украина за два десятилетия своего развития. Сложившуюся сегодня ситуацию сложно назвать стабильной, но при более внимательном рассмотрении можно увидеть в ней знакомые сюжеты, те, что сборщик из «Украинского выбора» назвал «равновесной системой». Сейчас эта система состоит из трех вершин, которые оказывают сильное взаимное влияние.

«Народная» власть, покинув сначала Майдан, а затем и Львов, распространилась на Юго-Восток Украины, захватив государственные администрации и провозгласив «народные» органы власти, оппозиционные официальному Киеву. Она - аморфна, не имеет харизматичных политических лидеров, но значительно более радикальна, потому что имеет харизматичных военных вождей. Ее институирование в Новороссию займет ещё длительное время, сейчас же даже сложно очертить границы. По другую сторону фронта существует пока относительно единая олигархическая группа. Евромайдан политически легализовал олигархов. Им стало мало финансировать политические партии, они решили сами стать политиками, но политиками с четко очерченными регионально- экономическими интересами. Днепропетровский губернатор Игорь Коломойский не только установил относительный порядок в «своем» регионе, но и начал экспансию в соседние. Именно Игорь Коломойский стал выгодоприобретателем кровавых событий в Одессе, взяв с помощью своего представителя контроль над главным портом Украины. Именно он столкнулся с Ренатом Ахметовым в Мариуполе - втором портовом городе Украины. Сейчас он претендует на внесение изменений в территориально-административную карту страны, присоединение к Днепропетровской области части соседних регионов. Другой олигарх Петр Порошенко стремится стать лидером всей Украины. Удастся ли ему это? Хватит ли ресурса президентского поста для этого? Сказать пока невозможно. В Украине, в условиях политического кризиса и резкого ослабления власти центра, сложилось две параллельных формы местного самоуправления, претендующие на звание единственно легитимной и справедливой власти. Взаимное непризнание и нежелание вести диалог переводит конфликт политический в фазу вооруженного противостояния.

Помимо олигархов на внутриполитическую сцену Украины, Майдан не вольно вывел Россию. В отличие от Евросоюза, сторонящегося прямого, обязывающего вмешательства в украинские дела, Россия взяла на себя ответственность за жизнь и развитие отдельного региона. Крым стал тем мостом, который связал две разных политических системы: унитарную Украину и федеративную Россию. Крым будет планкой для сравнения успешности или не успешности двух подходов в государственном строительстве. Несмотря на существующие сегодня ограничения, если Киев не решит совсем отгородиться от Крыма гуманитарной стеной, украинцы по-прежнему будут составлять значительную часть отдыхающих в Крыму, и те впечатления от уровня жизни, которые они привезут с полуострова, возможно, станут головной болью киевских властей. Можно не сомневаться, что Москва постарается сделать из Крыма «открытку» своей социально-экономической политики.

Важно заметить, что все три источника власти в Украине конфликтны и конкурентны по отношению друг к другу. И если «народная» власть находится в состоянии открытого вооруженного противостояния с «олигархической», то конфликт с российским проектом не столь очевиден. Победа олигархов в Украине – это альтернативная история России, ответ на вопрос, что было бы, если Владимир Путин проиграл в противостоянии с Михаилом Ходорковским в начале 2000-х? Но и «народная» власть альтернативна и по отношению к украинской «олигархии» и к российской «вертикали власти» одновременно. Юго-Восток Украины в крайне конфликтной форме гражданской войны становится точкой сборки разных проектов. Сколько бы не говорили, что Украина не Россия, но мы по-прежнему живем в едином идейном и историческом пространстве, будущее которого все еще не определенно.

Олег Сюмко – независимый политолог

Версия для печати