23.08.2001 | Ростислав Туровский

Будет ли у Путина "партия власти"?

Одно из любимых развлечений российских элит -- создание «партий власти». Стремление стабилизировать режим и свои позиции в нем порождает спрос на «тотальную» партию, причем, по меткому замечанию одного из ветеранов партстроительства, в результате всегда выходит КПСС. Хотя на самом деле до КПСС всем нашим «партиям власти» очень далеко, поскольку тяга к институциональному оформлению консолидации элит соединилась у нас с игрой в «независимость» крупных чиновников, избегающих слишком прочных ассоциаций с партиями. Причина тому в одной из особенностей постсоветской политики: то, что делает власть, в целом непопулярно, но каждый ради выборов и репутации стремится «спастись в одиночку».

Ельцинская эпоха породила два типа «партий власти» - предназначенных для парламентских и для президентских выборов. К парламентским выборам обычно формируется политическое движение, получающее голоса за счет административного ресурса поддержавших его губернаторов, как НДР и ОВР. Однако стремление главного действующего лица - президента играть в «беспартийность» и «всенародность» в условиях узкой социальной базы проводимых реформ лишала любую такую «партию власти» «завершения» в лице главы государства. В результате «партии власти» парламентского типа всегда вырождались в небольшие клиентелы.

«Партия власти» президентского типа представляет собой «партию без партии». Она не имеет институционального оформления, а главным стимулом к ее появлению служит стремление чиновничества и примыкающего к нему бизнеса сохранить существующий режим. Наличие угрозы в лице коммунистов служило важнейшим фактором сплочения, и в результате на президентских выборах всегда удавалось избежать существенного раскола элиты.

Приход к власти Владимира Путина изменил эту ситуацию. Во-первых, была предпринята попытка создать «партию власти» нового типа - имиджевую (или, если угодно, массовую), а не административную. Один раз это сработало - на волне патриотических настроений и завышенных ожиданий перед утверждением в Кремле нового - молодого, энергичного лидера. Во-вторых, на президентских выборах 2000 г. главным стимулом для элитной консолидации стала не боязнь коммунистов, а безальтернативность Путина. У чиновников просто не было выбора, а значит, они должны были организовать соревнование между собой за право проявить наибольшую лояльность.

Бурный весенне-летний политический сезон фактически стал прелюдией к очередному выборному циклу. И хотя до выборов, как кажется, еще очень далеко, уже сегодня можно говорить о начале избирательной кампании. Вероятность досрочных парламентских выборов вместе с недавно принятым законом «О политических партиях» стимулирует активность партий. А целая серия сложных экономических решений, где каждый неверный шаг грозит социальным взрывом, плюс пресловутая «проблема-2003» заставляют президента страховать свои политические позиции заранее, играя на опережение.

Итак, более чем актуальным становится вопрос, как президент собирается организовывать две важнейшие избирательные кампании. Серьезнейшим уроком для власти стали недавние выборы губернатора Нижегородской области. Уверенная победа Геннадия Ходырева позволяет сделать целый ряд очень серьезных выводов.

Сдвиг власти вправо автоматически оборачивается ростом протестных настроений и популярности коммунистов. В этом отношении ничего в России не изменилось, плюс у компартии на местах сохранились и кадры, и оргструктуры. При этом нужно ясно понимать, что «вымирающий» актив КПРФ, о котором любят рассуждать многие аналитики, это совсем не то же самое, что электорат КПРФ. Выборы последних лет ясно показывают, что избиратель КПРФ становится моложе и «уходит» в города. То есть там, где не работает административное давление, протестные настроения начинают, образно говоря, сочиться из всех щелей. И, кстати, рост благосостояния здесь абсолютно ни при чем, поскольку человек всегда хочет большего, а нищим избирателем гораздо проще управлять. И вот на место идеологически и экономически мотивированной «реформаторской популярности» ельцинского режима, характерной для продвинутых городов, приходит «вынужденная популярность», обеспечиваемая административными методами на периферии. За кем пойдет центр, пока сказать сложно. В Нижнем Новгороде он пошел за коммунистом, хотя ясно, что для столь крупного центра это тоже не самый естественный выбор.

