30.12.2015 | Ростислав Туровский

Региональные бюджеты в 2015 г.: последний год условной стабильности?

Ситуация с региональными бюджетами в России существенным образом влияет на социальную политику и ЖКХ, а вместе с ними и на социальное самочувствие граждан. Анализ региональных доходов и расходной политики в текущем году дает неоднозначные результаты. В целом положение дел выглядит не так уж и плохо, но складывается впечатление, что возможности регионов вплотную приблизились к исчерпанию, и негативные тренды уже не за горизонтом.

В своем анализе мы взяли доступную бюджетную статистику по субъектам федерации по состоянию на 1 ноября с.г. Конечно, в самом конце года возможны некоторые сдвиги, и на последние месяцы обычно приходятся значительные объемы бюджетных трат в регионах, поскольку региональные бюджеты обычно исполняются с запозданием. Тем не менее, судить об основных тенденциях уже можно. Для анализа динамики мы сравнивали данные по консолидированным бюджетам субъектов РФ за январь-октябрь 2015 г. с аналогичным периодом 2014 г.

В течение рассматриваемого периода регионы получили почти 7,7 триллионов рублей доходов, тогда как расходы составили немногим менее 7,2 триллионов рублей. С формальной точки зрения динамика доходов и расходов имела положительный характер. Региональные доходы выросли в сравнении с прошлым годом почти на 6%. Прирост расходов был более скромным – 2,2%, но это связано с особенностями бюджетной политики в регионах, и в ноябре-декабре оставшиеся средства явно были потрачены. Таким образом, рост доходов и расходов в регионах сохраняется, но имеет номинальный характер, поскольку далеко отстает от показателей инфляции. Рассматривая все последующие данные, следует помнить, что уровень инфляции в России в ноябре 2015 г. составил 15,59% к ноябрю 2014 г. Разумеется, при учете инфляции говорить нужно уже не о росте, а о тех или иных темпах снижения «реальных» региональных доходов и расходов.

Большинство регионов следуют общему тренду и демонстрируют пока номинальный рост доходной базы своих бюджетов. Есть, однако, и лидеры, показавшие резкий рост и действительно улучшившие свое финансовое положение. В первую очередь это относится к сырьевым нефтегазовым регионам (но не всем): в лидерах роста остается Сахалин, уже не первый год дающий фантастические результаты в сравнении со всей остальной Россией (рост доходов на 51,2%), но старый и главный нефтяной регион страны – Ханты-Мансийский АО чувствовал себя тоже очень неплохо (прирост на 22,8%). Еще одним лидером роста оказалась Чукотка (на 36,2%), но для этого региона типичны постоянные и резкие изменения в ту и другую сторону из-за неустойчивого положения ее экономики. Поэтому ее результаты (а о ней речь зайдет еще не раз) не столь показательны. У остальных регионов рост был гораздо более скромным, однако, стоит отметить таких лидеров, как относительно благополучные почти что во все времена Ленинградская и Липецкая области, Татарстан, а вместе с ними и проблемная Карачаево-Черкесия, где рост превысил 15%.

Снижение доходов произошло в 25 регионах, что позволяет говорить о развитии ярко выраженных негативных тенденций. Бросается в глаза ухудшение ситуации в Крыму и Севастополе, попавших в число лидеров по спаду бюджетных доходов: Крым показал наихудший результат (падение более чем на 20%), Севастополь – немногим лучше (на 12,1%). Интересно, что среди регионов с наибольшим спадом оказались как условно благополучный Ямало-Ненецкий АО (на 15,5%), так и Ингушетия (на 12,8%). Эти результаты показывают, что в условиях кризиса ни один из регионов не имеет особенных гарантий от ухудшения ситуации, и все очень сильно зависит от положения ведущих предприятий и от федеральной помощи.

