07.03.2017 | Олег Громов

Индустрия Донбасса: до и после блокады

На этой неделе проблема блокады Донбасса приобрела новое звучание. Националисты при поддержке партии «Самопомощь» попытались приступить к блокаде торговли Украины не только с территориями Донецкой и Луганской народных республик, но и с Россией как «страной-агрессором». Это может возыметь далеко идущие последствия, впрочем, как и сама блокада Донбасса, с которой начался новый виток напряженности вокруг восточноукраинского конфликта.

С января националисты перекрыли железнодорожное и автосообщение Украины с самопровозглашенными республиками, что нанесло серьезный экономический ущерб как самой Украине (над страной нависла угроза веерных отключений электроэнергии по причине прекращения поставок угля с территории ДНР и ЛНР), так и «республикам». Поводом для этой политической акции стал протест против «торговли на крови» - бизнеса ряда украинских предпринимателей, основанного на договоренностях с «сепаратистами». В этом свете наиболее выделяется один из крупнейших украинских и шире – восточноевропейских олигархов – Ринат Ахметов, собственник холдингов «СКМ», «Метинвест» и «ДТЭК».

Именно его предприятия больше всех пострадали от экономической блокады Донбасса. И именно поэтому ее еще называют местью уехавшего из Украины олигарха Игоря Коломойского Ахметову за содействие президенту Петру Порошенко в национализации главного актива первого – банка «Приват» - основы его одноименной финансово-промышленной группы. Но ситуация для украинской стороны в целом и олигарха Ахметова в частности только с первого взгляда выглядит катастрофичной. На самом деле блокада завершает политические и экономические процессы обособления Донбасса от остальной Украины, начатые в 2014 году. То есть доделывает то, что не смогла сделать война – превращает ДНР и ЛНР в де-факто самостоятельные образования.

Дело в том, что первая волна «отключений» украинских предприятий от привычных для них рынков сбыта и поставок из Украины произошла тогда – в 2014 году, после начала активных боевых действий летом, когда автомобильное и железнодорожное сообщение с «материковой» Украиной было прервано. В то время в первый раз прекратили свою работу такие гиганты восточноукраинской и украинской в целом промышленности как Енакиевский металлургический завод, Харцызский трубный завод, Краснодонуголь, Алчевские металлургический и коксохимический комбинаты, а также Авдеевский коксохим. Из-за перебоев с поставками сырья из Донбасса начались серьезные проблемы и у находящихся на Украине предприятий – Днепровского металлургического завода, Меткомбината им. Ильича и «Азовстали» в Мариуполе.

Однако осенью 2014 года и в особенности летом 2015-го – после прекращения боев под Дебальцево и восстановления железнодорожного полотна в этом районе – экономическая активность начала постепенно возвращаться на Донбасс. Начали восстанавливаться нарушенные ранее связи. Снова сырье, в частности уголь, стал продаваться Украине. Этому отчасти способствовал тот факт, что ряд предприятий ЛНР и ДНР остались под украинской юрисдикцией и смогли наладить логистику через линию соприкосновения. Разница с довоенным временем по сути заключалась только в стоимости проезда вагонов и фур – увеличилась коррупционная составляющая из-за неясного статуса Донбасса и обилия контролирующих силовых структур с обеих сторон.

Однако становление органов исполнительной власти в ДНР и ЛНР помогло упорядочить отношения новых властей республик с хозяевами предприятий. С одной стороны, контроль приобрел более цивилизованные формы и избавился от фактора «человека с ружьем» и иной «махновщины». С другой, новые власти пошли украинским предприятиям на уступки – разрешили остаться под украинской юрисдикцией и платить налоги в Киев в обмен на стабильность в выплате зарплат и пособий работникам.

Конечно, ДНР и ЛНР остались крохи от экономических объектов довоенного Донбасса. И это не позволяло наполнять их бюджеты, делая их бездефицитными, но так хотя бы можно было рассчитывать на то, что экономические связи в перспективе «потянут» за собой политическую сторону урегулирования. Но случилось все с точностью до наоборот.

Радикальная часть украинского общества и власти решила, что пора с этой двойственностью заканчивать. И если Донбасс не может быть завоеван военным путем, то и в таком половинчатом виде он Киеву тоже не нужен. Судя по неохотной реакции на блокаду со стороны правительства и администрации президента Петра Порошенко, такая трактовка устраивает не только радикалов, но и власть.

