22.12.2014 | Татьяна Становая

Недооценка рисков

18 декабря президент России Владимир Путин дал традиционную большую пресс-конференцию, в которой приняли участие российские и иностранные журналисты. От выступлений главы государства ждали кадровых решений, а также мер поддержки рубля. Однако никаких новых решений объявлено не было. Президент продолжает придерживаться инерционного сценария развития, предлагая населению выждать непростые времена, которые могут продлиться, по его оценке, до двух лет. Бороться с кризисом власть намерена с той же командой и той же повесткой, что сохранялась на протяжении 2014 года.

Пресс-конференция усилила диссонанс между реальными настроениями и происходящим, с одной стороны, и реакцией Путина на последние события, с другой. Ожидания в отношении кадровых или иных мер, которые были бы адекватны ситуации, оставались очень высокими, и, в итоге, не оправдались. В преддверии пресс-конференции активно распространялись слухи о готовящейся отставке Дмитрия Медведева. Назывались три потенциальных сменщика: Алексей Кудрин, Дмитрий Рогозин и Сергей Собянин. Кудрин вероятность своего назначения практически сразу опроверг. Но сами по себе слухи создавали впечатление, что власть находится в поиске оптимальной модели управления в условиях нарастающих панических настроений и кризисных явлений на валютном рынке.

Оценка, которую давал Путин текущей ситуации, указывает на то, что президент считает функционирующую модель управления и предпринимаемые меры адекватными. Он с оговорками, но похвалил работу кабинета министров и ЦБ, лишь указав, что Банк России мог действовать оперативнее, а от правительства потребовал энергичнее влиять на компании-экспортеры, подталкивая их к продаже части валютной выручки. Из этого следует, что Путин не считает нынешний кризис структурным, а за девальвацией рубля видит не объективные причины, а спекуляции. Иными словами, ставка делается на самостоятельное выравнивание ситуации без активного вмешательства властей. При этом даже влиять на экспортеров будет непросто: сам президент признал, что власть не будет принуждать их продавать валюту, так как многим из них (вероятно, прежде всего, имелась в виду «Роснефть»), придется вскоре гасить крупные долги. Управление кризисной ситуацией сохраняется в ручном режиме.

Обращает на себя внимание и отсутствие консенсусной оценки ситуации внутри власти. Министр экономического развития Алексей Улюкаев в интервью «Ведомостям» признал ситуацию кризисом. «Сейчас у нас сочетание трех кризисов», - сказал он, указав на структурные проблемы (рост издержек), ограничения по внутреннему и внешнему спросу, а также геополитический кризис, связанный с механизмом санкций, контрсанкций и т. д. Владимир Путин избегает слова «кризис», убеждая население и элиты, что все находится под контролем. Улюкаев говорил о высоких рисках ухудшения внешнеэкономической конъюнктуры, в то время как Путин сделал ставку на «неизбежный» рост цен на нефть в будущем. Улюкаев говорил, что у власти отсутствует стратегический план действий. Владимир Путин убежден, что план есть, и он повторяет действия власти в 2008 году. Если Улюкаев указывает на внутренние причины кризиса, то Путин настаивает, что они носят внешний характер.

Исходя из убежденности в спекулятивности кризисных явлений, Путин делает основную ставку на сигналы, призванные успокоить эмоции. Во-первых, это освобождение из-под домашнего ареста и фактическая реабилитация Владимира Евтушенкова (подробнее об этом в материале ниже). Во-вторых, наблюдается смягчение публичной позиции по Украине. Владимир Путин дважды во время пресс-конкуренции повторил, что Россия выступает за единое политическое пространство Украины, куда должен войти и Донбасс. Показательно, что именно этот сюжет в прокремлевских СМИ был назван самым важным, получившим при этом наиболее выраженную информационную поддержку. На этом фоне симптоматично выглядит и заявление министра иностранных дел Сергея Лаврова, который назвал Петра Порошенко «лучшим шансом», который сегодня есть у Украины. Вероятно, Путин обнадежил и президента Франции Франсуа Олланда, который 18 декабря заявил о необходимости смягчить санкции в отношении России. Однако концептуально позиция президента пока остаётся прежней, что делает маловероятным смягчение со стороны США и Германии.