Динамика расходов пока не столь показательна, поскольку итоги года могут ее существенно скорректировать. Рост расходов тоже имел место в большинстве регионов, но здесь результаты были более скромными. Максимальный прирост продемонстрировали Брянская область (почти на 20%), а также Чукотка, Хакасия и Калининградская область. Вынуждены были сократить расходы 24 субъекта федерации, и антирейтинг здесь определенно возглавляют Севастополь (на 25,7%) и Крым (на 14,8%). Резкое падение, превысившее 10%, отмечалось также в двух дальневосточных субъектах – Амурской области и Еврейской АО.

По состоянию на 1 ноября регионы осуществили далеко не все свои расходы, и в условиях некоторого роста доходов, бюджеты с формальной точки зрения были хорошо сбалансированы. В целом по регионам страны бюджетный профицит составил солидные 7%. Более того, профицит оказался еще выше, чем в прошлом году. В некоторых случаях он достигал фантастических значений – 131,9% на Сахалине. Не случайно, принимая недавно решение о запуске новой федеральной целевой программы социально-экономического развития Курильских островов, федеральное правительство переложило основные расходы на областной бюджет. Бросается в глаза явная проблема с бюджетной политикой в Крыму: несмотря на сокращение доходов, с расходами власти тоже не торопились, и в итоге регионы отличались огромным профицитом в Севастополе (41,5%) и значительным в собственно Крыму (8,9%). Очень солидные остатки средств имели столичные регионы – Москва, Санкт-Петербург, Московская и Ленинградская области, а также Тюменская область и Ханты-Мансийский АО. К ним примкнула и выделившаяся в этом году в лучшую сторону Чукотка. Во всех этих случаях профицит превышал 10%.

Однако ситуация с дефицитом и профицитом как раз очень напоминает среднюю температуру по больнице, поскольку «совокупный» профицит обеспечивает меньшинство относительно благополучных регионов с крупными бюджетами. В большинстве регионов, а именно – в 48 бюджет все-таки оказался дефицитным, хотя и не обязательно с катастрофическими значениями. Явно проблемных регионов с дефицитом, превосходящим 10%, оказалось 11, из них только Мордовия продемонстрировала результат немного хуже 15%. Среди регионов с самыми дефицитными бюджетами есть самые разные субъекты, но чаще попадаются регионы Сибири и Дальнего Востока (например, Хабаровский край, Еврейская АО, Забайкалье), Центральной России (Костромская, Смоленская области); в этом же ряду оказывается Калининградская область, которая нарастила расходы и ушла в дефицит.

На основании этих данных рано судить об окончательных итогах 2015 г. Тем не менее, можно сделать предварительный и на самом деле важный вывод о том, что в регионах возникают проблемы с целеполаганием своей расходной политики. Регионы не очень уверены в своих доходах, но при этом еще меньше понимают, на что стоит, а на что не стоит тратить полученные средства. Отсюда осторожное повышение расходов, ситуативно ведущее к увеличению бюджетного профицита, имеющего технический характер.

Намечаются и важные изменения в отношениях между центром и регионами. Федеральные власти становятся все более склонными к экономии средств, направляемых в регионы, в результате чего последним приходится больше полагаться на собственные силы. В условиях 2015 г. это еще сработало, не вызвав каких-либо новых бюджетных проблем на местах. Так, рост собственных, т.е. налоговых и неналоговых региональных доходов составил не такие уж и плохие по нынешним временам 7,5%, а вот федеральные трансферты (судя по показателю безвозмездных поступлений от других бюджетов РФ) просто упали на 2,7%. В итоге доля трансфертов в региональных доходах снизилась до 16,65% (более половины они составляют в 12 регионах: это все республики СКФО, Калмыкия, Республика Алтай, Тува, Камчатка, Крым и Севастополь).

