26.09.2016 | Политком.RU

Вячеслав Володин: из Кремля в Госдуму

23 сентября президент России Владимир Путин предложил поддержать кандидатуру первого заместителя главы администрации президента России Вячеслава Володина на пост спикера Госдумы. Сергей Нарышкин, занимавший эту должность в прежнем составе, назначен главой Службы внешней разведки.

Информация о том, что Володин может перейти в Госдуму появилась в июне этого года, когда премьер-министр Дмитрий Медведев, будучи лидером партии «Единая Россия», предложил включить Володина лидером региональной группы в избирательный список партии. Тогда источники говорили в СМИ, что для кремлевского куратора внутренней политики это стало неожиданностью: о решении было объявлено буквально за несколько часов. Близкие к Кремлю эксперты указывали, что Володин тем самым желает сам протестировать созданную им модель выборов. Однако участие в выборной кампании требовало дополнительных сил и активной публичной работы, что было непросто с учетом профессиональной нагрузки. Володину пришлось уйти в отпуск и формально передать дела своим починенным. Источники в СМИ говорили, что Володин не выпускал рычагов управления из рук. В то же время персона Володина подвергалась критике в прессе, причем разные источники то приписывали ему президентские амбиции, то продвигали идею об ослаблении его аппаратных позиций.

В «игре» против Володина могло быть несколько потенциальных заинтересованных групп. Отметим, что традиционно конкурентами Володина за влияние на «Единую Россию» считаются «силовики», фигуры, близкие к Сергею Шойгу. Министр обороны является членом Высшего совета партии – органа, который практически утратил свое влияние в последние годы. Однако Шойгу сохранил некоторые политические амбиции: от него в избирательном списке были представлены некоторые кандидаты, преимущественно шедшие от его родной Тувы. Кроме того, близким к Шойгу является губернатор Московской области Андрей Воробьев - сын Юрия Воробьева, бывшего заместителя Сергея Шойгу по МЧС. По некоторым данным, у руководства Московской области весьма непростые отношения с Володиным (обращает на себя внимание тот факт, что Центризбирком перед парламентскими выборами настоял на замене главы Мособлизбиркома, вполне устраивавшего губернатора).

Кроме того, у Володина складывались противоречивые отношения и с рядом других представителей губернаторского корпуса: первый зам главы АП не скрывал, что, например, праймериз «Единой России» станет и механизмом подготовки будущей региональной элиты. Замкнутый на Володина ОНФ активно занимался «надзором» за губернаторами, причем доклады о реальной ситуации в регионах, нередко серьезно отличавшейся от губернаторских отчетов, шли главе государства.

Наконец, сложными оставались отношения Володина с Владиславом Сурковым, его предшественником на посту куратора внутренней политики. Несмотря на то, что Сурков занимается Украиной, а также Абхазией и Южной Осетией, «сурковцы» активно дискутировали в публичном пространстве с людьми Володина об эффективности различных подходов к решению политтехнологических задач.

Однако следует отделять информационный фон от реальных решений. Основной вопрос поэтому – каковы мотивы самого Путина, особенно учитывая действительно триумфальные выборы для партии власти. «Единая Россия» получила конституционное большинство с большим запасом, ее положение в парламенте стало более устойчивым. Смешанная система выборов, введенная по инициативе Володина, сыграла ей на руку и оказалась более гибкой и адаптированной к ситуации повышенных социально-экономических рисков. При этом внесистемная оппозиция была вовлечена в политический процесс и своим участием, по сути, легитимировала итоги кампании. Часть этой оппозиции сейчас говорит о нарушениях в ходе кампании, но многие эксперты свидетельствуют, что нынешние выборы прошли существенно чище, чем пять лет назад. Народ на улицы не вышел, и сама тема нарушения маргинализирована в общественном сознании. Более успешного завершения кампании, с точки зрения интересов Кремля, представить было сложно.

Представляется, что в этих условиях основанием для решения Путина могло стать намерение усилить Госдуму. На протяжении всех 16 лет путинской эпохи, роль парламента и нижней палаты парламента постепенно снижалась. Госдуму называли «не местом для дискуссий», печатным станком, взбесившимся принтером. Серьезный удар по репутации парламентариев был нанесен скандалами с незаконной недвижимостью за рубежом, антикоррупционными делами. В любом случае Госдума оставалась институтом, пользующимся наименьшим доверием населения, а сам парламент в условиях весьма своеобразного разделения властей был чрезмерно зависим от Кремля и политически несамостоятелен. Сергей Нарышкин как спикер оставался технократичном, практически незаметным. Володин, в отличие от него, способен заметно оживить работу парламента, сделать функцию парламентария более заметной и статусной.

