01.09.2014 | Марина Войтенко

Прогноз как руководство к действию

Начало минувшей недели было отмечено широким экспертным обсуждением оценок МЭР экономических итогов июля, В середине лета ВВП (в годовом выражении) сократился на 0,2%. Одновременно были пересмотрены данные за июнь – оказалось, что «плюс» сменился «минусом» (-0,1%). Отставание от уровня прошлого года в течение двух месяцев подряд укрепило ощущение, что ситуация может ухудшиться и в августе (Росстат опубликует свои результаты лишь в середине сентября), усилив сползание российского хозяйства к околонулевым темпам роста. Поводом к этому стали зафиксированное статведомством общее торможение экономической динамики (0,8% увеличения ВВП в первом полугодии и 0,7% – в январе-июле) и спад инвестиций на 2,0% и строительства на 4,6% к уровню-2013 после +0,5% и 1,2% в июне.

Общий вывод – никаких точек краткосрочного роста не видно и в лучшем случае следует ожидать возвращения показателей ВВП к «стабильной стагнации» при сохраняющейся высокой неопределенности экономической политики, 26 августа был подкреплен корректировкой прогноза МЭР на 2014 год и 2015-2017 годы. Базовая оценка роста-2014 оставлена без изменений – 0,5% (еще несколько недель назад министерство излучало оптимизм, не исключая 1,0-1,1%). Также как в мае ожидается, что инвестиции сократятся на 2,4%, торговая розница подрастет на 1,9%, среднегодовой курс рубля стабилизируется на уровне 35,5 руб./$.

В лучшую сторону скорректированы ожидания роста производства (с 1% до 1,7%) и экспорта (с -0,3% до +0,3%). Импорт упадет на 7,8% (в мае виделось, что на 4%), отток капитала достигнет $100 млрд. (предыдущая оценка – $90 млрд.), реальные доходы населения увеличатся на 0,4% (против 0,5% по предположениям конца весны). При этом практически вдвое с 3,1% за семь месяцев текущего года снизятся темпы прироста реальной заработной платы. Зато ощутимо (на 1-1,5 п.п.) усилится инфляция – до 7,0-7,5%[1].

Помимо самих цифр важна и интерпретация представителями МЭР их качества. А оно явно напоминает пресловутую «осетрину второй свежести». По словам директора профильного департамента министерства Олега Засова, текущая ситуация остается на грани рецессии. Представляя скорректированный прогноз, замглавы МЭР Алексей Ведев (сменил в августе Андрея Клепача) подчеркнул: «Мы постарались быть достаточно консервативными, крайне осторожными в оценках на этот и следующий годы». Экспертное сообщество в принципе с этим согласно. Тем не менее, многие наблюдатели полагают, что оценка валютного курса завышена, инфляция и отток капитала занижены[2]. Ожидаемые параметры здесь – 36,5-37 руб./$, 8-9% роста цен, до $130 млрд. и выше чистый капитальный отток. Общие же темпы роста могут составить ±0,3% к оценке МЭР (на «минус» способны сработать новое ужесточение санкций и разгон инфляции вкупе с дополнительным спадом инвестиций, на «плюс» - возможная осенняя девальвация рубля и расширение госинвестиций до конца года).

Много больше вопросов вызывает так называемый базовый вариант прогноза, который МЭР предлагает положить в основу бюджетного планирования. Основные параметры-2015 следующие: темпы роста ВВП – 1% (снижение вдвое по сравнению с майской оценкой), цена за баррель нефти – $100, среднегодовой валютный курс – 37 руб./$, инфляция – 6,5%, инвестиции в основной капитал – 1,5%, реальные располагаемые доходы населения – 0,4%, оборот розничной торговли – 0,6%, отток капитала – $40 млрд.

Первая реакция комментаторов – оценки инфляции и цен на нефть малореалистичны. Отсюда, как следствие, – неуверенность в сбываемости прогноза по другим показателям. При значительном разбросе мнений ожидания роста цен в 2015 году укладываются в интервал 7,3-8,0%. Главная причина сомнений – планы правительства по повышению фискального бремени (тот же налог с продаж) и остающаяся неопределенность по тарифам инфраструктурных монополий (ОАО РЖД, например, настаивает на 10%-ой индексации). Оба фактора, ослабляя деловую активность, не способствуют снижению инфляционных ожиданий. Кроме того, они вполне в состоянии вновь отправить в нокдаун не только потребительский, но и инвестиционный спрос. Для бюджетных же проектировок более высокая инфляция означает более быструю и сильную индексацию по всем видам социальных платежей.

