15.07.2016 | Игорь Бунин

Предпосылки и последствия теракта в Ницце

В результате теракта, совершенного в Ницце, погибло 84 человека, ранено более ста. Как известно, теракт совершил одиночка, 31-летний гражданин Франции тунисского происхождения, возможно, даже не связанный напрямую с запрещенным в РФ «Исламским государством». Совершил, наехав на грузовике на толпу людей, собравшуюся на Английской набережной посмотреть на фейерверк в честь Дня взятия Бастилии. При этом он имел при себе один пистолет, неработающую гранату и муляжи винтовок. То есть он совершил теракт фактически только с помощью тяжелого грузовика, арендованного только что.

Во-первых, о личности террориста. Ясно, что этот тунисец по имени Мохамед Лахуайедж Бухлель находился на обочине общества и не имел во Франции перспектив социальной мобильности. Ведь Франция – страна меритократическая. Для социального продвижения она требует хорошего образования, хорошего французского языка, выстроенных социальных связей. Ну и здесь совпали призывы «Исламского государства» к массовому убийству всех немусульман, с одной стороны, а с другой стороны – вот этот сильный социальный комплекс, который существует у большинства выходцев из арабских стран. Таким образом, это проблема двойная – связанная, с одной стороны, с появлением террористических организаций, с другой стороны – с внутренними проблемами Франции.

Сам террористический акт произведен совершенно необычно. Совершил его, скорее всего, одиночка. Ну и если мы вспомним некую историю, это свидетельствует о серьезном изменении тактики исламистских фанатиков. В сентябре 2014 года один из руководителей «Исламского государства» Абу Аль-Аднани призвал использовать любые средства, чтобы убивать неверных, включая тяжелые грузовики. В ИГИЛ он был ответственным по убийствам, как его представляла французская пресса. Он призвал воинов халифата: если вы не можете бросить бомбу или стрелять, то бейте по черепу камнями, колите ножом, отравляйте, делайте всё возможное, используйте грузовики, давите. И самое интересное, что в последнее время появились призывы к радикальным исламистам не выезжать из своих стран в Сирию или в Ирак для помощи «Исламскому государству», а действовать внутри страны. Поэтому джихадисты, возможно, просто перестанут создавать крупные гарнизоны, отряды, базы, а будут действовать распыленно.

Эти недавние призывы совпадают с заявлениями, которые делал французский специалист по борьбе с терроризмом, работающий в этой системе с 1993 года и возглавляющий службу внутренней безопасности Франции Патрик Кальвар. 24 мая, выступая на закрытом заседании во французском парламенте, он сказал, что, по-видимому, то, что происходило в конце 2015 – начале 2016 года, не повторится, поскольку это требует очень серьезной логистики, включения многих людей и очень сложно для организации. Он заявил, что исламисты перейдут к тактике одиночных терактов с использованием заминированных автомобилей, взрывных устройств и зажигательных смесей. Эта тактика требует более простой логистики. Кальвар сказал, что особую угрозу представляют люди, которые были в Сирии и в Ираке и вернулись во Францию. Таких примерно 400-500. И вторая группа, которая очень опасна, – это те люди, которые как-то связаны с «Исламским государством». Их примерно две тысячи.

Две трети сотрудников французской службы безопасности работают только по борьбе с терроризмом. Но больших успехов они не добились. Было только принято решение о введении чрезвычайного положения, которое, кстати, чуть-чуть не отменили накануне теракта в Ницце. Сейчас его опять на три месяца продлили. Все остальные инициативы, которые были выдвинуты первоначально президентом Олландом, не реализованы. Предлагалось создание реестра лиц, представляющих особую опасность для государства. Таких людей около 4 тысяч – не все они связаны с терроризмом, но часть точно связаны. По плану все люди, внесенные в этот реестр, должны были бы находиться под особым наблюдением. Но сил для такого широкого особого наблюдения не хватило. Во-вторых, была идея изолировать всех связанных с терроризмом людей в одном месте, типа концлагеря. Тоже не прошло, потому что это нарушение прав человека, нарушение французских ценностей. Была идея наблюдать за террористическими сайтами и смотреть, кто туда приходит, а потом за ними следить. И это не реализовано, потому что демократия не может себе это позволить. В общем, никаких жестких мер реально принять не удалось. В результате полный тупик.

Сам Мохамед Бухлель, совершивший теракт, вполне возможно, одинок, не связан напрямую с террористами. Возможно, он только услышал призыв: режьте, убивайте их, так же, как это происходит в Израиле. В этом смысле пример Израиля очень подходящий. Вполне возможно, что никаких непосредственных контактов у террориста с ИГИЛ не было. Но он, как и многие выходцы из арабских стран, психологически закомплексован. И вдобавок он уже был под наблюдением полиции, участвовал в драках и т.д. С другой стороны, появились радикальные исламистские организации, которые могут людей с таким ущербным комплексом мобилизовать.

Надо принять во внимание, что Франция – страна, которая одной из первых в Европе, еще в 70-х годах прошлого века, приняла у себя арабов из Северной Африки для работы на заводах. Эти люди были верными французами. Но потом их дети не смогли найти себе место во французском обществе, поскольку там очень жесткая система селекции. И это вызывает горючую смесь. В Германии турки легче идут на социализацию, менее фанатичны в религиозном отношении. В Британии пакистанцы также больше интегрированы в общество. А Франция – это страна, которая подвергается воздействию такого синтеза: с одной стороны, масса людей с взрывоопасным психологическим комплексом, а с другой стороны – радикальный ислам, который предлагает им героический выход. Франция первой из европейских стран будет испытывать на себе проблему соединения исторических комплексов и религиозного фанатизма.

У теракта в Ницце будут достаточно ясные политические последствия. Понятно, что второй раз создать миф осажденной крепости, как это произошло после терактов в Париже, ни президенту Олланду, ни премьеру Вальсу не удастся. Поскольку принятые ими тогда меры не дали результата, можно кричать «волки, волки!», но уже никто не поверит. Второй раз их рейтинг уже не поднимется, как было в конце прошлого года. Все обвиняют правительство социалистов в том, что оно ничего не может сделать, что оно ни на что не способно.

Ясно, что количество людей, которые будут искать более жесткое решение, резко увеличится. Сейчас Марин Ле Пен поддерживают где-то 28-30% французов, и скорее всего, эта доля увеличится, хотя не намного, здесь есть некие барьеры. Что касается правоцентристской коалиции, то там главное соперничество идет между Аленом Жюппе и Николя Саркози. Жюппе намного обгонял Саркози по нескольким причинам. Потому что, во-первых, никто из французов не хочет повторения конкуренции Саркози – Олланд, во-вторых, Жюппе выступает неким символом «анти-Саркози». Вначале Жюппе обгонял Саркози на 14 процентных пунктов, последнее время – на 7-8 пунктов. Сейчас в результате событий в Ницце, поскольку Саркози предлагает более жесткую программу борьбы с террористами и вообще имеет образ человека, способного к борьбе с террористами, скорее всего, он сможет более успешно конкурировать с Жюппе. Кто победит: Жюппе или Саркози – сказать пока невозможно. Во всяком случае, теперь нельзя исключить, что Саркози может вновь стать президентом Франции, хотя это казалось невероятным еще пару месяцев назад.

Игорь Бунин – президент Центра политических технологий

Версия для печати