Антикоммунистическая пропаганда, заимствованная из багажа ельцинской кампании 1996 г., в 2001 г. полностью провалилась. Думается, одной из причин стало поведение самого Путина. Эффектно перехватив патриотические лозунги, он окончательно сделал их легитимными. Одновременно произошло размывание страха перед коммунистами, который культивировался при Ельцине. Теперь, когда ситуация повернулась в сторону привычной биполярности, у народа уже не оказалось антикоммунистических комплексов (плюс сработал фактор времени: за десять лет забывают не коммунистов как таковых, а «все плохое»). Это означает, что коммуниста рискованно считать удобным спарринг-партнером на российских выборах. Конечно, не стоит думать, что победа одного Геннадия в Нижегородской области ведет к победе другого Геннадия в России. Все-таки в Нижнем произошло полное личное и управленческое фиаско действующего губернатора. Но, например, гипотетическое появление харизматического лидера левопопулистского толка, российского Лукашенко или Витренко, с высокой вероятностью ведет к его победе - в дальней перспективе. Как мы покажем ниже, никакой страховки от этого режим не создал.

Итак, Владимир Путин оказывается перед развилкой. Он может вернуть себе статус публичного лидера, апеллирующего к народным массам и предлагающего им государственно-популистскую программу. Другими словами, стать российским Лукашенко. Или ему придется стать Ельциным-2, опираясь на «нерушимый союз» олигархов и губернаторов. Причем ни то, ни другое гладко уже не пройдет, да и неорганично лично для Путина.

«Народным вожаком» Путину стать очень сложно, поскольку он взял на себя личную ответственность за новый виток либеральных реформ, и свалить все на Грефа и тем более Касьянова будет уже непросто. Говорить о «замораживании» России, «термидоре» и прочих «объективных закономерностях» революционного цикла бессмысленно, Путин от этого ушел. А попытки время от времени «играть в термидор» лишь выхолостят содержание путинской политики. Имиджевая раскрутка Владимира Путина тоже достигла своего логического завершения. Из социологических исследований явствует, что эффект «свежести и новизны» Владимира Путина как лидера страны, то есть по сути инерция 1999 года, исчерпана, и президенту нужен новый имиджевый прорыв. Иначе Путин станет восприниматься как новая «несбывшаяся мечта», и его просто ждет судьба «обманщика» Ельцина.

Впрочем, можно сразу пойти по пути Ельцина, априори признав, что удержать рейтинг в ближайшие два-три года не удастся в силу неблагоприятных фоновых обстоятельств. Определенные признаки тому есть - целый ряд уступок олигархам, сделанных Путиным за последние месяцы. Тогда «естественная» популярность будет подменена пиаром и комплексом мер по консолидации элиты. Формируется своеобразная система сообщающихся сосудов: чем хуже будет рейтинг президента или прогноз этого рейтинга, тем больше он будет обращаться за помощью к олигархии, медиа-магнатам, а значит тем «либеральнее» будет его политика. И может оказаться, что сообщающиеся сосуды будут работать по принципу полупроводника: если политика будет «либеральнее», то вернуть рейтинг на «прежнее место» уже не получится.

С точки зрения «партии власти» это означает следующее. Во-первых, должен быть сделан концептуальный выбор под парламентские выборы. Те же нижегородские выборы показали, что авторитет «Единства» стремится к нулю. Это значит, что потенциал «имиджевой партии власти» в ее нынешнем виде исчерпан, и нужно и пытаться «влить новое вино в старые меха», и идти по привычному административному варианту, тем более что региональные структуры «Единства» именно так и сформированы, а союз с «Отечеством» только усиливает бюрократическую составляющую. Есть рискованный вариант лично встать во главе институционально оформленной «партии власти», чего принципиально не делал Ельцин. Не исключено, что в условиях подъема КПРФ режиму будет выгоднее заострить поляризацию, сделав ставку на ясные программные позиции либерально-государственнического толка. «Единство» да еще и в союзе с «Отечеством» для этого не лучший вариант, поскольку массовой партии из них не выходит, а возглавлять очередную «партию чиновников» президенту не с руки и проигрышно в имиджевом плане. Впрочем, выбора у президента скорее всего не будет. Это значит, что ему придется «вести в бой» «Единство», но чтобы оно сумело добиться успеха, потребуется усилить его имиджевую и массовую составляющие, а на административный ресурс опираться там, где только он реально и работает, т.е. в национальных республиках (как его заполучить, это другой вопрос).

Не менее важна и другая проблема, имеющая прямое отношение к президентским выборам. Без административного ресурса организовать выборы-2004 не получится, иначе можно лишиться национальных окраин и сельской периферии, оказавшись лицом к лицу с «капризным городом». «Партия власти» президентского типа строится на поддержке двух субъектов - олигархии и губернаторов. «Равноудалив» одних и «крепко прижав» других, Путин сам себя «развел» с этими субъектами российской политики, которые играют определяющую роль на выборах. Правда, уступки олигархам позволяют Путину рассчитывать на их лояльность и застраховаться от двойной игры тех, кто «удалился» дальше остальных. Однако олигарх может дать денег (точнее - не дать денег конкуренту), но не может мобилизовать электорат. Для этого нужна оргструктура, роль которой традиционно выполняют губернаторы.