Пока политика ставки на «региональные силы» имеет свои основания. Собственные доходы выросли в большинстве субъектов, за исключением 17. Крайним примером и здесь оказался Крым, где как раз свои доходы резко возросли – на 60,2%, что может быть связано с постепенной интеграцией республики и ее экономических субъектов в российское экономическое пространство (в Севастополе рост составил 14,3%). В целом же прирост отмечался в первую очередь в сырьевых регионах – на Сахалине (на 56,1%), в Ненецком и Ханты-Мансийском АО, Якутии, к которым присоединились Бурятия, Чукотка и Липецкая область (везде рост более 20%). Более чем на 15% выросли собственные доходы в Татарстане, Ленинградской, Мурманской и Магаданской областях, Красноярском крае. Напротив, явным аутсайдером стала Мордовия (спад почти на 15%). Более чем на 10% упали собственные доходы в Ингушетии. Но интересно, что в Ямало-Ненецком АО, в отличие от Ханты-Мансийского, тоже был спад, на уровне почти 10% (немногим лучше оказалась ситуация и в Тюменской области).

Следует отметить, что приросту региональных доходов в первую очередь способствовали налоги, связанные с работой как крупного, так и малого и среднего бизнеса. Поступления от налога на прибыль выросли на 12,1%, от налогов на совокупный доход – на 9,9%. Гораздо более скромным оказался рост поступлений от подоходного налога (на 5,1%), отражая сложное положение с зарплатами (не говоря о реальных доходах населения, но это уже другая тема). Незначительным был рост поступлений от акцизов (на 3,45%), налога на имущество организаций (на 3,6%). Не спасала регионы приватизация, поскольку продавать уже по большому счету нечего: доходы от продажи активов снизились почти на 12%.

В то же время значение подоходного налога для региональных бюджетов оставалось выше, чем значение налога на прибыль, что свидетельствует об общих проблемах с работой бизнес-субъектов (в собственных доходах регионов доля подоходного налога составила 34,3%, а налога на прибыль – 29,7%). Значимые поступления приносили налог на имущество организаций (9,65%), акцизы (6,4%) и налоги на совокупный доход (5,1%). Существенный вклад внесли и доходы от использования государственного и муниципального имущества (4,5%). Несмотря на резкий рост поступлений от транспортного налога, его вклад остался небольшим (1,9%), уступая земельному налогу (2,6%), по которому, кстати, существенного роста не было.

Если говорить о межрегиональных различиях, то на бюджеты многих регионов позитивно повлияли новые поступления от налога на прибыль. Этот налог чувствителен к работе и финансовым результатам ведущих предприятий, а также открытию новых крупных производств. Огромный рост в этом случае продемонстрировали Бурятия (более чем в три раза) и Чукотка (более чем в два раза). Именно этот налог очень помогал Сахалину с его растущим ТЭКом (рост на 88,4%), а также Липецкой области (на 75,1%), что, вероятно, связано с работой Новолипецкого металлургического комбината. Рост более чем в полтора раза демонстрировали также сырьевые Магаданская и Мурманская, но вместе с ними и Кировская области. Однако в других случаях с налогом на прибыль была просто катастрофа. В Мордовии и Ингушетии его собрали меньше примерно в четыре раза, в два раза упали поступления в Чечне и Туве. Но еще больше настораживает резкое снижение поступлений от налога на прибыль в весьма значимых регионах - Калининградской области (на 40%), Омской области (более чем на 35%), Ямало-Ненецком АО (более чем на 30%).

Как и следует ожидать, с подоходным налогом столь резкие межрегиональные различия не связаны, поскольку зарплаты все-таки в разы не падают и не растут. В этом случае настораживает заметное ухудшение ситуации в промышленной Кемеровской области, показавшей самую плохую динамику (минус почти 9%) и с заметным отставанием от всех остальных регионов.

Центр, как уже сказано, все больше предпочитает отправлять регионы в «свободное плавание», что временами оказывает явно негативное влияние на финансовую сферу в отдельных субъектах. При общем сокращении трансфертов, в 36 регионах они все-таки выросли. И здесь прежде всего бросается в глаза повышенное внимание центра к Москве, которая получила трансфертов почти в два раза больше, чем в прошлом году. Ни один из депрессивных регионов такого внимания не удостаивался. Доля трансфертов в московском бюджете по-прежнему мала, но динамика впечатляет. На Кавказе центр явно благоволил к Карачаево-Черкесии (отсюда и солидный рост ее общих доходов), а также спасал Мордовию с ее изрядно «просевшим» бюджетом. Весьма заметный рост трансфертов (во все случаях – более 20%) произошел в Тульской и Брянской областях, что отчасти можно связать с влиянием их губернаторов, а также на Чукотке, которая выиграла и за счет своих доходов, и за счет федеральной помощи.

