05.03.2015 | Игорь Бунин

Пурим и уроки истории

Пурим – это просто великолепный праздник с его мицвами – посылкой подарков друзьям, пожертвованиями нищим, с блюдом гоменташ («Уши Гамана»), с глушением имени Гамана с помощью трещоток и свиста, со странной заповедью – повелением напиться до такой степени, когда невозможно отличить слова «благословен Мордехай» от слов «будь проклят Гаман».

Пурим – это праздник диаспоры (галута). Для всех народов характерны наличие общей территории, единого языка, тесных экономических и культурных связей. Евреи «не как все»: они стали народом на ничейной земле, рассеяны по всем странам мира, без единого языка, без общей светской культуры. «Я у вас пришелец и поселенец», – говорил Авраам, приступая к переговорам о покупке земли у общины Хетов, «народа земли той». Еврейская идентичность сформировалась иначе – в ходе исторического процесса. «История еврейского народа – это его родина», – писал раввин Адин Штейзальц. Вот почему Пурим помогает нам понять многое: как нужно вести себя в диаспоре, как возникает антисемитизм, как сохранить еврейскую идентичность.

В 586 г. до н.э. Иерусалим был полностью разрушен, и началось Вавилонское пленение. Маленький народ потерял свою государственность, своих царей и даже свой язык, заговорив на арамейском, и, казалось, должен был неизбежно раствориться среди соседей. И лишь одно осталось у евреев – религия, которая помогла сохранить нацию.

Навуходоносор «изжил из страны Израиля весь Иерусалим: всех офицеров, воинов, всех мастеровых и ремесленников… Остались только самые бедные люди земли» (2 книга Царств 24:10). По сути, вавилоняне забрали всю еврейскую элиту, отобранную по признакам высокого интеллекта, пишет американский ученый Чарльз Мюррей в своей работе «Еврейский Гений». В опустошенную и обезлюдевшую Иудею хлынули иные этносы: эдомиты, аммониты, арабы, финикийцы и другие.

Иудейские евреи не переметнулись служить чужим местным богам, а остались евреями. Несмотря на притягательность богатой и одновременно близкой культуры Вавилона они сумели в немалой степени противостоять процессу ассимиляции. Например, большинство (59%) имен евреев в найденном архиве Мурашу – это древнееврейские теофорные имена. (И. Вейнберг. Введение в Танах, с.7-12) В диаспоре евреи демонстрировали стойкость и упорство в сочетании с широтой взглядов и гибкостью.

Евреи, выходцы из деревень и маленьких городов. адаптировались к жизни в мегаполисах Ближнего Востока. За 50 лет ссыльные евреи оказались на верхушке Вавилонского общества. Они жили компактно и, главное, нашли новую форму религиозной жизни – синагогу(«место встречи», на древнегреческом) Ритуал жертвоприношения был заменен молитвой и общением. Историк В.Сорокин пишет: «За 70лет плена евреи стали другим народом, а яхвизм - другой религией». В результате евреи переходят «от религиозности коллективистской к религиозности личностной, персоналистской» (В. Сорокин Вавилонский плен). Во время Вавилонского пленения возник принципиально новый институт социума – «дом отцов» (бейт абот), обеспечивающий сплоченность и взаимодействие. Это было большое образование (около 1000 человек), объединяющее много реальных или фиктивных родственных семей.

Иудейских евреев не выделяло ничего, кроме монотеистической религии. Именно она предписывала им строго определенный объем обязанностей, что противопоставляло их остальным подданным Вавилонской империи. «Да не будет у тебя других богов перед лицом моим» – первая заповедь запрещала евреям воздаяние любых почестей другим богам или так называемым «живым богам» – императорам или их министрам. Это хорошо видно по книге Есфирь. Речь идет о непринятии Гаманом независимого поведения Мордехая, который «не кланялся и не падал перед ним». Гаман не собирался ограничиваться местью одному только Мордехаю, но задумал «истребить народ Мордехая, всех евреев в царстве Ахашвероша» (Артаксеркса) (Эстер, 3:6). Царедворец нашептывал на ухо царю: «Есть один народ, разбросанный и рассеянный между народами по всем областям царства твоего. Они горды и заносчивы….Их религия отлична от религии всех народов, закон их - от законов всех народов. На законы наши они не обращают внимания, вера наша им не нравится и указов царя они не выполняют. Стоит им увидеть нас, и они плюют перед нами, и они считают нас сосудами нечистыми». Далее Аман говорит: «Если царю благоугодно, то пусть будет предписано истреблять их». (Как это напоминает антисемитскую формулировку римского историка Тацита: «Всё, что мы почитаем, они отвергают; зато всё, что у них считается нечистым, им разрешено».)

