15.12.2014 | Татьяна Становая

Старое и новое в имидже Медведева

Премьер-министр России Дмитрий Медведев встретился с журналистами. Их состав оказался таким же, как в прошлом году, - с главой правительства беседовали Ирада Зейналова («Первый канал»), Сергей Брилев (ВГТРК), Вадим Такменев (НТВ), Марианна Максимовская (РЕН ТВ). Кроме того, был приглашен и главный редактор телеканала «Дождь» Михаил Зыгарь, что должно было подчеркнуть определенную лояльность премьера телеканалу, попавшему в «опалу» («Дождь» был создан в медведевское президентство и некоторое время считался каналом, близким к тогдашнему Кремлю). Медведев подвел итоги работы за год, прокомментировал ситуацию в российской экономике, коснулся темы украинских газовых долгов и введенных санкций.

Интервью оказалось более заостренным на социально сложных вопросах. Дмитрий Медведев рассказал, что пока пересматривать бюджет не планируется, хотя не исключил этого в будущем. Говоря в целом об итогах года, премьер сказал, что для России 2014 год был «абсолютно исключительным и очень плотным». За этот период, по его словам, были и «колоссальные достижения, и большие проблемы».

В последние два с половиной года экспертное сообщество привыкло к слабой политической роли Медведева-премьера. Да и эффективность его работы на посту главы правительства вызывает много вопросов. Полноценной работе мешает целый ряд факторов. Прежде всего, политическая слабость главы правительства: практически все решения замкнуты на Кремль, а Медведеву не удалось собрать сильную команду профессионалов, что было связано с ограниченностью его маневров в кадровой политике. В начале этого года Владимир Путин сменил свою тактику: если ранее он заметно дистанцировался от кабинета министров и часто критиковал его членов, то в этом году он де-факто вернул исполнительную властью в систему ручного управления. Однако это не придало импульса работе правительства. Критичным испытанием стал украинский кризис, повлекший за собой целый комплекс сложных последствий. Владимир Путин был вынужден сфокусироваться на внешней политике, а последовавшие санкции, падение мировых цен на нефть и ослабление рубля поставили власть в совершенно новую ситуацию, к которой государство оказалось не готово.

Все это будет неизбежно влиять на положение премьера, роль которого остается ограниченной. Нынешнее интервью показало, что пока Медведев готов действовать лишь в рамках трех функционалов. Прежде всего, глава правительства вынужден выполнять терапевтическую функцию, которая не в полной мере тождественна аналогичной функции президента. Путин сохраняет за собой своего рода монополию на объявление «хороших новостей», на критику в отношении чиновников, жесткую риторику в отношении Запада. Он может позволить себе дистанцироваться от рутины, выступив своего рода «верховным арбитром» и «духовным» стратегом (хотя, как таковую полноценную стратегию развития все равно выработать не удается). Медведев же выполняет терапевтическую функцию, непосредственно отвечая на те вопросы, с которыми столкнулись российские граждане в последние месяцы. Выходить за рамки установленных Путиным «рамок», отсекающих негативные прогнозы и алармистские оценки, ему не удается, и, вероятно, сознательно: в Кремле принято консенсусное решение не усугублять негативные ожидания.

Премьер попытался успокоить общественность, указав, что нынешние испытания в экономике являются продолжением кризиса 2008 года, тем самым принижая критичность влияния санкций и обесценивания рубля на ситуацию в экономике. Он отметил, что ситуация в российской экономике не сильно отличается от ситуации в европейских странах, а бюджетную систему удалось сохранить сбалансированной. Определенную поддержку премьер оказал и рублю, отметив, что национальная валюта «переослаблена». Медведев объяснил, что на состояние курса рубля оказывает влияние внешнее воздействие, которое осуществляется на Россию, а также цены на нефть. Однако, несмотря на это, он посоветовал держать сбережения в рублях, и отметил, что сам получает зарплату в рублях и понимает все сложности. Что касается нормализации курса российской валюты, ЦБ РФ и правительство обсуждают с экспортерами «более ритмичную» продажу валютной выручки. По мнению Медведева, ЦБ и правительство также должны следить за спекуляциями на валютном рынке и принимать меры.