Снижение трансфертов, поступающих в относительно благополучные регионы, такие как Ненецкий АО, Сахалин и Санкт-Петербург, не удивляет (хотя тренды Москвы и Санкт-Петербурга сегодня слишком уж полярные). Крайне интересна ситуация с Крымом, где свои доходы выросли, но вот трансферты упали гораздо больше: в Крыму - на 36,7%, в Севастополе – на 22,4%. Неудивительно, что в этих условиях обострились отношения между федеральным правительством и недовольными властями Крыма, которым стали давать гораздо меньше денег, чем сразу после присоединения, тогда как своих ресурсов слишком мало. Кроме того, заметно меньше трансфертов получили далеко не самые благополучные регионы страны, такие как Смоленская и Псковская области (минус более 20%), Ивановская область (почти на 20%). На Дальнем Востоке резко упали трансферты в отнюдь не процветающем Хабаровском крае (на треть) и очень зависимой от центра Магаданской области (почти на четверть). Во всех случаях это привело к плохо сбалансированной бюджетной ситуации и связанным с ней проблемам в финансировании. Заметно, что одни регионы успешно воспользовались своими лоббистскими возможностями, а другие оказались в неприятном положении аутсайдеров, что сказалось не только на самочувствии элит, но и на населении.

Расходная политика регионов, как обычно, весьма проста, поскольку объема располагаемых средств хватает на решение узкого круга задач. Важной тенденцией является дальнейший рост значимости социальных расходов, что позволяет декларировать социальную направленность политики региональных властей, но на деле камуфлирует невозможность тратить деньги на экономические задачи. Поэтому в любом случае «социальные» бюджеты регионов – это просто бюджеты выживания. Основная часть бюджетных средств идет на образование (27,5%), за которым следует здравоохранение (14,9%), а также на социальную политику (16,5%). Если добавить к этому получающие крайне скудное финансирование культуру (3,1%), физкультуру и спорт (1,9%), то окажется, что доля социальных расходов стремится к двум третям. Тем временем доля ЖКХ снизилась уже до 8,3%, расходы на дорожное хозяйство составляют 7,2%, на сельское хозяйство и рыболовство – 3,2%. Расходы, за которые региональные власти часто критикуют, не столь уж велики, на общегосударственные вопросы – 6,4% (в т.ч. на исполнительную власть - 2,3%, на представительную - 0,4%), а на СМИ и вовсе 0,5%.

Но особый интерес, конечно, представляют тенденции. В этом году регионы использовали номинально выросшие доходы для финансирования в первую очередь социальной сферы, что соответствовало требованиям центра и, в частности, необходимости выполнять «майские указы» главы государства. Однако резкий рост по основным расходным статьям обеспечить регионы не могли. Расходы на социальную политику выросли на 5,2%, на здравоохранение – на 4,9%, на образование – на 2,7%. Заметен всплеск финансирования дошкольного образования (на 10%), тогда как общее образование, напротив, осталось в том же положении, что вряд ли следует считать позитивным трендом (рост на 0,3%). И без того крохотные расходы на культуру стали, тем временем, просто сокращаться (на 1,6%), а на физкультуру и спорт немного выросли – на 1,7%.

Что касается «экономических», но на самом деле тоже общественно значимых статей, то все более заметной становится экономия государства на ЖКХ. Здесь спад региональных расходов был самым крупным для всех основных статей и составил 3,8%. На дороги, правда, регионы потратили на 6% больше средств, на сельское хозяйство и рыболовство – на 3,55% больше.

В условиях кризиса регионы стали все-таки тратить меньше денег на работу органов власти. В целом расходы на общегосударственные вопросы увеличились на 3,2%, но по статьям, связанным непосредственно с работой исполнительной и законодательной власти региона, а также местного самоуправления, отмечался спад. На СМИ формально тратить стали больше, но не намного – на 2,15%.