Антисемитские воззрения возникли не сегодня, они сформировались в глубокой древности и проявляют удивительную живучесть, в разные исторические периоды принимая различные формы – от «платонического антисемитизма», «антисемитизма без евреев» до «фашистского антисемитизма», ведущего к геноциду и Холокосту. Как мы видим по истории Пурима, враждебность, направленная против иудаизма, существовала и до начала христианской эры. Психолог Джеррольд М.Пост отмечает: «Монотеизм и «непохожесть» евреев стали поводом враждебности в период греко-римской цивилизации. Поскольку евреи отвергали убийства детей, злоупотребление рабами, а также пантеон греческих божеств, они ставили под угрозу самые основы греческого общества» (Джеррольд М. Пост Психологические и исторические основы антисемитизма. –Антисемитизм: концептуальная ненависть. М.,2009, с.196).

Античные авторы в первую очередь обвиняли евреев в особенностях их обычаев и поведения, строго предписанных Библией. Это уже отмечал неизвестный автор «Оракулов Сивиллы»: «И вы заполните все земли и все океаны, и всякого будут раздражать ваши обычаи» (цит. по: Поляков Л. История антисемитизма. Эпоха веры. М., 1997,с.20).

Развитие антисемитизма и его концептуализация продолжались и в христианскую эпоху. Некоторые ученые полагают, что христианству с самого зарождения нужен был образ еврея как Антихриста и его демонизация. Например, св. Иоанн Златоуст утверждал, что синагога является и театром, и публичным домом, и местом для грабителей, грязных тварей и демонов (Дж. М. Пост. Ук. соч., с.196). И сегодня по антисемитским мифам евреи – убийцы Христа и враги Магомета, разрушители высших ценностей, захватывают весь мир. По данным социологических опросов, антисемитские настроения в демократических странах разделяет от 20 до 35 процентов населения (Антисемитизм: концептуальная ненависть. Ук. соч. с.185).

А.Эйнштейн прав, говоря, что антисемитизм стал «тенью еврейского народа», реакцией на непохожесть и необычность еврейской нации. Люди проецируют на чужих всё, что им не хватает в самих себе. Действует механизм «легко узнаваемого врага». Пост писал: «И чем больше отличается от нас чужой в нашей среде, тем скорее он станет мишенью для изгнания. Важным элементом развития коллективного самосознания являются знаки различия, присущие другим, - те знаки, на которые можно проецировать свою ненависть. Но поскольку на них проецируется наше представление о собственном «я», на подсознательном уровне должно существовать чувство схожести (родства) с врагом. Мы связываем себя с теми, кого ненавидим… Группы, от которых мы наиболее страстно отмежевываемся, являюмся теми, с кем мы теснее всего связаны» (Ук. соч. с.199).

И Пурим учит нас, что надо помнить об антисемитах, предлагающих «окончательное решение», будь то Гаман, Антиох, Богдан Хмельницкий, Гитлер или Сталин, которому лишь смерть помешала реализовать свой чудовищный план, а также Арафат, Саддам Хусейн или бывший президент Ирана Ахмадинежад. Их имена меняются, но цель неизменна – уничтожить еврейский народ. На стене Мерпентаха (Израильская стела), воздвигнутой в Фивах в 1229 г. до н.э., в пятый год правления фараона Мерпентаха, на которой были впервые упомянуты евреи, сказано: «Израиль опустошен, его семени нет». Но история еврейского народа более чем на 3 тысячи лет пережила извещение о его окончательной гибели вопреки антисемитам и антисемитизму.

Пурим означает «жребий» или «лотерея». Но для Есфири это был экзистенциальный выбор, на еврейском языке ее имя означает «та, которая скрывает». И действительно, она долго не рассказывает царю ни о своем происхождении, ни о своей вере. Ее много лет прятали в дядином доме от царских шпионов и, конечно, можно сказать, что она – ассимилированная еврейка. И она долго колеблется. Мордехай объясняет ей: «Не думай, что ты одна спасешься в доме царском из всех евреев. Если ты промолчишь в это время, то свобода и избавление придет для евреев из другого места, а ты и дом твоего отца – погибните. И кто знает, не для такого ли времени ты достигла достоинства царского».

Уступив уговорам Мордехая, Есфирь согласилась рискнуть жизнью в этом мире, чтобы получить место в мире будущем. Пурим напоминает нам, что «в каждом тлеет искра, которую можно разжечь, что преданность еврейскому народу может быть столь же глубока в том, кто находится на самой периферии общины, как и в том, кто всегда в самой гуще событий» (Блу Гринберг. «Традиционный еврейский дом».

М., 1998, 353 с.). Осознание невозможности освободиться от своего еврейства (даже путем крещения) многим отравляло жизнь: и Генриху Гейне, и Марселю Прусту, и Исааку Левитану, и Марку Антокольскому. Борис Пастернак, например, писал Горькому: «Мне не следовало рождаться евреем».

Карл Маркс даже превратился в «ненавидящего себя еврея». Подвиг Эсфири показывает: есть иной путь даже для ассимилированных евреев. Но хотя книга Есфири кончается счастливо, еврейская пословица гласит: «Как много Гаманов – и всего один Пурим» (Раби Йосеф Телушкин. Еврейский Мир. М. 1997, с.85).

Игорь Бунин – президент Центра политических технологий

Версия для печати