14.08.2001 | Михаил Краснов

Судебная реформа или реформа юстиции?

Приближающееся десятилетие Концепции судебной реформы и грядущее рассмотрение в Думе внесенных президентом новых «судебных» законопроектов вновь обостряют проблему выбора пути реформирования российского права. Когда говорят о судебной реформе, часто сужают ее содержание, сводя его к судам и судьям. Это, конечно, главная компонента. Но без реформирования органов, выполняющих полицейские, контрольно-надзорные функции, спецслужб, а также негосударственных институтов правовой помощи и защиты (адвокатуры, нотариата, третейских судов) невозможно изменить общую систему защиты права. Уверен: сегодня нужна реформа юстиции.

Реформа юстиции - локомотив всего российского преображения. Не создав нормальной правовой среды, невозможно рассчитывать на успех всех других реформ. Сердцевина этой правовой среды -- доступное и эффективное правосудие. Но более важная миссия судебной реформы - ликвидация опасного, угнетающего психику россиянина состояния беззащитности. Едва ли не главной чертой российской жизни всегда было искание правды. Наша историческая драма состоит в том, что в народном сознании слова «правда» и «право» не стали синонимами. «Правду» мы по-прежнему ищем у «хороших начальников», а не в судах.

Но почему судебная защита не стала популярным в народе средством защиты прав?

Во-первых, потому что в массовом сознании суд представляется все тем же советским учреждением: встроенным в Систему, полностью зависимым «от начальства». И нередко судебные решения дают пищу для такого вывода. Во-вторых, судебная защита гораздо более сложна с процедурной стороны. Какая-нибудь старушка в маленьком поселке понимает, как написать письмо «начальнику», но совершенно не знает, с чего ей начать, например, для судебного преследования чиновника. В-третьих, той же старушке скорее всего даже не придет в голову мысль о судебной защите, ибо весь ее жизненный опыт ассоциирует понятие «суд» с большим городом и с крупными людьми, которых то и дело показывают по телевизору (то они сидят на скамье подсудимых, то защищают свои честь и достоинство).

Но главная причина в том, что еще далека от комплексной реализации Концепция судебной реформы 1991 года. В Центре содействия правосудию при общественном фонде ИНДЕМ проведена инвентаризация Концепции судебной реформы. Для этого мы вычленили 160 позиций, которые можно более или менее конкретно оценить. Выяснилось, что более или менее успешно законодательно реализованы лишь 41% положений. Разумеется, такой «бухгалтерский» подход не очень применим к оценке судебной реформы. Во-первых, положения Концепции различны по своей степени влияния на реальное состояние дел. Во-вторых, это все-таки средняя цифра по разным разделам реформы (судебная система, организация следствия, прокуратура, статистика, адвокатура, Минюст, уголовный и гражданский процессы и др.). Тем не менее эта цифра помогает понять, насколько еще далека от завершения судебная реформа.

Под воздействием «отцов» Концепции судебной реформы: Бориса Золотухина, Тамары Морщаковой, Сергея Вицина, Сергея Пашина и других - началось преобразование прежде всего судебной власти. Точнее, становление этой ветви власти, поскольку в СССР не было даже такого понятия. Именно в 1991-92 годах появились и законодательные гарантии независимости судей, и институт присяжных, и специализация внутри судебной системы (конституционное, общее и арбитражное судопроизводство), и частично апелляционные инстанции.

Но была пройдена едва ли четверть пути, как судебно-правовая тематика оказалась на обочине реформ. Конечно, и после 1993 года принимались акты, касающиеся судебной власти, но в целом интерес к судебной реформе остыл, что выражалось в скудном финансировании судебной деятельности (а это является одним из существенных факторов зависимости суда).

