Выборы
Пандемия коронавируса приостановила избирательную кампанию в Демократической партии США. Уже не состоялись два раунда мартовских праймериз (в Огайо и Джорджии), еще девять штатов перенесли их с апреля-мая на июнь. Тем не менее, фаворит в Демократическом лагере определился достаточно уверенно: Джо Байден после трех мартовских супервторников имеет 1210 мандатов делегатов партийного съезда, который соберется в июле (если коронавирус не помешает) в Милуоки, чтобы назвать имя своего кандидата в президенты США. У Берни Сандерса на 309 мандатов меньше, и, если не произойдет чего-то чрезвычайного, не сможет догнать Байдена.
Бизнес
21 мая РБК получил иск от компании «Роснефть» с требованием взыскать 43 млрд руб. в качестве репутационного вреда. Поводом стал заголовок статьи о том, что ЧОП «РН-Охрана-Рязань», принадлежащий госкомпании «Росзарубежнефть», получил долю в Национальном нефтяном консорциуме (ННК), которому принадлежат активы в Венесуэле. «Роснефть» утверждает, что издание спровоцировало «волну дезинформации» в СМИ, которая нанесла ей существенный материальный ущерб.
Интервью
Текстовая расшифровка беседы Школы гражданского просвещения (признана Минюстом организацией, выполняющей функции иностранного агента) с президентом Центра политических технологий Борисом Макаренко на тему «Мы выбираем, нас выбирают - как это часто не совпадает».
Колонка экономиста

Видео
Взгляд
06.02.2006 | Валерий Выжутович
ОДНОСТОРОННЯЯ ЗАТОЧКА
Общественная палата взялась за слово. То есть взялась за дело, входящее в круг и других ее дел - следить за соблюдением свободы слова в СМИ. Соответствующая комиссия вступилась за два региональных телеканала. Подняться на их защиту заставили конфликты, случившиеся в Калининграде и Туле. Оба, как видится членам палаты, имеют политическую подоплеку.
Бывший калининградский вице-губернатор потребовал привлечь к уголовной ответственности руководство медиахолдинга «НТРК «Каскад» по подозрению в присвоении 2,9 млн. рублей. Но, похоже, тут дело в другом: идет кампания по выборам в областной парламент, и кто-то просто намерен взять медиахолдинг под контроль.
В Тульской области - другая история. Там прекращена трансляция программ телекомпании «Плюс 12». Отключение от эфира произошло не без участия заинтересованных лиц - лояльных областным властям депутатов городской думы. Причем, по словам члена ОП Эдуарда Сагалаева, канал был отключен «в нарушение всех правил и законодательства, которое предписывает, по крайней мере, предупреждать об отключении за 30 дней».
Подобными сюжетами полнится хроника скандалов и конфликтов в отечественных СМИ. Ну вот еще два. Сообщив о том, что происходит с телевидением в Калининграде и Туле (члены ОП созвали для этого пресс-пресс-конференцию), председатель комиссии Павел Гусев поднялся до обобщений: «Региональные СМИ находятся в роли пристяжных лошадок руководителей регионов и не просто искажают информацию, а подают ее в совершенно ином свете».
Констатация очевидного разочаровала. Это, прямо скажем, не совсем то, чего общество (а уж калининградские и тульские тележурналисты - в первую очередь) вправе было бы ожидать от своих избранников. Деятельное и действенное вмешательство в конфликт - вот на что хотелось бы рассчитывать в этом и подобных случаях. Увы. «Предать скандалы гласности - это единственное, что мы можем», - посетовал Эдуард Сагалаев.
Ну что ж, если так, то делегированные в ОП защитники свободы слова по реальным возможностям, им предоставленным, мало чем отличается от своих подзащитных. Печатные и электронные СМИ, они ведь тоже только то и могут, что информировать публику о фактах беззакония, мздоимства, воровства и т.п., а принимать меры - это уж дело властей (времена, когда фельетон в «Правде» был беллетризованным ордером на арест, слава богу, прошли). Но если пресса - общественный рупор, не более, то орган гражданского контроля над властью, на мой взгляд, еще и общественный инструмент.
Собственно, с этим никто и не спорит. Да, инструмент. Однако во всем, что касается прессы, он заточен лишь в одну сторону. Ну смотрите. Палата может сообщать о нарушениях свободы слова в правоохранительные, надзорные или регистрационные органы. Свои заключения члены палаты вправе направлять руководителям СМИ, допустившим нарушения, их учредителям, а также любым другим «должностным лицам» и «иным компетентным госорганам».