На самом деле реально мощным и многократно превышающим инфляцию стал прирост расходов только на обслуживание региональных и муниципальных долгов – на 33,1%. Но пока это остается небольшой частью расходов (всего 1,65%).

Наш анализ показывает, что региональные ресурсы для поддержания социальной сферы практически исчерпаны, и средства на нее приходится зачастую перебрасывать за счет экономии на ЖКХ, а также брать из кредитов. В сфере образования в 44 регионах произошло снижение расходов в абсолютных цифрах. Как правило, оно все-таки не превышало 10%, но в Амурской области составило почти 15% (рост на уровне более 10% обеспечили только Ленинградская область, Мордовия и Якутия). Как уже сказано, 2015 год стал годом особой заботы регионов о детских садах, расходы на которые в Москве, например, выросли почти в 2,7 раз. Но и здесь были случаи урезания расходов, временами – очень существенного, в той же Амурской области – на четверть, а в Татарстане более чем на 30%. По статье «общее образование» в худшую сторону, со снижением расходов более чем на 10% «отличилась» Архангельская область.

В здравоохранении динамика было немного лучше, и в итоге случаев резкого спада немного. Интересно, что в этом случае среди лидеров по урезанию средств оказалась Москва (на 13,4%), хотя ее обогнала Тамбовская область (минус 15%). К сожалению, и в данном случае снижение более чем на 10% показала Амурская область. Но сокращали расходы на здравоохранение только 19 регионов, что значительно лучше по сравнению с образовательной сферой.

Расходы на социальную политику, связанные с различными пособиями, в целом тоже сокращались редко (в 16 регионах). Антилидером стала Еврейская АО (сокращение более чем в два раза), были среди аутсайдеров и другие дальневосточные регионы – Хабаровский край, Амурская область. Объяснить это можно прекращением социальных выплат, связанных с катастрофическим наводнением 2013 г. При этом резко сократили расходы на социальную политику также Республика Алтай и Алтайский край. Зато некоторые регионы демонстрировали огромный рост, особенно Брянская (на 65,3%) и Тульская (на 25,6%) области, а также Сахалин и Хакасия. Все эти колебания опять же связаны с ситуативными причинами.

По более «мелким» социальным статьям урезание средств на культуру давно никого не удивляет, и оно происходило в большинстве регионов. Наиболее резким оно оказалось в Москве (более чем на 20%) и опять же в Амурской области (почти на 15%). Зато резко нарастила расходы на культуру Калининградская область (в 1,8 раз). При снижении расходов на социальную политику в Еврейской АО, а также в Калмыкии стали больше заботиться о физкультуре и спорте (рост более чем в два раза). Зато в Воронежской области эти расходы урезали более чем в два раза.

Но из более значимых статей, как уже сказано, отмечается явная тенденция к сокращению расходов на ЖКХ. В 34 регионах оно превысило 10%, среди них оказались Москва, Санкт-Петербург (последний - с падением более 20%), Краснодарский край, Ростовская, Новосибирская, Челябинская области, Башкирия и др., т.е. множество регионов с крупными городами. Наихудшие результаты демонстрировали Чечня и Томская область (снижение примерно на 40%), более 30% спад составил также в Амурской области, Хабаровском крае, Саратовской и Псковской областях. На этом фоне бросается в глаза резкий рост расходов на ЖКХ в Хакасии, Ингушетии, Еврейской АО и Вологодской области (не менее чем в полтора раза). Но в ряде случаев он вызван эффектом низкой базы (например, в Еврейской АО).

В отличие от ЖКХ регионы удержали расходы на дорожное хозяйство, которые нередко связаны не только с объективными потребностями, но и с пиар-эффектами, а также с интересами приближенного к властям строительного бизнеса. В данном случае серьезный рост расходов показывала, например, Москва, но многие регионы ее превосходили, такие как Калининградская и Саратовская области, Ханты-Мансийский АО. Напротив, Санкт-Петербург был среди лидеров спада (почти в два раза), хуже него оказалась только Северная Осетия. Очень резко снизили расходы на дороги другие северо-западные регионы – Карелия, Республика Коми, Новгородская область. Ухудшивший свое финансовое положение Ямало-Ненецкий АО также был среди антилидеров, коренным образом отличаясь от Ханты-Мансийского АО.

