09.11.2015 | Татьяна Становая

Трагедия над Синаем: политический контекст версии теракта

31 октября самолет Airbus А321 авиакомпании «Когалымавиа», следовавший рейсом Шарм-эль-Шейх – Санкт-Петербург, разбился в районе северного Синая. Все находившиеся на борту 242 человека погибли. В тот же день египетское подразделение «Исламского государства» (запрещено в России) взяло на себя ответственность за крушение. 4 ноября в Twitter появилось аудиосообщение, где ИГ обещал обнародовать подробности, когда сочтет это нужным, ответив, тем самым, на обвинения в бездоказательной пропаганде. Версия о теракте становится превалирующей на Западе. В России Владимир Путин по рекомендации ФСБ запретил полеты в Египет, косвенно признав версию теракта.

О причинах крушения самолета уже скапливается достаточно много информации, позволяющей судить, как произошла трагедия. По предварительным, хотя и неофициальным, данным расшифровки черных ящиков (эта информация печаталась в западных СМИ) известно, что за 4 минуты до крушения полет проходил в штатном режиме. Пилоты не подавали сигналов бедствия, свидетельств технических неисправностей также не зафиксировано. Падение самолета было обусловлено взрывом небольшой мощности в багажном или топливном отсеке. Природа этого взрыва не установлена. В результате самолет подвергся разгерметизации, его корпус переломился пополам, упав «на спину».

Сразу же после катастрофы были выдвинуты две наиболее обсуждаемых версии. Первая версия – неисправность в самолете. Практически сразу после появления новостей о трагедии стала поступать информация о проблемах технического характера, которые уже испытывал самолет. Бывшая супруга второго пилота рассказала НТВ, что тот жаловался на состояние судна. Источники говорили информагентствам, что перед вылетом пилоты указывали на сбои в работе двигателя. Наконец, западные журналисты выяснили, что самолет уже попадал в аварию, и ее отголоски могли оказаться причинами дальнейшей дисфункциональности. Наконец, в пользу версии о неисправности интерпретировали и тот факт, что самолёт был довольно старым – 18,5 лет. Имеют значение и макроэкономические факторы: кризис поставил авиакомпании в крайне сложное положение, вызванное дефицитом средств, долговыми обременениями, резким падением спроса. Это заставляют экономить, возможно, принимая не всегда сбалансированные решения. Показательно, что тут же появились предложения депутатов Госдумы запретить мелкие и средние авиакомпании: если версия о технической неисправности подтвердится, это может дать толчок к укрупнению авиакомпаний на российском рынке авиаперевозок.

Изначально действительно многое указывало на то, что ответственность ложится на компанию «Когалымавиа», тут же подвергшейся давлению со стороны правоохранительных, надзорных и контрольных органов власти. В офисе компании прошли обыски, СКР изъял всю техническую документацию на разбившийся самолет, а Ространснадзор приостановил полеты самолетов компании (правда, вскоре запрет был снят). Однако за авиакомпанию вступился туристический бизнес, а ее представители провели пресс-конференцию, на которой настаивали, что причиной катастрофы могло быть только «механическое воздействие».

Изначально казавшаяся менее правдоподобной версия о теракте на сегодняшний день становится главной. Причем подверсия о том, что самолет был сбит ракетой, опровергают практически все. Обсуждается лишь сценарий пронесенной на борт бомбы, которая могла оказаться, например, в багажном отсеке.

В пользу версии о теракте говорит несколько факторов. Во-первых, неофициальная информация участников расследования, которой становится все больше. Так, один из бортовых самописцев самолета, которые также называют «черными ящиками», записал звуки взрыва на борту. Причем речь идет не о взрыве двигателя авиалайнера. Об этом телеканалу France2 сообщил один из участников расследования катастрофы. «Черные ящики лайнера записали четкий звук взрыва во время полета», - приводит канал его слова. Это подтверждают и источники газеты Le Point. Собеседник издания указал, что, по предварительным данным, на борту самолета произошел взрыв, после которого отключилось электропитание. По его словам, дальнейшее изучение записей с параметрического самописца позволит установить точное место, где могла быть заложена бомба. Собеседник журналистов пояснил, что, по его мнению, в данном случае нет оснований считать произошедший взрыв следствием технических неполадок, в частности - проблем с двигателями.