В-третьих, чувствовалось стремление Путина временно отойти от жесткой военизированной риторики. Он повторил свою прежнюю критику в адрес США (апогеем жесткой конфронтационной риторики стало высказывание о чучеле медведя с выдранными когтями – образ униженной и ослабленной России, каковой ее, по мнению Путина, хотел бы видеть Запад), но не стал озвучивать ответные угрозы. Интересно, что 17 декабря подразделения бригады, оснащенные «Искандерами» и переброшенные в Калининградскую область в начале декабря, вернулись в места своей дислокации «в одном из внутренних регионов России», сообщал ТАСС.

В-четвертых, Кремль, пусть и с переменным успехом, но пытается искусственно заострить диалог, подчеркивая, таким образом, определённую адекватность власти и ее готовность к переговорам. Так, обращает на себя внимание тот факт, что поступавшие Путину вопросы на пресс-конференции со стороны прокремлевских журналистов были выдержаны в умеренно критичном ключе. Путина спрашивали про «глубокий валютный кризис», «черные дни» для рубля, когда слезем с «нефтяной иглы», «что вообще со страной происходит?», «не строит ли Россия новую стену» в отношениях с Западом, просчитан ли «разворот на восток»? Свои вопросы, впрочем, как и всегда, могли задать и представители независимых СМИ. В этот раз самыми резонансными были именно их вопросы: Ксения Собчак усомнилась в конституционности действий Рамзана Кадырова, обещавшего сжигать дома родственников террористов, а также указала на травлю тех, кто не согласен с кремлевской точкой зрения. Екатерина Винокурова подняла проблему неэффективности трат госкомпаний и неподотчетности их глав, приведя в пример Игоря Сечина.

Однако пока выстроить диалог с либеральной частью общества не получается. Владимир Путин, изначально осторожно согласившись с Собчак по чеченской проблеме, вскоре также поддержал и пресс-секретаря Кадырова, который обвинил Собчак в «беззастенчивой лжи». Путин пообещал Кадырову всестороннюю помощь и признал правильным борьбу с пособниками, правда, оговорившись, что все должно быть в рамках закона. Большой резонанс вызвал и ответ президента на вопрос о зарплате Игоря Сечина. Путин заявил, что не знает этого, также как не знает и какая зарплата у него самого. Подобные слова вряд ли могут быть поняты большей частью населения, привыкшего считать каждую копейку.

Пресс-конференция также показала, что усугубляется раскол между условными «своими» и «чужими». Первые оказываются в привилегированном положении как истинные патриоты, как фигуры, которым Путин в той или иной степени доверяет. Это его друзья, близкое окружение, к числу которых, можно, например, отнести и Игоря Сечина. При этом подтверждается изначальное предположение о росте дистанции между Путиным и государственной бюрократией. Так, президент отметил, что в его окружении нет чиновников, а с последними он предпочитает держать дистанцию. Это, казалось бы, банальное заявление, в действительности указывает на важный процесс разъединения процесса государственного управления в рамках правительства и системы неформальных связей Путина, влияющих на принятие им окончательных политических решений.

Сохраняется и негативное отношение Путина к «пятой колонне». Причем как заявил сам президент, грань между настоящими патриотами-оппозиционерами и «пятой колонной» очень тонкая. Негативное отношение к реальной оппозиции у Кремля остаётся субъективным, а если исходить из логики президента, то настоящие патриоты не могут выступать против действий президента, так как «мы (и я, в частности) действуем в интересах подавляющего большинства граждан Российской Федерации», сказал Путин. Убежден президент также и в наличии у него стабильной широкой электоральной поддержки.