Расходы на сельское хозяйство больше всех наращивали республики и регионы с традиционно сильными агроэлитами, например, Татарстан, Кабардино-Балкария, Дагестан, Курганская, Липецкая области и др. Но некоторые регионы со значительным сельским населением эти расходы сильно урезали – Ингушетия, Амурская, Псковская области и др.

Что касается расходов на общегосударственные вопросы, то интересно резкое их снижение в Татарстане (более чем на 22%), который здесь явно пошел по пути оптимизации. Среди лидеров снижения оказались еще ряд республик – Северная Осетия, где, кстати, сменился глава, Чечня, Республика Алтай, а также Тюменская, Кировская и Ивановская области (везде сокращение не менее чем на 10%). Однако Смоленская область, где прошли губернаторские выборы, сочла необходимым увеличить эти расходы более чем на 20%. Рост более чем на 15% продемонстрировали такие регионы с влиятельными губернаторами, как Санкт-Петербург и Челябинская область. От них ненамного отстали Москва, Свердловская область и др. На СМИ же регионы стали тратить еще меньше средств, учитывая, что за эти траты их подвергают критике федеральные власти и ОНФ. Рекордсменами по сокращению расходов стали, наряду с Чечней, Волгоградская и Саратовская области. Однако Магаданская область и Ставропольский край, напротив, сочли возможным повысить эти расходы более чем в полтора раза.

Тем временем «побочным эффектом» высокой социальной нагрузки на региональные бюджеты и необходимости выполнять требования федерального центра, стал рост долговой нагрузки, ставший одним из самых главных трендов прошедшего года. По состоянию на 1 ноября 2015 г. государственный долг субъектов федерации вырос на 21,3% в сравнении с 1 ноября 2014 г. При этом особенно быстро росла задолженность по бюджетным кредитам (на 40,2%), которые регионы брали у федерального центра. Тем самым росла и зависимость регионов от центра, причем приобретающая долгосрочный характер. Задолженность по банковским кредитам увеличилась на 23,8%. В целом региональный долг достиг 2,2 триллионов рублей, в т.ч. 856,9 миллиардов рублей по бюджетным кредитам и 799,6 миллиардов рублей по банковским кредитам. Муниципальный долг составил 317,7 миллиардов рублей (из них 165,6 миллиардов по банковским кредитам и 114 миллиардов рублей по бюджетным кредитам). Вырос он не так сильно – на 12,2%, поскольку муниципалитеты меньше берут в долг, да и дают им меньше, учитывая сложную бюджетную ситуацию.

При этом есть регионы, где объем госдолга увеличивался в разы, например, в 4,3 раза в Приморском крае, в 2,2 раза в Магаданской области, в 2 раза в Иркутской области – как раз под неудачные для С.Ерощенко выборы губернатора. Тем не менее, были счастливые регионы, которые заметно сокращали свою задолженность, где особенно выделяется Санкт-Петербург (долг уменьшился более чем на треть). Позитивные тенденции характеризовали Воронежскую область, снизившую долг более чем на 10%. Исключением же остается Сахалин, где госдолг просто отсутствует, что неудивительно, учитывая крайне благоприятную бюджетную ситуацию. Не успел пока набрать долгов и Севастополь.