Короче, Общественная палата, как сказано в законе, наделена правом осуществлять контроль за «соблюдением свободы слова в СМИ». «В СМИ» - значит внутри информационного пространства. Попросту говоря, в компетенции палаты - интересоваться тем, как ведет себя пресса. Не отступают ли журналисты от буквы и духа закона. Не пренебрегают ли профессиональной этикой. Это нормальный интерес. Тем более что поводов для предъявления общественного счета российская пресса предоставляет в щедром избытке. Как показали недавние опросы в Москве, 49 процентов граждан требуют ввести цезуру на центральных телеканалах. Среднероссийская же цифирь, отражающая такое желание, и того внушительнее: 75-80 процентов. Впрочем, расшифровка этого показателя делает его не столь уж беспросветным. Граждане хотят не политической цензуры, а нравственной. Требуют ввести запрет не на общественную экспертизу действий власти, не на открытые дискуссии между различными политическими силами, а на тиражирование пошлости, демонстрацию по ТВ сцен насилия и жестокости и прочую «чернуху».
Откликом на этот массовый запрос и стали поправки к закону «Об Общественной палате», наделяющие ее правом контролировать деятельность прессы.
Разумеется, лучший способ для СМИ избежать регулирования (государством ли, Общественной палатой) - это саморегулирование. Но добровольно принятые медиа-сообществом этические кодексы то и дело нарушаются. Хартия телевещателей «Против насилия и жестокости» трещит под напором непотребной продукции. Помню, как побывала в Москве представительная делегация Всемирного комитета свободы прессы. Международные эксперты изучали документы, встречались с журналистами и политическими деятелями, беседовали с представителями власти. И пришли к выводу, что свобода прессы в России подвергается испытаниям. В числе угроз ей наши зарубежные коллеги назвали и такую: отсутствие высоких этических и профессиональных стандартов в самой журналистской среде. Вот об этой угрозе мы почему-то реже вспоминаем. Требуется сделать усилие над собой, чтобы признать, что информационный товар, производимый отечественными мастерами пера, микрофона и телекамеры, вообще-то, далек от мировых кондиций. Редко кто из журналистов рискует публично сказать коллегам: друзья, мы имеем именно ту свободу, какую заслужили.
Все это так. Но хотелось бы уяснить и другое. Общественная палата намерена лишь пресекать злоупотребления свободой слова со стороны СМИ или своим авторитетным вмешательством она еще будет ограждать ее от посягательств извне (диктата властей, произвола собственников, экономического удушения)? И станет ли палата реагировать на некоторые тенденции, тревожащие журналистское сообщество? К примеру, на попытки возбуждать уголовные дела против представителей прессы, когда достаточно гражданского иска о защите чести и достоинства. По обвинению в клевете в Москве едва не отправили за решетку корреспондента журнала «Компьютерра» Дмитрия Коровина, разоблачившего компьютерных пиратов. В Рязани отдали под суд журналиста Михаила Комарова за то, что героя своей статьи назвал олигархом. За подписание номера с «клеветнической» статьей едва не схлопотал тюремный срок Максим Глазунов, заместитель главного редактора популярной в Красноярске «Сегодняшней газеты».
Эта форма борьбы с журналистами - через уголовное преследование за клевету - становится все более популярной. Элементарная месть за публикацию камуфлируется судебным разбирательством. Расчет тех, кто осваивает новые технологии давления на журналистов, вполне понятен. После пары вызовов в суд у автора возникает естественное желание избежать третьей повестки.
Донесений с фронта судебной борьбы не против представителей прессы, а в их защиту куда как меньше. Вот, скажем, один из вопросов, который Общественная палата может и обязана поставить: почему серия заказных убийств журналистов в Тольятти до сих пор не расследована?
Если Общественная палата не вменит себе в обязанность защищать свободу слова от покушений на нее, журналистов - от несправедливых гонений, а будет лишь выискивать нарушения в деятельности СМИ и сообщать об этом куда следует, что мы получим? Гражданский надзор над прессой, которая сама является важным элементом гражданского общества?
Контроль за соблюдением свободы слова… Только «в СМИ» или еще и «в отношении СМИ»? Полагаю, одно без другого не может существовать. Этот общественный инструмент должен быть обоюдоострым.
Валерий Выжутович – обозреватель «Российской газеты», ведущий программы «газетный дождь» канала ТВЦ
Комментарии
Экспертиза
Внутриполитический кризис в Армении бушует уже несколько месяцев. И если первые массовые антиправительственные акции, начавшиеся, как реакция на подписание премьер-министром Николом Пашиняном совместного заявления о прекращении огня в Нагорном Карабахе, стихли в канун новогодних празднеств, то в феврале 2021 года они получили новый импульс.
6 декабря 2020 года перешагнув 80 лет, от тяжелой болезни скончался обаятельный человек, выдающийся деятель, блестящий медик онколог, практиковавший до конца жизни, Табаре Васкес.
Комментируя итоги президентских выборов 27 октября 2019 года в Аргентине, когда 60-летний юрист Альберто Фернандес, получив поддержку 49% избирателей, одолел правоцентриста Маурисио Макри, и получил возможность поселиться в Розовом доме, резиденции правительства, мы не могли определиться с профилем новой власти.