Что же качается цен на нефть, то ожидания МЭР и экспертами, и Минфином воспринимаются как чересчур оптимистичные. При доминирующем на рынке в настоящее время понижательном тренде цена на Urals может уйти ниже $100 за баррель[3]. По словам Хорхе Монтелехе, директора Platts[4] по глобальным рынкам и рыночной информации, – «цены упрямо стабильны» … и «словно не замечают происходящего в геополитической сфере». В основе – изменения в самой «субстанции» рынка, когда власть над ценами начинает ускользать от поставщиков и перетекать к потребителям. Трудно ожидать и значимого сокращения предложения, желающих компенсировать возможные выпадающие объемы немало. В паре с нефтяными смотрят вниз и газовые цены. Прогноз МЭР здесь более реалистичен – средняя цена российского газа, отправляемого в дальнее зарубежье, в ближайшие три года снизится примерно на 28% (до $302 за 1 тыс. м³). Сокращение доходов одного только Газпрома может составить (с учетом 2014 года) до $36 млрд.

Напомним, что сокращение цены на нефть на $1 означает недополучение доходов бюджета на 70 млрд. рублей, более существенный сдвиг (на $2-3), по опыту, формирует серьезный импульс к ослаблению рубля.

Минфин, реагируя на базовый вариант прогноза, уже заявил, что основные параметры федерального бюджета на 2015 год могут быть пересмотрены. На это потребуется почти весь сентябрь. Причем, как подчеркнул на заседании правительства 28 августа министр финансов Антон Силуанов, все уточнения объемов финансирования необходимо проводить в рамках действующих госпрограмм без дополнительного запрашивания средств из федерального бюджета. Впрочем, как оказывается, главная экономико-политическая интрига осени-2014 еще только начинается.

Дело в том, что у МЭР есть еще один вариант прогноза – умеренно-оптимистический, согласно которому темпы-2015 могут достичь 3,3%, в 2016-ом повторить этот результат, а в 2017 году выйти на уровень в 4,3%. Главный же «хит» - динамика инвестиций, опережающая темпы ВВП: в 2015 году – 7,2% (против 1,5% в базовом варианте), в 2016-ом – 4,5% (1,5%), в 2017-ом – 6,1% (2,9%). Выглядит на первый взгляд довольно привлекательно.

Однако остается принципиальный вопрос, как этого добиться. По мнению Алексея Ведева, есть шанс развиваться по умеренно-оптимистическому варианту при взвешенной денежно-кредитной политике и определенном фискальном стимулировании за счет вынужденного расширения госрасходов на стратегически важные импортозамещающие и инфраструктурные проекты.

Глава МЭР Алексей Улюкаев в «рецептуре ускорения» и вовсе категоричен: фискальное планирование должно быть пересмотрено, а поиск новых источников роста необходимо вести на основе совершенствования выполнившего свою историческую задачу бюджетного правила «старых реалий». При этом министр экономики против и радикального сокращения расходов, и существенного увеличения налогового бремени, так как оба эти направления лишь усиливают негативные тенденции в экономике. Предлагаемый выход – повышение дефицита бюджета до 2%. Именно на этой основе может быть обеспечен «новый виток прилива экономических сил[5]». Министр рекомендует также Банку России расширить операции на открытом рынке (то есть, покупать больше ОФЗ, прежде всего, новых выпусков), принимая на себя риски по суверенному долгу. Солидарны с ним, правда, на свой лад, и в ВЭБе – ЦБ РФ стоило бы покупать облигации Внешэкономбанка, выпущенные для финансирования конкретных проектов.

Реакция центральных банкиров на эти новации, по-видимому, последует в скором времени. На 12 сентября назначено заседание Совета директоров Банка России, к которому должен поспеть макропрогноз регулятора (текущая оценка роста-2014и насчитывает 0,4%). Аналитики не исключают, что новая версия будет более консервативной, чем ожидания МЭР. Кроме того, вероятно, будет определен и новый формат взаимодействия ЦБ РФ, МЭР и Минфина при установлении инфляционного таргета (и, естественно, необходимых публичных разъяснений, почему прогнозы роста цен, как правило, опережают целевой уровень), а также выработке предложений по налоговой и тарифной политике.