Для этого созданы определённые условия: нынешние выборы можно назвать рубежными, так как формат управления парламентом может быть в безопасном режиме переведен из внешнего на внутренний. Новый состав нижней палаты парламента, где гораздо меньше выдвиженцев крупного бизнеса и политически амбициозных автономных игроков, сформирована политически однородная среда и доминируют представители зависимых от власти «корпораций» и отраслей с выраженной патерналистской логикой. Публично роль именно такого парламента может вырасти: именно такой состав в наибольшей степени актуален, гарантируя стабильность и политическую предсказуемость. Это подталкивает президента к формированию более выраженных механизмов вертикальной мобильности, поощрения наиболее ярких депутатов.

Другой вопрос, что подобные намерения «приподнять» Думу могут оставаться риторическими. Всего в новейшей истории России было четыре спикера. Двое из них – Иван Рыбкин и Геннадий Селезнев – получили эти посты в качестве политического компромисса Кремля с левыми. Оба в итоге не стали влиятельными деятелями. Для двух других спикеров эти должности были уже аппаратным, а не политическим «разделом». Борис Грызлов возглавил нижнюю палату парламента после ухода из МВД, будучи лидером партии власти. Это было скорее политико-административным завершением формирования «парламентской вертикали». Назначение Сергея Нарышкина уже носило более технический характер: он перешел в Госдуму с должности главы администрации президента и для него это было явным понижением, «почетной отставкой».

Однако из всех этих примеров фигура Володина кажется исключением. Даже Нарышкин, который занимал более высокий пост – главы администрации президента – не являлся фигурой самостоятельной, имеющей собственные политические проекты, видение будущего, механизмы и институты, выстроенные под них. Володин, напротив, производил политические, кадровые, институциональные решения. Он стал архитектором реформированной избирательной системы, механизмов формирования органов региональной власти (возвращение выборов губернаторов при реальном контроле власти за этим процессом с помощью муниципального фильтра), партийной системы, ОНФ. В последнее время многие кадровые решения принимались с его подачи: Сергей Смирнов стал куратором Думы в управлении внутренней политики (УВП), Анна Кузнецова заняла должность уполномоченного по правам ребенка, а Ольга Васильева – министра образования и науки. Сильна команда Володина и внутри «Единой России», куда помимо Сергея Неверова, недавно получили новые назначения Владимир Бурматов на должность руководителя центрального исполкома и Дмитрий Миненко, ставший руководителем управления информации и массовых коммуникаций «Единой России». До этого он работал в Общероссийском народном фронте, а в университете учился на одном курсе с Тимуром Прокопенко, являющимся одним из руководителей УВП.

Основным кандидатом на пост преемника Володина СМИ называют бывшего премьера и нынешнего главу «Росатома» Сергея Кириенко, который известен своей способностью выстраивать рациональные управленческие схемы, но в последние полтора десятилетия позиционирует себя как подчеркнуто аполитичный управленец. В связи с этим вновь возникает вопрос о возможном переформатировании администрации президента, который впервые был поднят после назначения в августе ее главой Антона Вайно – не станет ли этот орган более «техническим», отвечающим за конкретные вопросы обеспечения деятельности президента.

В любом случае, Володин как администратор, имеющий собственные политические проекты и интересы, все сложнее вписывался в новый кадровый тренд АП. В то же время он сохранил доверие президента, о чем свидетельствует беспрецедентный формат представления его кандидатуры лидерам фракций – Путин не только принял непосредственное публичное участие в этом процессе, но и четко дал понять, что заинтересован в консенсусной поддержке кандидатуры Володина.

В связи с этим можно обратить внимание на мнение источника РБК, который отмечал, что Володину интересна именно публичная политика. По его словам, работа в президентской администрации не предполагает публичности, поэтому переход в Думу был бы для Володина комфортен. Будучи кремлевским чиновником, он регулярно общался с экспертами и представителями партий, проводил для журналистов закрытые брифинги, а теперь всю эту работу можно вести в открытом режиме, отмечает собеседник. Государственная дума при Володине могла бы играть более заметную политическую роль, говорил еще один собеседник, близкий к Кремлю. Значительная роль в принятии решений в последнее время принадлежит Совету безопасности, логично было бы уравновесить его Думой, считает он.

Таким образом, у парламента может появиться новая функция, связанная с поддержанием политического и институционального баланса между органами власти, для чего и требуется публичный политик. Другое дело, что новая Дума должна будет принять на себя часть ответственности за непопулярные решения в социально-экономической сфере, которые в условиях стагнации выглядят неизбежными (речь идет о формате и сроках принятия этих решений). И отвечать за них будет в том числе и новый спикер Думы.

Версия для печати