Но для того чтобы оценить тяжесть долговой нагрузки, мы сопоставили объем государственного и муниципального долга на 1 ноября 2015 г. с бюджетными доходами, по состоянию на ту же дату. По России в целом долг регионов и муниципалитетов составляет 32,9% от всех бюджетных доходов и 39,8% от собственных доходов консолидированного регионального бюджета, что нельзя не признать солидной суммой. В 47 регионах рассчитанный нами показатель составил от 50 до 100%, что очень немало. Явным лидером по уровню задолженности стала Мордовия (превышение более чем в 1,8 раз в отношении собственных доходов). Среди лидеров также находятся Астраханская, Костромская области, Северная Осетия, Чукотка, Смоленская область, Хакасия и Удмуртия (превышение более 1,1 раза). Кроме того, превышение отмечается в Карелии, Саратовской и Белгородской областях. Лучше всего ситуация в Тюменской области, Ханты-Мансийском АО, Ненецком АО, на Сахалине, в Санкт-Петербурге, а из менее «очевидных» регионов – в Алтайском крае (показатель менее 10%). В Москве результат также неплох и составил чуть больше 10%. Пока нет проблемы хотя бы с долгами в Крыму и Севастополе.

Таким образом, прошедший год не стал катастрофическим для региональных бюджетов, но их возможности явно приблизились к исчерпанию. Уже перешла критическую черту ситуация с ЖКХ, прямое финансирование которого падает, а содержание перекладывается на плечи граждан. В социальной сфере регионы, так или иначе, «вытянули» уровень бюджетных зарплат, который стал превышать средние показатели по территориям, как этого и требовали кремлевские установки. В здравоохранении это получилось лучше. Образование от здравоохранения, с точки зрения зарплат, отстало, но средний региональный уровень зарплаты по региону, как правило, достигнут. Сделать это удалось с трудом, о чем свидетельствует отсутствие позитивной динамики с финансированием этой сферы, тогда как соответствующая статья является сейчас самой крупной в региональных расходах. Особенно заметно отсутствие позитивной динамики в общеобразовательных учреждениях, в то время как много сил было в этом году брошено на детские сады.

Далее возникает вопрос, чего собственно стоил и зачем достигался этот результат. Отчитаться перед президентом губернаторы могут. Но социальное самочувствие бюджетников лучше при этом не стало, а их реальные доходы сократились и продолжают сокращаться. Регионы вынужденно залезли в долги, набрав, в частности, кредитов у того же федерального центра. В новом году ситуация лучше уж точно не станет ни по реальным доходам бюджетников, ни по возможностям региональных бюджетов. Поэтому социальный эффект от региональных расходов себя будет оправдывать все меньше. В итоге начинают теряться смыслы региональных бюджетов как таковых. Сейчас эти бюджеты работают на удержание последних островков бюджетного финансирования той же социалки и ЖКХ, постепенно сдавая все новые рубежи. При этом центр трансфертами помогает все меньше, хотя дает кредиты, создавая регионам ситуацию зависимости на годы вперед. Вероятно, вслед за ЖКХ будет пройден следующий рубеж, и начнется прямое сокращение финансирования регионами системы образования (которое уже на этой грани) и здравоохранения (которое от нее чуть дальше). Позитивные результаты, которые можно было бы назвать развитием, а не выживанием и удержанием, регионы давно уже не обеспечивают, и рассчитывать на коренное изменение этой ситуации не приходится.

Сейчас смысл региональных властей состоит, главным образом, в том, чтобы помогать центру в сохранении социальной стабильности на местах. Причем политическая эффективность этой помощи очень мала, а обеспечивать общественную консолидацию приходится все равно Кремлю и совсем другими средствами. Одновременно все равно продолжается и будет продолжаться демонтаж бюджетной сферы с ее одновременной коммерциализацией, и губернаторы разве что придают плавность этому процессу. Такое положение дел трудно назвать иначе как тупиковым, поскольку никаких собственных задач экономического плана регионы не решают, решать не могут, да и не хотят. Но и коренное изменение сложившейся ситуации в обозримой перспективе вряд ли возможно, поскольку положение дел в регионах является производным и от экономического курса федеральных властей, и от модели региональной политики, которая тоже определяется не губернаторами. Поэтому пока можно прогнозировать только инерционное продолжение наметившихся трендов с вероятной негативной динамикой, вызванной ростом бюджетных ограничений.

Ростислав Туровский – вице-президент Центра политических технологий

Версия для печати