Между тем, Минфин по поводу умеренно-оптимистического варианта прогноза высказался уже вполне однозначно, попросту назвав его «мифическим». Напомним, что по действующему бюджетному правилу предельный размер дефицита установлен в 1% ВВП. «Основные направления бюджетной политики на 2015 год и плановый период 2016 и 2017 годов», утвержденные правительством, предполагают, что в первый год трехлетки дефицит федерального бюджета составит 0,4%, в следующие два – по 0,6% ВВП. Цифры, конечно, не догма. Но, в Минфине уверены – предлагаемый «оптимистический» вариант госвливаний не обеспечен источниками финансирования. Даже значительно сокращенную программу по госдолгу этого года реализовать чрезвычайно трудно – из-за отсутствия спроса уже семь раз пришлось отменять назначенные аукционы по размещению ОФЗ. Предлагаемое же расширение госзаимствований до $60 млрд. (в долларовом эквиваленте) – вообще иллюзия, хотя бы из-за неизбежного роста доходностей гособлигаций и соответственно расходов по управлению долгом.

Форсаж же госинвестиций может дать лишь краткосрочный (в 6-12 месяцев) эффект для ускорения экономической динамики. Затем ситуация может оказаться хуже, чем даже в базовом варианте прогноза. Поэтому, на взгляд Минфина, стоило бы воздержаться от повторения опыта той же Бразилии, где рост госвливаний, приведя поначалу к краткосрочному всплеску темпов ВВП, затем обернулся разгоном инфляции, снижением суверенного рейтинга и рецессией по итогам первого полугодия-2014. Заметим, что позиция Минфина значима, поскольку именно это министерство по новому порядку вносит в правительство прогноз социально-экономического развития вместе с проектом бюджета. Впереди, таким образом, неизбежны уточнения и поиски компромиссов.

По мнению наблюдателей, даже базовый сценарий прогноза МЭР во многом условен, поскольку не учитывает вероятных изменений в институциональной среде. Так, молчаливо предполагается, что накопительная пенсионная система будет сохранена в 2016-2017 годах. Между тем, это вовсе не очевидно, поскольку полным ходом прорабатывается возможности создания добровольной накопительной системы. При этом, как показывают обсуждения, последняя никак не готова оказаться сколь-нибудь работоспособной без неких элементов обязательности. Казалось бы, ответ ясен – накопительные пенсии лучше не трогать. Тем не менее, оживленная внутриправительственная дискуссия, как лучше всего демонтировать последний источник «длинных денег», продолжается, еще более усугубляя сложности в подготовке бюджетных проектировок.

29 августа на совещании по прогнозу на 2015-2017 годы премьер Дмитрий Медведев подчеркнул: «наша цель заключается в том, чтобы подготовить максимально реалистичный бюджет с учетом тех сложных обстоятельств, в которых живет наша экономика». Добиться этого без всесторонней оценки рисков разнообразных регулятивных решений, предлагаемых для сбываемости прогнозов, будет крайне затруднительно. Между тем, количество вопросов по этому поводу существенно превышает число убедительных ответов. Выправить этот дисбаланс принципиально важно накануне решающей стадии бюджетного планирования, от которой будет зависеть облик российской экономической системы, по меньшей мере, в ближайшие несколько лет.

Марина Войтенко – экономический обозреватель

^[1] Комментируя новую оценку инфляции, сделанную МЭР, директор департамента долгосрочного стратегического планирования Минфина Максим Орешкин отметил, что она сейчас «довольно адекватная». Более точные представления сложатся к концу сентября, «потому что пока ни одна макроэкономическая модель не показывает, каково будет влияние цен на продовольствие в ближайший месяц»

^[2] С 1-го по 25-е августа потребительские цены выросли на 0,2%, сломав многолетнюю традицию продовольственной дефляции в этом месяце. Инфляция в годовом выражении составила 7,6% (7,4% на 11 августа). Сказывается сокращение товарного предложения продуктов, попавших под встречные санкции, повышение спроса на субституты (дефицит свинины и говядины интенсивно замещается мясом птицы), рост цен на отечественные фрукты и овощи с учетом транспортного плеча (в Новосибирске продукция из Краснодарского края, например. подорожала на 50%), а также использование конъюнктуры «новыми экспортерами» (цена отгрузки мяса из Бразилии выросла на 20-30%, Аргентины – на 20-22%, на 20-30% подорожала плодоовощная продукция из Китая).

^[3] Признак этого, как считают эксперты, в том, что в июле экспорт углеводородного сырья, хотя и составил около $25 млрд., отстал от показателей-2013 на 14%.

^[4] Platts – широко известная международная консалтинговая компания, ведущая постоянный мониторинг мировых цен на нефть.

^[5] См. подробнее: Алексей Улюкаев «Как потратить с умом», Ведомости, 25 августа 2014 года.

Версия для печати