30.12.2014 | Александр Ивахник

Контроль – наше главное слово

Последнее в уходящем году заседание правительства, которое по традиции посетил глава государства, совпало с католическим Рождеством и действительно отличалось рождественской умиротворенностью. Вот только предпраздничной атмосферы и оптимистичных надежд на перспективы предстоящего года как-то не ощущалось.

Да и откуда им взяться? Россия погружается в кризис, о приближении которого уже давно говорили. Действительно, в 2012-2013 годах темпы роста национальной экономики на глазах снижались, достигнув почти нуля. Обнаружилось, что модель экономического роста, основанная на перераспределении нефтегазовой ренты, перестает работать, когда эта рента прекращает расти. Однако кризиса ждали плавного, в виде неглубокой рецессии, а он неожиданно принял острую форму и начался с обвала национальной валюты и резкого всплеска инфляции. Впрочем, среди двух главных факторов, обусловивших тяжесть начавшегося кризиса, неожиданным можно назвать лишь один – снижение за полгода почти вдвое мировых цен на нефть. А вот второй вполне рукотворный и прогнозируемый – антироссийские санкции, ставшие реакцией на разрыв Москвы с прежними правилами внешнеполитической игры и перекрывшие доступ нашим банкам и компаниям на западные рынки финансирования и технологий. В результате, по большинству свежих аналитических оценок, России в 2015 году предстоит пережить спад ВВП в 4-6%, продолжение валютной нестабильности, двузначные показатели инфляции, снижение реального уровня жизни населения на 10% и более.

Чего же в такой ситуации можно ждать от экономического курса президента и кабинета министров? Последнее заседание правительства в какой-то степени отвечает на этот вопрос. Во-первых, Владимир Путин, по существу, опроверг поднимавшиеся в последнее время слухи о его намерении сменить премьер-министра или хотя бы ключевых министров. Глава государства начал и закончил свое выступление с благодарности в адрес правительства. По его словам, «правительство, безусловно, достойно справляется с теми трудностями, которые возникают перед экономикой, перед страной в целом». Он оценил работу кабинета как «вполне удовлетворительную, отвечающую требованиям сегодняшнего дня». Эти позитивные оценки сильно отличаются по тональности от весьма критических характеристик, которые получала работа правительства от президента в конце 2012 года и в 2013 году. То ли правы те, кто считает, что экономические дела вообще не слишком занимают сейчас внимание Владимира Путина, то ли президент пришел к заключению, что при сохранении основ нынешнего геостратегического курса (что для него, безусловно, главное) у правительства объективно имеется узкий коридор принятия экономических решений, и главное – чтобы оно не проявляло самостоятельных амбиций и было готово к мгновенной реакции на сигналы сверху. При такой общей установке менять сейчас Дмитрия Медведева на другую фигуру не имеет никакого смысла. К тому же и широкие слои населения пока еще не прочувствовали на себе все неприятные последствия кризиса. Так что даже если электоральная ситуация того будет требовать, смена премьера – это последний козырь в рукаве, и доставать его надо ближе к 2018 году.

Во-вторых, на предновогоднем заседании правительства стало в общих чертах ясно, из чего будет состоять антикризисный арсенал властей. Еще до приезда главы государства в Белый дом Дмитрий Медведев обратил внимание министров на создание в правительстве специальной рабочей группы по мониторингу ситуации, которая будет следить за ключевыми экономическими показателями, за ситуацией в экономике, в бизнесе, за деятельностью госкомпаний. И каждый член правительства должен быть готов в любой момент включиться в работу в случае возникновения каких-либо рисков. В этой связи, с учетом «необходимости более жесткого контроля за деятельностью компаний, которые контролируются государством», премьер-министр счел целесообразным вернуться к вопросу о представительстве членов правительства в советах директоров таких компаний и выразил намерение заручиться на это согласием президента. А ведь именно Дмитрий Медведев в 2011 году, занимая должность главы государства, добился прямо противоположного решения, аргументируя это необходимостью внедрения современных принципов корпоративного управления в госкомпаниях. Теперь, как видно, ситуация кардинально переменилась, и на первом плане – восстановление прямого контроля.

Тема контроля стала главной и в выступлении Владимира Путина. «Нужно скоординировать работу всех министерств и ведомств, нужно скоординировать работу с администрацией президента, с Центральным банком, нужно всё держать на контроле. Если потребуется, хотя кому-то это и не нравится, но в данном случае это абсолютно оправданно, нужно включать режим так называемого ручного управления. В данном случае ничего здесь зазорного нет». Можно добавить, что нет и ничего принципиально нового. Механизмы ручного управления в экономике давно стали фирменным управленческим стилем Владимира Путина. Только теперь, очевидно, значение этих механизмов еще более увеличится.

Глава государства обратил особое внимание министров на опыт антикризисных действий в 2008-2009 годах. Тогда, напомнил он, работали по секторам экономики. Путин призвал правительство выстроить именно такой режим работы: «чтобы было понятно, кто за что отвечает, как складывается ситуация на крупнейших системообразующих предприятиях страны, как это отражается на уровне занятости населения, как решаются вопросы социального характера на предприятиях, что происходит в моногородах». Все эти вопросы должны быть отражены в соответствующих планах, они должны быть прописаны и должны быть назначены ответственные за это люди.

Следует, однако, обратить внимание, что начавшийся в России период кризисных явлений принципиально отличается от кризиса 2008-2009 годов. Тот кризис носил глобальный характер, и сопровождавший его обвал нефтяных котировок продолжался всего несколько месяцев. То, с чем мы столкнулись сейчас, – чисто российское сочетание различных факторов. Динамика мировых цен на нефть хотя и мало предсказуема, но никто не ждет в обозримой перспективе их возвращения к уровню даже $100 за баррель. Исходя из откровенно антизападного стратегического курса Кремля, сохранение антироссийский санкций – тоже история долгоиграющая. Отсюда вытекает, что уже наступившая рецессия российской экономики может растянуться надолго, а затем, как предсказывает Алексей Кудрин, перейти не в подъем, а в стагнацию. Это значит, что механизмы прямого контроля и ручного управления, использование которых может быть обоснованным во время короткой острой фазы кризиса, в российском случае, похоже, превращаются в главный рычаг экономического регулирования на обозримую перспективу. Выработка адекватной стратегии экономического развития, преобразования структуры экономики и места России в мировом хозяйстве, а тем более попытки реализации такой стратегии отодвигаются в неопределенное будущее.

Версия для печати