07.09.2001

Чем заболел Шарон после встречи с Путиным?

Ариэль Шарон прибыл в Москву. В график его встреч с российским руководством пришлось внести изменения. Если встреча с президентом Путиным состоялась точно в срок, то затем премьер Израиля почувствовал недомогание, и встречи с Патриархом Алексием II и спикером Госдумы Селезневым пришлось отменить. Чем заболел Шарон после встречи с российским президентом? Каковы итоги незавершенного визита израильского лидера в Москву?

Игорь Бунин, генеральный директор независимого фонда "Центр политических технологий".

Хотя Натан Щаранский и сказал недавно, что "друзьями навек" русские и евреи не станут, объективно Израиль и Россия обречены на сближение. Психологически оба наших государства оказываются в состоянии неких изгоев, которых оттесняют с магистральных путей развития. Западный мир применяет своеобразную форму "политкорректности". К примеру - Арафата принимают во всех странах мира самые высокопоставленные деятели (исключение - мэр Нью-Йорка Джулиани). Ариэлю Шарону в это же время нельзя приезжать в несколько стран Европы. Путина за его политику в Чечне все время преследуют защитники интересов угнетенных и обездоленных народов. Почему это происходит? Потому что эта "политкорректность" распространяется в основном на мусульманские страны. К мусульманским террористам относятся мягче, чем ко всем прочим. В конфликте народов бывшей Югославии предпочтение опять таки отдается мусульманам - их поддерживают, им помогают, называют "партизанами" и "борцами за независимость", а в терроризме обвиняют сербов, боснийцев, теперь - добрались до македонцев. Феномен требует объяснения.

Объяснение может заключаться в том, что современный западный мир сталкивается постоянно с растущими проблемами выходцев из мусульманских стран: те же арабы во Франции, многочисленные мусульманские экстремисты в Америке. Наверное, это один из мотивов, который меняет отношение к этому конфликту в западных странах. Если прежний президент говорил, "Мы одинаково относимся и к арабам, и к евреям, но душой - с Израилем", то нынешний заявляет - "Мы относимся ко всем одинаково". Это немножко напоминает наше отношение к национально-освободительным движениям в третьем мире в недавнее время.

Это может быть связано с тем, что Запад не желает вести жесткую борьбу с терроризмом, как таковым. Там сейчас предпочитают стрелять пластиковыми пулями по антиглобалистам и каяться по поводу смерти одного из этих хулиганов в Италии. Кажется, даже соглашаются на судебное преследование непосредственно замешанного в этом случае полицейского. Психологически этот путь компромиссов легче.

Остраненные Россия и Израиль оказываются на передовом крае борьбы с мусульманским экстремизмом и терроризмом. У них есть общие интересы, которые углубляются за счет наличия в Израиле русскоязычного населения и его связей с родственниками и друзьями в России. Политическая ситуация дополняется многочисленными гуманитарными факторами. Шарон находит в Путине понимающего собеседника, который не понаслышке знает проблемы терроризма, понимает, что решить ее без применения силы невозможно. Путин, как прагматик, не может не учитывать наших экономических интересов в отношениях с Ираном и Ираком, традиционных привилегированных связей с Арафатом, которые являются необходимым условием для выполнения роли посредника на Ближнем Востоке. Шарон тоже имеет проблемы в общении с рядом высокопоставленных лиц в России. Думается, что встречи с Патриархом Алексием II и Геннадием Селезневым отложены с обоюдным облегчением: Патриарху мешает встречаться с Шароном антисемитизм ряда высокопоставленных церковных иерархов, а у спикера имеются важнейшие интересы в арабских странах, да и с антисемитизмом в рядах близких ему думских фракций , что называется, "все в порядке". Однако, вместо отмененных встреч состоялась незапланированная беседа с министром иностранных дел России Игорем Ивановым, которая для государственных интересов Израиля куда важнее двух несостоявшихся.

Думаю, что сближение между двумя нашими странами неизбежно и в дальнейшем.

Евгений Сатановский, директор Института Израиля и Ближнего Востока

Визит еще не завершен, и цыплят хотелось бы считать по осени. Наметившаяся тенденция отражает продолжение того, что существовало между нашими странами в течение всего последнего времени - прочные отношения между руководителями, сближение по ключевым вопросам национальной безопасности и борьбы с терроризмом. Хотелось бы отметить значительно более мягкое воздействие Израиля на Россию по вопросу о наших отношениях с Ираном. Ситуация напоминает отношения США и Израиля: тесные взаимоотношения с Тель-Авивом не мешают Москве вести свою политику на Иранском направлении. Наконец - явное стремление к усилению экономического блока отношений и впервые, пожалуй, четко прозвучавший со стороны президента Путина постулат о том, что выходцы из бывшего Советского Союза - это люди, представляющие интерес для России. Это автоматически вводит Израиль в сферу российских жизненных интересов. Наблюдается и активизация российской роли в мирном процессе на Ближнем Востоке. Наша дипломатия не сделает никаких чудес, но может поработать с максимальной отдачей, внося свою лепту в улучшение ситуации.

мира бывшим метрополиям. Израиль становится центральной частью, пиком глобального конфликта. Военный конфликт широкого масштаба вполне возможен, особенно если учесть, что ситуация не нормализуется, а будет переходить в вялотекущую фазу, затем обостряться и в любой момент может перейти во что-то более масштабное, чем сегодня.

Александр Бовин, бывший посол РФ в Израиле.

Новых тенденций во взаимоотношениях России и Израиля нет. Происходит подтверждение старых тенденций к сближению. Что же касается той ситуации, когда Израиль и Россия, якобы отброшенные остальным миром, бросаются в oбъятия друг друга... Я не согласен с этим. Никто ни к Израилю, ни к России как изгоям, не относится. Израиль проводит политику, защищающую его национальные интересы. С этой политикой не согласны в каких-то странах? Да и Бог с ними, с этими странами. А визит еще не закончен, и выводы делать рано, но я не думаю, что нас ждет что-то новое.

Беседу вел эксперт Независимого фонда "Центр политических технологий" Андрей Цунский

Версия для печати