21.01.2016 | Леонид Исаев

Испытание Ираном

Увы, но начало 2016 года не вселило оптимизма в скорое разрешение ближневосточного кризиса. Сирийский кризис, некогда представлявший собой сугубо внутреннее явление, подобно воронке, «затягивает» все новых игроков, став зоной столкновения не только региональных, но и глобальных интересов.

Очевидно, что на сегодняшний день сирийский вопрос стал очередной непреодолимой преградой для Саудовской Аравии, которая в последние годы двигалась в направлении регионального лидерства в арабском мире. Став в результате ключевым побочным эффектом «арабской весны», исход сирийского конфликта априори должен был расставить все токи над i, явив новую «поствесеннюю» конфигурацию сил на Ближнем Востоке и Северной Африке.

Однако что-то пошло не так. На волне эйфории от происходящего в Египте, Тунисе и особенно Ливии Саудовская Аравия, как впоследствии выяснилось, изначально заняла весьма жесткую и бескомпромиссную позицию по сирийскому конфликту, что приводит к существенным репутационным издержкам для Эр-Рияда, а потому вынуждает их идти до конца даже в том случае, если это потребует играть ва-банк. С 2011 года для Эр-Рияда вопрос Асада обладает изрядной долей символизма. Провал саудовской «дипломатии» в Сирии будет расценен в арабском мире как стратегическое поражение Эр-Рияда Тегерану и поставит под сомнение способность Саудии выступать «гарантом» противодействия иранской экспансии в регионе.

Стартовые позиции Эр-Рияда в битве за лидерство были и остаются не столь уж и сильными. У Саудовской Аравии не было армии уровня турецкой или политического авторитета, как у Египта. Нет у неё и религиозного авторитета – напротив, династию ас-Саудов нередко называют не иначе, как узурпаторами двух мусульманских святынь. Ввиду этого саудовская правящая верхушка взяла курс на проведение детерминистской внешней политики, построенной на противодействии Ирану. Именно арабо-иранское (или шире - суннито-шиитское) противостояние возводится саудовской элитой в категорию абсолюта, вокруг которого строится вся внешнеполитическая стратегия последних лет.

Необходимостью противостояния усилению иранского влияния на Ближнем Востоке обуславливалась военная операция «Щит полуострова», в рамках которой саудовские войска подавили антиправительственные выступления в Манаме в 2011 году. Эти же соображения доминировали, когда Саудовская Аравия собирала антийеменскую коалицию в марте 2015 года. Тогда хуситское движение преподносилось не иначе, как иранское протеже в Южной Аравии, бросающей вызов суннитскому миру и угрожающей целостности и безопасности самой Саудии.

Однако куда более серьезный соперник в лице Йемена уже не оставлял Эр-Рияду возможности полагаться на свои собственные силы, побудив его к реализации проекта по созданию арабских вооруженных сил по образу и подобию НАТО. Основная аргументация, которая на тот момент приводилась в пользу данного проекта – необходимость остановить иранскую экспансию на запад. В качестве гаранта и надежного заслона на пути персов в арабский мир Саудовская Аравия видела себя, встав в авангарде коалиции, принявшейся бомбить Йеменскую Республику.

Свое дальнейшее развитие саудовская стратегия получила уже в конце 2015 года, когда в Эр-Рияде было объявлено о создании Исламской антитеррористической коалиции. Достичь заметных успехов в Йемене не удалось, да и находясь на периферии Арабского Востока, ситуация внутри этого южноаравийского государства вряд ли могла в течении продолжительного времени приковывать внимание за пределами самого полуострова. Отсюда - попытка Эр-Рияда сплотить вокруг себя суннитские страны для противостояния Ирану уже на сирийско-иракском театре боевых действий, интерес к которому с каждым годов все возрастает.

Но это только одна сторона медали. На обострение отношений с Ираном Саудовскую Аравию вынудила еще и в целом нестабильная ситуация внутри самого королевства. Внешне- и внутриполитическая ситуация в Саудовской Аравии в контексте регионального кризиса представляется крайне сложной. Являясь одним из самых закрытых обществ в мире, Саудовское королевство дает не слишком много информации, доступной прямому политическому анализу. Тем не менее опыт стран, в том числе и арабских, переживших долгое геронтократическое правление, показывает, что начавшаяся смена поколений власти уже сама по себе является предвестием политической турбулентности.

И здесь развязка, скорее всего, еще не наступила, несмотря на то, что своим волевым решением нынешний король Салман распределил посты наследного принца и его заместителя, которые впервые заняли не сыновья Абд аль-Азиза. Нет никаких гарантий того, что после смерти короля Салмана правящая элита согласится с установившимся статус-кво. При этом вряд ли стоит забывать, что более чем десятилетняя активность аль-Каиды в стране не могла не оставить своего следа в виде «спящих ячеек» радикальных исламистов, симпатизирующих и сотрудничающих с ними религиозных авторитетов, имеющих корни в том числе и в среде истеблишмента. В этом контексте угроза захвата святынь Мекки и Медины и уничтожения священного камня Каабы со стороны ИГ вовсе не кажется совсем уж пустым бахвальством.

Не исчезла и угроза со стороны шиитской Восточной провинции, тем более что, как известно, волнения 2011 года затронули в том числе и шиитские районы Саудовской Аравии, где расположены основные нефтепромыслы и нефтеперерабатывающие предприятия. Уже после этих волнений в 2013–2014 гг. появились публикации, по мнению ряда аналитиков, инспирированные из Ирана, где обозначались возможные точки уязвимости Саудовской Аравии на ее восточных нефтепромыслах в случае даже ограниченных атак небольших боевых групп. Ситуация осложняется еще и неблагоприятной экономической конъюнктурой, наметившейся в королевстве. Проблема же ограниченности ресурсов уже не дает Эр-Рияду возможности с той же легкостью «покупать» лояльность себе как внутри страны, так и за ее пределами. Самым наглядным образом это демонстрирует Египет, который лишившись с весны 2015 года саудовских вливаний, все чаще стал демонстрировать свое особое мнение по ситуации в регионе.

Все это вынуждает саудовскую правящую верхушку идти на искусственное обострение отношений с Ираном с целью отвлечь внимание собственного населения от внутренних проблем перед лицом надвигающейся угрозы в лице эмансипированного в глазах мирового сообщества Ирана. Важно нагнетание обстановки вокруг Ирана для Эр-Рияда и с точки зрения восстановления и поддержания своего имиджа в глазах ближневосточного сообщества. Внешнеполитические неудачи и просчеты Саудии в 2015 году вынуждают ас-Саудов идти ва-банк, бросая вызов одной из самых мощных стран региона в надежде на то, что ситуация не выйдет за рамки бравады и угроз.

Как бы то ни было ситуация в регионе в целом и между двумя государствами в частности будет только накаляться. Неуравновешенная и нервозная политика Эр-Рияда явно контрастирует и уступает иранской расчетливости и прагматизму. В любом случае испытание Ираном станет хорошей проверкой для действующей «обновленной» элиты Саудовской Аравии.

Леонид Исаев - старший преподаватель департамента политической науки НИУ-ВШЭ

Версия для печати