Associated Press со ссылкой на американского чиновника, приводил данные о неких перехваченных переговорах, указывающих на теракт. Версию о теракте как наиболее вероятную поддерживает Пентагон. Великобритания сообщила России, что ее разведка получила информацию, на основании которых сделала вывод о взрыве. Впрочем, Россия и Египет хотели получить исходные данные по этому вопросу, но британцы, опасаясь, что это сможет раскрыть секретные технологии, оказались готовы поделиться лишь итоговыми отчетами.

Во-вторых, нестабильна ситуация на Синайском полуострове, где после египетской революции 2011 года значительно укрепили свои позиции различные группировки радикальных исламистов. Именно египетское отделение ИГ взяло на себя ответственность за крушение самолета (хотя оно не стало разглашать детали произошедшего, тут же поставив под сомнение правдоподобность заявления). По мере того, как версия о теракте становилась все более обсуждаемой, международные авиакомпании одна за другой приостанавливали свои полеты над Синайским полуостровом. Такие решения, в частности, приняли Lufthansa Emirates, Air France и ряд других перевозчиков, что, как минимум, подчеркивает признание рисков совершения теракта на этой территории достаточными для отмены полетов.

В-третьих, по мнению ряда экспертов, аэропорт в Шарм-эль-Шейхе – один из самых плохо контролируемых с точки зрения безопасности. «Этот аэропорт славится своей слабой системой безопасности», – заявил источник в американской разведке CNN. Руководитель аэропорта Шарм-эль-Шейха Абдель-Вахаб Али был вскоре смещен со своей должности, правда пойдя на повышение. Но по данным Associated Press, решение принято «на фоне возрастающей международной обеспокоенности относительно того, что к крушению российского самолета привела бомба на борту». Должность начальника аэропорта получил пилот Эмад эль-Балази.

Если бы террористам понадобилось реализовать план в отношении российского самолета, то лучше места подобрать было бы трудно, учитывая и тот факт, что Египет – одно из самых популярных туристических направлений для россиян. А в условиях падениям платёжеспособности населения страны, отдых там оставался одним из немногих доступных за границей. Мотивы же подрыва именно российского самолета лежат на поверхности и связаны с вовлечением России в сирийской конфликт. Российские власти же призывают не торопиться связывать крушение самолёта с военной операцией, проводимой Россией в Сирии, о чем попросил Дмитрий Песков.

Категорически против версии теракта выступают египетские власти. Но в данном случае они также не заинтересованы в принятии на себя ответственности за неэффективную борьбу с терроризмом в регионе. Президент Египта Абдель Фаттах ас-Сиси в интервью The Telegraph назвал сообщения о возможном теракте «безосновательными домыслами», «преждевременными и не основанными на каких-либо истинных фактах». Вопрос ответственности неизменно влияет на позиции сторон, вовлеченных в ситуацию: как Египет не готов признать свою вину за произошедшее, так и «Когалымавиа» не готова признать вину за неисправность самолета.

Российскому руководству крайне сложно в такой ситуации занять сбалансированную позицию. Крушение самолета в первую очередь стало национальной катастрофой. Владимир Путин не стал делать по этому поводу специальных обращений (что вызвало определенные споры), но дважды выразил соболезнования семьям погибших. 1 ноября было объявлено днем траура в России. Не стали власти и отменять празднование 4 ноября.

Кремль пытается воздерживаться от оценок различных версий, оставляя следствию возможность собрать нужную информацию. Однако обе ключевых версии, хотя и в разной степени, вредят репутации российского руководства и России как государства. Техническая неисправность ставит проблему модернизации авиапарка, эффективности надзора и контроля над авиакомпаниями, ответственности самих авиакомпаний, чьи самолеты зачатую значительно старше среднего возраста парка самолетов в крупных западных компаниях. Это оказывается вопросом способности государства создать такие правила игры, которые минимизировали бы риски подобных катастроф.