Пресс-конференция Владимира Путину не смогла преодолеть кризис недоверия к политической и экономической модели управления государством, что остается и одним из ключевых факторов нынешних негативных трендов в финансово-экономической сфере. Сохраняется проблема слабости и недееспособности правительства, гипертрофированного влияния близкого к Путину государственного и окологосударственного бизнеса, слабости политических институтов (парламента, выборов, которые сворачиваются по всей стране, оппозиции). Валютный кризис резко ослабил и доверие к ЦБ. При этом проводимая политика одновременно критикуется и левыми, и либералами. Так, лидер КПРФ Геннадий Зюганов говорил о необходимости отказаться от «губительного либерального курса», а один из лидеров КПРФ Валерий Рашкин подверг пресс-конференцию президента довольно резкой критике (чего не наблюдалось с момента возникновения «крымского консенсуса» с участием всех парламентских партий). По его словам, «президент по-прежнему далек от реальности в том, что касается социальных вопросов и того, как живут простые люди», а пресс-конференция произвела на него удручающее впечатление «отсутствием политической воли к решению внутрироссийских проблем». Звучат требования снизить ставку ЦБ и более активно поддерживать рубль. Снова вернулся в информационное пространство и Сергей Глазьев. Либеральная же часть общества критикует правительство за отсутствие структурных реформ. Получается, что нынешние действия правительства де-факто лишены широкой поддержки, не считая политической поддержки, оказываемой лично президенту.

Владимир Путин в ходе своей пресс-конференции не сказал ничего принципиально нового. В то же время обращает на себя внимание некоторое смещение акцентов. В частности, речь идет о декриминализации спекулянтов на валютном рынке. Так, в рамках ежегодного послания президент призвал ЦБ принимать, наконец, решительные меры против тех, кто играет против рубля. Это сразу стало поводом для активизации «силовиков»: СКР и Совбеза, которые заговорили об уголовной ответственности за спекуляции. Много критики поступило и в адрес госбанков. Однако парадокс заключался в том, что по сути, главными ответственными эксперты называли экспортеров, за которых Путину пришлось заступиться. Вероятно, изначальный призыв к борьбе со спекуляциями был основан на убежденности, что вина за обесценивание рубля лежит на западных инвестиционных фондах (что также гармонично вписывалось в версию о внешнем происхождении российских проблем). Однако тот факт, что существенную роль в валютном кризисе играют экспортеры, выпал из внимания, после чего ситуацию пришлось исправлять. Позиция Путина при этом осталась противоречивой. С одной стороны, он требует от правительства надавить на экспортёров с целью подтолкнуть их к продаже валютной выручки. Но, с другой стороны, он сам же заверил, что заставлять в такой ситуации нельзя, так как это может навредить интересам крупных госкомпаний. В условиях невнятности «сигнала», правительству будет гораздо сложнее вести диалог с экспортерами, которые всегда могут «прикрыться» аргументом о важности выплачивать крупные долги.

В то же время совершенно четкий сигнал Путин дал в отношении планируемой амнистии. Она будет проведена по максимально либеральному сценарию, а сам президент жестко предупредил «силовиков»: «Лично буду следить за тем, чтобы не было никаких нарушений в отношении механизмов и гарантий. Хочу предупредить всех своих коллег, в том числе из правоохранительных органов, будем принимать самые жёсткие меры к тем, кто будет нарушать тот принцип, о котором я сейчас сказал». При этом впечатление от комментария по этой теме также осталось противоречивым. Дело в том, что, говоря о легализации капиталов, Путин привел в пример «вполне легальный бизнес» крупной российской компании, зарегистрированной в офшоре. Он возмутился тем, что местные директора сорвали выплату дивидендов из-за присутствия в числе акционеров фигуры, попавшей под санкции. СМИ предположили, что речь могла идти о компании Gunvor. Иными словами, неясно, намерена ли власть действительно способствовать возвращению капиталов или это мера по защите близкого к Путину бизнеса от рисков, исходящих от Запада.

Пресс-конференция не способствовала повышению низкого уровня доверия к государству, проводимой им политики в экономической и финансовой сфере. Фактически главным антикризисным рецептом президента было объявлено ожидание возобновления роста мировых цен на энергоносители, что вызывает сомнение и в экономическом блоке правительства, и в деловом сообществе. Создается ощущение недооценки и накапливаемых социальных рисков: Путин убежден, что сохранит поддержку населения благодаря патриотической риторике, а социально-экономические трудности будут преодолимы. Пресс-конференция усилила впечатление, созданное по итогам послания президента, что власть не имеет внятного плана действий и не считает нужным менять экономическую и политическую модель управления. А это делает ситуацию в стране менее предсказуемой и более подверженной финансово-экономическим угрозам.

Татьяна Становая – руководитель Аналитического департамента Центра политических технологий

Версия для печати