И здесь возникает одна из ключевых проблем путинской кампании, поскольку губернаторы как никто другой подверглись беспрецедентному давлению, потеряв при Путине изрядную долю своего влияния. Путин ликвидировал важнейшую «торговую площадку» своего предшественника, на которой губернаторская поддержка обменивалась на полузаконные уступки центра. Эта «серая схема» работала очень просто и по-своему эффективно.

Придя к власти, Владимир Путин поставил амбициозную задачу создать собственный - президентский административный ресурс (ельцинский административный ресурс представлял простую сумму губернаторских ресурсов). Федеральные округа не смогли стать его надежной опорной конструкцией, что лишний раз показали выборы в Приморье и Нижнем: никакого ресурса влияния на избирателей в регионах у полпредов не оказалось. Однако действия в той же логике продолжаются. Поставлена задача полностью переориентировать на федеральный центр милицию. Другой ключевой инструмент административного влияния - избирательные комиссии -- теперь тоже пытаются встроить в вертикаль. По линии федеральных ведомств создается обширная «пятая колонна» федерального центра в регионах, которая призвана сыграть роль опорной структуры на президентских выборах. Это одна «партия власти» - «федералов».

Но есть и традиционная «партия власти», состоящая из «регионалов», тех же губернаторов и мэров. Здесь налицо стремление и ограничить ее влияние, и попользоваться его остатками. А чтобы гарантировать ее лояльность, президент стремится держать губернаторов в зависимости. Один из «крючков» - пресловутый «третий срок». Сейчас большинство губернаторов имеет законное право на него претендовать, но в руках президента (и «Единства») есть мощный рычаг давления - возможность в любой момент лишить их этого права. Другой «крючок» - разграничение полномочий. При грамотном подходе к делу можно опять же поставить вопрос о «границе» между центром и регионами в зависимость от «доброй воли» Путина. Наконец, налицо желание играть на финансовой зависимости регионов от центра, целенаправленно ее усиливая.

Однако латентный конфликт между центром и регионами уже создан и стал одной из основных проблем, встроенных в путинскую систему власти. Раздвоение «партии власти» на местном уровне создает для Путина крупную организационную проблему. Ясно, что «партия федералов» еще не способна «сделать выборы» в силу и кадровых просчетов, и слабой правовой базы, и естественного затухания управленческого сигнала от центра к периферии. «Партия регионалов» в чем-то уже не способна это сделать, поскольку у нее отнимают необходимые рычаги, а в остальном вынуждена работать «из-под палки». Абсолютно непонятно и как будут координировать свои действия обе «партии». То, что из Москвы видится как вертикаль, на месте представляет собой «горизонтальный» конфликт интересов. По логике следует довести до конца создание «партии федералов», сделав губернаторов чисто техническими фигурами (или просто назначенцами), но времени на это нет.

Получается довольно странная картина. Автономно друг от друга функционируют сразу несколько субъектов, являющихся путинскими «протопартиями власти». Два из них - «Единство» и «партия федералов» являются порождением нынешнего режима, но доказывают свою низкую электоральную эффективность. Третий - «партия регионалов» на местах довольно устойчив, но на компромисс с ним власть упорно идти не хочет, не понимая, что «вертикаль власти» в российских условиях гораздо более сложный, долгосрочный и затратный проект, чем простое принятие нескольких нормативных актов.

Запас прочности у путинского режима достаточно велик, и скорее всего обозначенные проблемы не станут фатальными на электоральном рубеже 2003-2004 гг. Если электоральное поле к 2004 г. будет грамотно «зачищено» от конкурентов (здесь, кстати, стоит поучиться у тех же губернаторов, которые именно так решали проблему перевыборов), то в России пройдут обычные для многих регионов «выборы без выбора», когда протест удастся удержать «в рамках», а элиту - в «поле зрения». Возможно, в электоральном плане они будут напоминать выборы украинского президента в 1999 г. Причем, думается, что правящий режим волей-неволей придет к концепции «управляемой биполярности», поскольку смена правил игры сопряжена с еще большим риском. Со своей стороны президент, как витязь на распутье, должен будет решать, что ему «лучше» потерять. Левый электорат он уже потерял, хотя прежде не вызывал у него особого отторжения.

Фундаментальная же проблема состоит в том, что в постсоветской России никак не удается создать устойчивую политическую систему, способную функционировать на протяжении десятилетий. Эта система невозможна без «настоящей» «партии власти», другими словами, оформленного элитного и, главное, социального консенсуса. Но наша власть до сих пор предпочитает «одноразовые» PR-проекты, на которые отсутствует долгосрочный общественный запрос, и не может разобраться сама с собой.

Версия для печати