Теракт, если он все-таки подтвердится, – это прямой удар по сирийской кампании. До сих пор Россия имела дело исключительно с внутрироссийскими террористическими угрозами, исходящими из регионов Северного Кавказа. Крупные теракты – Беслан в 2004 и «Норд-Ост» в 2002 стали национальными травмами. Среди других были и два подрыва смертниц в самолетах в 2004 году, тогда погибло в общей сложности 89 человек. Однако для Кремля теракт имеет особо острую психологическую природу если есть проблема заложников. Путин всегда придерживался жесткой позиции, что никакого торга с террористами быть не должно. Кроме того, как показывает исторически опыт, теракты часто становились катализатором для принятия политических и военных решений.

При этом крушение самолета оказывается и очередным фактором роста напряженности в отношениях России со странами Запада. В Москве заявили, что считают преждевременными и спекулятивными данные США о теракте. Кроме того, большое раздражение вызвало заявление министра иностранных дел Великобритании Филипа Хэммонда, который анонсировал отмену на несколько дней рейсов британских авиакомпаний в аэропорт египетского курорта Шарм-эль-Шейх и обратно. Он подчеркивал, что «существует значительная вероятность того, что крушение было вызвано подрывом взрывного устройства на борту самолета».

Однако вечером 6 ноября ФСБ рекомендовало президенту прекратить полеты российских самолетов в Египет, что и было реализовано. Косвенно признано, что как минимум, риск теракта существует. Решение стало шоком: в Египте находятся около 45 тыс россиян. Штаб по их вывозу возглавил вице-премьер Аркадий Дворкович. Еще одна проблема – компенсация туристам, купившим путевку. Тут, помимо фактора социального недовольства, появляется и крупнейший отраслевой риск: многие туристические компании могут оказаться на грани выживания или придут к банкротству в результате вынужденного возврата средств, а также истощения туристического потока (вероятно, после запрета полётов в Египет, будет много отказов от полетов и в другие страны).

Проблема террористической угрозы (а она становится явственной уже вне зависимости от того, был ли теракт над Синаем), накладывается на эволюционирующее общественное сознание россиян. По данным опроса ВЦИОМ, проведенного в начале ноября, индекс страхов относительно международной напряженности с июля по октябрь прибавил 10 пунктов, достигнув максимума за десять месяцев – 20 пунктов (предыдущий пик приходился на март с.г. – 19 пунктов). Вполне реальной угрозой международные конфликты сегодня считают 62% россиян. По данным сентябрьского опроса Левада-центра, 41% опрошенных считали реальной угрозой войну (2-е место после угрозы безработицы – 42%). К этому добавляется и неблагоприятная социально-экономическая ситуация в стране: наблюдался рост показателя, отражающего опасения россиян относительно подорожания товаров и обесценивания сбережений: с 7 п. в июле до 16 п. в сентябре, в октябре – 15 п. В обществе накапливается негативные ожидания, растет неуверенность в завтрашнем дне, что становится одним их среднесрочных факторов политической волатильности в будущем.

В нынешней ситуации террористическая угроза со стороны ИГ переводит сирийскую кампанию в совершенно новое качество. Она перестает быть лишь геополитической партией и становится прямым вызовом и российской власти, и российскому обществу. Путин получает дополнительные, уже внутриполитические козыри для ужесточения военной кампании против ИГИЛ на территории Сирии. Цена сирийской кампании резко возрастает, и здесь уже перед российской властью стоит выбор. Либо интенсифицировать поддержку Асада, стремясь как можно быстрее добиться перелома в сирийской кампании и при этом все более «привязываясь» к внутриполитическим приоритетам сирийского президента (заинтересованного, прежде всего, в борьбе не с ИГИЛ, а с более опасными для него оппозиционными группами, поддерживаемыми Катаром, Саудовской Аравией и Турцией) и сокращая для себя свободу маневра. Либо попытаться выстроить отношения с Западом, договариваясь о совместных действиях в сирийском вопросе – но такое решение требует дистанцирования от Асада и пересмотра стратегических подходов к этому конфликту, что крайне непросто в условиях жесткого политического противостояния с Западом и отсутствия взаимного доверия между Россией и западными странами.

Татьяна Становая – руководитель Аналитического департамента Центра политических технологий

Версия для печати