Сегодня судебно-правовая проблематика становится одним из приоритетов государственной политики. Хотя лучше было бы для всех, если бы она стала главным приоритетом, пока не будет выстроена нормальная система юстиции. А что такое нормальная система? Говоря обобщенно, это доступность правосудия и юридической помощи; независимость судей как залог их объективности, тотальный судебный контроль; гарантии состязательности судебного процесса и равноправия сторон; защитный, а не карательный образ полицейской деятельности.

Однако в недавних законопроектах, внесенных в Думу Президентом (осенью они будут уже приняты), содержатся нормы, которые противоречат духу Концепции, поскольку ограничивают гарантии судейской независимости.

Понятно недовольство общества полной закрытостью судейского корпуса, причем на фоне многочисленных жалоб на неэтичное поведение, на предвзятость, на коррумпированность части судей. Но это не значит, что нужно впадать в другую крайность, рискуя подорвать основополагающий принцип судебной власти - независимость судей и подчинение их только закону.

Законопроекты предусматривают совершенно необходимые нововведения - включение в состав квалификационных коллегий не только судей, но и представителей юридической общественности (странно, правда, почему только юридической, ведь моральную оценку тем или иным действиям судьи могут дать и не юристы); введение прозрачного (гласного) порядка замещения вакантных судейских должностей; предоставление судьям права на повышение квалификации; ликвидацию необходимости запрашивать мнение законодательного органа субъекта Федерации при назначении на должность федерального судьи.

Вместе с тем выстраивается модель, при которой судьи окажутся в зависимости от председателей судов, а последние - от президентской власти. Предусматривается порядок, при котором Президент РФ представляет Совету Федерации не только кандидатуры членов Верховного и Высшего арбитражного судов, как и предусмотрено Конституцией, но и председателей (зампредов) этих судов. Он же будет назначать председателей и зампредов всех нижестоящих федеральных судов. Причем на ограниченный срок - от шести до четырех лет. Ограничение срока полномочий председателей судов - правильный шаг. Но при условии, что председателей избирает сам состав данного суда (как это принято в Конституционном Суде РФ).

Нельзя не заметить и такого явного отступления от одного из принципов нормального правосудия, как недопустимость для суда самому возбуждать уголовные дела. Но именно это предусмотрено законопроектом в отношении своих собратьев по корпорации - судей (любопытно, что совершенно иной порядок привлечения к уголовной ответственности предусмотрен в отношении конституционных судей).

Дело тут даже не в том, что некоторые нововведения противоречат Конституции РФ. Ведь она исчерпывающе перечисляет полномочия Президента, а закон добавит новые. Дело в самой сути. Ведь руководители судов будут зависеть от Президента (по жизни - от соответствующих сотрудников президентской администрации), а рядовые судьи - от судейского начальства. Что нам, гражданам до этого? Да то, что будет потеряна одна из гарантий объективного рассмотрения дел и тогда, скажем, фермер не сможет взыскать с государственной энергетической компании возмещение убытков за яйца, протухшие в инкубаторе из-за отключения электричества, а журналиста, вскрывшего факт коррупции, осудят за клевету или оскорбление.

Какие бы институциональные изменения ни проводились в этой сфере, в конечном счете решающим оказывается правосознание судьи. Вряд ли мы должны радоваться новому УПК, если судья будет по-прежнему считать, например, что «у нас просто так органы дело не возбуждают». Или что в споре между государством и частником приоритетом обладает публичный интерес. Или судья взвешивает, какая сторона более могущественна. Или испытывает священный трепет перед высоким начальственным лицом. Или присуждает газете, которая оклеветала человека, смехотворный штраф (это у нас распространенная практика). Или полагает, что издание «Майн кампф» - не больше, чем коммерческая деятельность.

Что же делать с правосознанием судейского корпуса? Это - отдельная и большая тема. Назову только один рычаг: ценностную определенность власти. Волны противоречивых импульсов расходятся из Кремля и не могут не воздействовать на судейское сообщество. Возможно, это метафизика, но я не могу себе представить, как судья сможет внедрять демократические правовые принципы под звуки советского гимна.

Версия для печати