Медведев также остается «путинцем», часто следующим за акцентами, которые расставляет в своих выступлениях президент. Он назвал крупнейшими достижениями победу российских спортсменов на Олимпиаде и возвращении Крыма. Премьер пообещал, что пенсии и зарплаты будут индексироваться. В путинской риторике были выдержаны и комментарии по поводу украинского кризиса, газовой проблемы, а также санкций. Закрытие «Южного потока» он назвал «печальной ситуацией». Но премьер не исключил, что к проекту нового газопровода через Черное море в Турцию и ЕС в обход Украины могут присоединиться и европейские партнеры. Пришлось Медведеву защищать и проводимую московскими властями реформу здравоохранения, которая вызвала волну протестов медиков. Медведев сказал, что в отношении врачей, «нужно проявлять внимание и такт». Однако в целом поддержал все аргументы, которые выдвигает московское правительство в пользу реформы. «То, что реформа должна идти в Москве, - у меня сомнений нет», - сказал он.

Премьер-министр ответил на вопросы журналистов о малом бизнесе. Дмитрий Медведев не согласен с утверждением, что ситуация с давлением на малый бизнес ухудшается. По его словам, никаких дополнительных сборов с бизнеса, кроме торгового, вводиться не будет. «Сколько я ни слежу за развитием бизнеса, все время говорят о том, что все хуже и хуже, все больше давят, - сказал он. - Проблем хватает, но считать, что становится все хуже и хуже, нельзя, это не так». Для того чтобы уменьшить количество факторов, осложняющих работу бизнеса, глава кабинета министров назвал одной из важных задач переход на электронную форму отчетности.

Третья функция Медведева в нынешней ситуации – поддержка ожиданий в вопросах либерализации экономического курса. Заметим, что еще весной 2012 года Медведев, выступая перед «единороссами», говорил, что никогда не был либералом, выразив поддержку консервативным ценностям. Тогда это был своего рода тренд: власть после четырех лет «медведевской оттепели» формировала политические условия для контрреформ. Отречение от либерализма было, своего рода, признанием того места, которое отводилось премьеру в новой конфигурации. Сейчас, когда в Кремле задумались над важностью посылать либеральные сигналы элите, смягчается и риторика премьера, который вслед за Путиным попытался показать, что правительство никогда не отказывалось от рыночного курса в экономике. «Большинство предложений правительства по-прежнему носят либеральный характер и направлены на укрепление свободы предпринимательства и защиту частной собственности, однако в этом году в стране на первый план вышли другие события в жизни государства», - заявил он.

В то же время отмечалось и некоторое расхождение с президентом. Отвечая на вопрос главного редактора телеканала «Дождь» Михаила Зыгаря о том, что введенные против России санкции, возможно, были недооценены, премьер-министр Дмитрий Медведев подчеркнул, что изначально говорилось - они не выгодны никому. По его словам, никто никогда не делал выводов, что санкции - это повод для лучшего развития. Однако именно так позиционирует западные ограничения Владимир Путин. Вскоре Медведев поправился, повторив набор традиционных для главы государства тезисов о том, что санкции помогут развитию российского сельского хозяйства и программам импортозамещения. Можно обратить внимание и на то, чего не было в интервью – жесткой критики в адрес «внесистемной» оппозиции, которая в последнее время свойственна российской элите. Таким образом, умолчание об определенных явлениях также становится значимым для анализа позиционирования политика (напомним, что одной из главных новостей, связанных с посланием Путина, стало неупоминание в нем названия «Новороссия» применительно к самопровозглашенным образованиям восточной Украины).