Дело в том, что Киев с 2014 года начал «прощаться» с Донбассом. Первой «ласточкой» стал отказ украинского правительства с июля 2014 года выплачивать пенсии и иные социальные пособия и заработные платы жителям «оккупированных территорий». Фактически это означало признание утраты украинской юрисдикции не только над территорией, но и над гражданами, оставшимися там. Затем с 2015-2016 годов украинское правительство начало переоформлять внутренние паспорта своих граждан, чем поставило жителей ДНР и ЛНР перед выбором – уезжать оттуда, становиться негражданами или переходить в иное гражданство. Так косвенно было спровоцировано решение России признать паспорта самопровозглашенных республик.

Параллельно с этими процессами с 2014 и особенно – с 2015 года началась переориентация связей предприятий Донбасса с Украины на Россию. Это коснулось в первую очередь тех структур, которые были госпредприятиями Украины, но были национализированы новыми властями – такие как ГУП «Антрацит», «Луганскуголь», Луганский авиаремонтный завод. Остальные же предприятия типа Стахановского ферросплавного завода, Енакиевского меткомбината, Харцызского трубного завода, Алчевского меткомбината и других продолжили «сидеть на двух стульях», пытаясь хоть на 30 или 50 процентов запустить производство, чтобы окончательно не потерять мощности и работников. У кого-то, как у Енакиевского меткомбината, это получилось, у кого-то, как у Луганского авиаремонтного завода – не в полной мере.

Проблема в том, что все, что идет из ЛНР и ДНР в Россию – это фактически контрабанда, поскольку международно признанной таможни там нет. И россияне неохотно устанавливали отношения с новыми властями. Кроме того, для инвестиций в то или иное предприятие требовалась ясность в вопросе – а кому оно будет принадлежать завтра? Не национализирует ли его ДНР/ЛНР или не попадет в него очередная бомба? Также оставался шанс возвращения территорий в украинскую юрисдикцию в случае полного и всеобъемлющего претворения в жизнь «минских соглашений». Однако в 2016 году стало ясно, что «Минск» в тупике, военного решения не будет, а санкции, вероятно, будут сняты или ослаблены в течение ближайших лет. Да и денег на восстановление Донбасса у Киева попросту нет. Поэтому инициатива националистов отрезать Донбасс от остальной Украины не нашла активного противодействия со стороны власти. Наоборот, «с глаз долой – из сердца вон». В жизнь начинает претворяться сценарий «Донбасс без Украины».

Конечно, ахметовские «Метинвест» и «ДТЭК», имеющие крупные активы в ЛНР и ДНР (Краснодонуголь, Свердловантрацит, Ровенькиантрацит, Зуевская ТЭС, Енакиевский меткомбинат, Харцызский трубный завод), сильно пострадают от данного шага. Но это – не самые крупные активы Ахметова, который даже и с частичной потерей Донбасса для Украины в 2015 году добился для «Метинвеста» 13-го места в рейтинге крупнейших компаний Центральной и Восточной Европы Deloitte TOP-500. Это крупнейший на Украине и один из крупнейших в СНГ производителей железорудного сырья и стали. Компания заняла в 2015 году 40 место в топ-50 металлургических компаний мира по версии Всемирной ассоциации производителей стали (World Steel Association).

Холдинг имеет значительные мощности в Днепропетровской области Украины, не затронутые боевыми действиями. Большая же часть активов «ДТЭК» (ряд энергогенерирующих и энергораспределяющих предприятий практически во всех областях Украины) вообще находится за пределами Донбасса.

Кроме того, не стоит преувеличивать «боевой» настрой ДНР и ЛНР. Они только ввели внешнее управление на предприятиях. Об их национализации никто пока не говорит. Это означает, что власти республик при политическом вмешательстве Киева и Москвы теоретически могут отменить эти решения и вернуть активы их хозяевам. Ведь национализация украинских предприятий сможет послужить прекрасным поводом для очередной волны санкций. А это России сейчас очень невыгодно, учитывая ее политику поиска компромиссов с новым президентом США по украинскому вопросу.

В этой ситуации больше всех проигрывает Украина, которая вместе с Крымом теряет и Донбасс. У России ведь при самом негативном для экономики Донбасса сценарии не остается ничего иного, кроме как принудительно налаживать производственные связи экономических гигантов региона с российскими предприятиями и потребителями. Москва не сможет просто бросить эти территории, поскольку это означает серьезные имиджевые потери и усложнение обстановки в самом Донбассе. В случае, если такой сценарий – при затягивании блокады – будет реализован, то отмотать назад уже не представиться возможным. Украина получит свои «Абхазию» с «Южной Осетией».

Олег Громов – политический обозреватель

Версия для печати