16.11.2015

Игорь Бунин: «Характер мер, предложенных французскими политиками, говорит о том, что произошел «поворот в мозгах», и французское общество готово к несвойственным Франции шагам в целях повышения безопасности»

В прошлом году журналист французского издания RFI Давид Томсон выпустил книгу «Французы-джихадисты», в которой он обобщил биографии 250-ти французов, воевавших на Ближнем Востоке (в основном, в Сирии) и вернувшихся обратно во Францию. Он пытался понять, каким образом формируется сознание людей, пополняющих социальную базу исламских террористов. В частности, он отмечает, что подавляющее большинство этих людей до перехода в радикальный ислам уже были связаны с преступным миром, занимались наркоторговлей, были привыкшими к насилию, и для них ислам стал не изменением образа жизни, а скорее изменение неких умонастроений и жизненной философии. Важную роль играют радикально настроенные имамы мечетей, которые подводят этих людей к исламской идеологии. С одной стороны, они увлекаются Великой идеей, которую им дают имамы, а, с другой, как и все люди силовой психологии, их привлекает участие в боевых действиях. В результате сначала они попробовали себя в сирийской войне, а затем вернулись во Францию и примкнули к террористическому подполью, и теперь готовы пожертвовать своей жизнью, которая и так не очень удалась.

Томсон выделяет и второй путь, по которому люди приходят в террористические группы. Это выходцы из среднего класса, вполне благополучные, которые приходят в радикальный ислам через интернет и соцсети. Как правило, эти люди испытывают определенные психологические трудности, находятся в поисках смысла жизни, и натыкаются в интернете на радикальные группы, в которых перенимают радикальные идеи. Иногда это бывают молодые девушки, подпадающие под психологическое влияние вербовщиков-мужчин (хотя в исследовании Томсона из 250 участников только 5 женщин). Примером второго пути прихода в терроризм служит, в частности, история россиянки Варвары Карауловой.

Таким образом, мы видим два основных источника рекрутирования потенциальных террористов: интернет и радикально настроенные имамы мечетей.

Франсуа Олланд уже предложил принять жесткие меры в отношении таких мечетей (применительно к ним он использует слово «dissolution», что дословно означает «роспуск», но, возможно, имеется в виду некое сильное воздействие на мечети, имеющие репутацию радикально ориентированных). Саркози пошел дальше и предложил высылать из страны имамов таких мечетей, а на всех людей, заподозренных в связях с террористами, одевать специальные браслеты. Для подобных мер, беспрецедентных для Франции, необходимо чрезвычайное положение, и оно будет введено на три месяца (после согласия парламента, но, понятно, что такое согласие будет получено). Впервые с 1962 года, когда была алжирская война, Франция прибегает к такой мере, как военное положение. Подобный масштаб мер говорит о том, что в обществе произошел серьезный поворот, и оно готово к несвойственным и психологически тяжелым для себя шагам в целях обеспечения безопасности и снижения террористической угрозы. Хотя французской правоохранительной системе потребуется еще какое-то время для того, чтобы перестроиться, поскольку она привыкла работать в строгом соответствии с юридическими нормами и не злоупотреблять своим положением. Показательный пример – один из участников этих террористических атак ранее дважды задерживался по подозрениям в связях с исламистским подпольем (сначала французской, а затем бельгийской полицией), однако оба раза полиция, не имея достаточных оснований для того, чтобы оставить человека под стражей, вынуждена была его отпускать. Однако сегодня мы видим некий «поворот в мозгах», свидетельствующий о готовности основных политических сил и общества перейти на новые, более жесткие принципы работы.

Игорь Бунин – президент Центра политических технологий

Версия для печати