Либерализм Медведева просматривается и в сохранении его интереса к его прежней повестке: инновациям, высокотехнологичному развитию страны. Он поддержал проект «Сколково», говорил о важности развития науки. За последние годы, заверил глава кабмина, правительство выдвинуло ряд инициатив по созданию и модернизации высокотехнологичных производств. «Именно это является альтернативой экспорту нефти и газа, несырьевых, неуглеводородных товаров», - подчеркнул он. Однако в нынешних условиях это выглядит скорее, как попытка спасти свое лицо.

Политическая сфера практически не затрагивалась в интервью, что в целом соответствует тренду на сворачивание политической повестки в текущем дискурсе, который поддерживает власть. В то же время в персональном плане Медведев дистанцировался от «консерваторов», назвав, например, «глупостью» демонтаж памятника Стиву Джобсу в Санкт-Петербурге (после того, как стало известно о нетрадиционной ориентации нового главы Apple Тима Кука).

Важно отметить, что к трем названным составляющим образа Медведева («терапевт», «путинец» и «умеренный либерал») не добавилась главная функция, которая присуща главам правительства – менеджер. Дмитрий Медведев не привнес в содержательном плане ничего нового к президентскому посланию, которое включало в себя предложения, большинство из которых уже обсуждались внутри власти. Медведев повторил ряд традиционных тезисов о важности «слезать с нефтяной иглы», но указал, что на это потребуются десятилетия, а ответственность за нефтяную зависимость лежит на советских властях. Конкретных же решений в этом плане представлено не было. Остается сырым и вопрос об амнистии капиталов. «Всем нашим бизнесменам мы должны сказать - ребята, пора возвращаться, потому что у нас будет не хуже, чем в других местах. Фискальная задача носит подчиненный характер, главная задача связана с инвестклиматом», - добавил он. При этом, по его словам, правительству только предстоит определиться с вопросами о параметрах амнистии. «Что подлежит амнистированию? Деньги, очевидно. Может быть, и что-то другое из имущества, если человек заявляет это в качестве своего актива. От какой ответственности освобождается человек? Можно подумать и об устранении уголовной ответственности, в противном случае никто просто так капитал репатриировать не будет», - сказал Медведев. Неясно и откуда брать кредиты на развитие собственного производства в сельском хозяйстве и промышленности. Медведев заявил, что кредиты нужны, но откуда их брать – не рассказал. Не хватает Медведеву и политической ответственности. Замкнутость системы принятия решений на президента, а также низкий авторитет премьера не позволяют в полной мере проявлять инициативу. И эти процессы только усугубляются. Показательно, что как раз на фоне интервью Медведева, Конституционный суд признал уголовную статью о мошенничестве в сфере предпринимательства, введенную Медведевым в рамках либерализации уголовного законодательства, частично не соответствующей Основному закону. В течение полугода законодатели должны поправить ее, или она утратит силу. За ее упразднение или корректировку выступили Генпрокуратура, СКР и МВД, против – бизнес, правозащитники, системная оппозиция. Решение КС – очередной шаг на пути пересмотра медведевского курса, что неизбежно девальвирует нынешнее положение главы правительства.

Нынешняя конструкция госуправления, при которой ключевые функции закрепляются за президентом, а премьер выполняет функцию консультанта, формировалась в других политико-экономических и геополитических условиях. Интервью Медведева показывает, что старая модель пока сохраняется. Премьер убежден, что его команда «состоялась», хотя и не исключил некоторых преобразований в будущем. Однако в новых условиях встает вопрос: в какой степени действующая модель адекватна новым вызовам? Готов ли президент выводить страну из кризисных трендов со слабым неавторитетным премьером? И готово ли нынешнее правительство в полной мере взять на себя ответственность за происходящее? Эти вопросы будут приобретать все большую остроту по мере нарастания негативных тенденций в российской экономике и социальной сфере. Дисбалансы в системе управления становятся серьезной угрозой стабильности государства.

Татьяна Становая – руководитель Аналитического департамента Центра политических технологий

Версия для печати