17.02.2006

МЕЖДУ ДВУХ ОСЕТИЙ

Вчера грузинский парламент принял постановление, в котором оценил российскую миротворческую операцию в зоне грузино-осетинского конфликта как 'крайне отрицательную', приравняв действия РФ в этом регионе к аннексии. Парламент поручил правительству Грузии пересмотреть Сочинское соглашение 1992 года, в соответствии с которым российские миротворцы были введены в Цхинвальский регион, и задействовать механизмы по замене российских миротворцев на международный миротворческий контингент. И хотя уже сегодня МИД России опроверг информацию о том, что российский посол в Грузии Владимир Чхиквишвили может быть отозван, показательно, что еще вчера днем он не исключил именно такого развития событий. К каким последствиям могут привести все эти события? Своими соображениями с «Политком.Ру» делится первый заместитель директора Института стран СНГ, генерал-майор запаса Владимир Романенко.

- Похоже, сейчас настал момент, когда дипломатическое противостояние Грузии и России может перерасти в прямые столкновения. Насколько велика вероятность кровопролития?

- За все 12 с лишним лет, пока наши миротворцы там присутствуют, кровь ни разу не пролилась. Ни с той, ни с другой стороны. И поэтому, когда грузинская сторона говорит, что российские миротворцы не справились со своей задачей, которая в условиях Кавказа становится вдвойне трудновыполнимой, это откровенная ложь.

Когда стороны подписывали соглашения о введении миротворческого контингента на территорию Южной Осетии, одним из условий прекращения миротворческой операции называлось мирное решение проблемы. С тех пор никаких серьезных договоренностей о политическом решении вопроса достигнуто так и не было. Не решая эту задачу, заведя ее в тупик, будучи не в состоянии ничего предложить, грузинское руководство обвинило во всем миротворцев. То есть Москву, которая якобы не позволяет Тбилиси решать свои проблемы. Успехов во внутренней политике у Саакашвили не наблюдается, мягко говоря, не наблюдается. Поэтому необходим внешний враг, на которого можно списать все свои провалы.

Грузинский президент готов пойти на все, в том числе готов проливать грузинскую кровь. Последние аресты российских офицеров – это такое оскорбление военных, которые находятся при исполнении своих служебных обязанностей, на которое очень трудно не ответить. Поверьте мне, как военному человеку. Российские миротворцы сейчас должны быть во всеоружии. Они должны быть готовыми к любой провокации, к отражении любой агрессии.

- А если Грузия начнет добиваться на международном уровне того, чтобы Россия вывела миротворцев с территории Южной Осетии?

- Мне представляется, что все эти парламентские демарши для российской стороны не будут иметь последствий. В соответствии с договоренностями мандат российским миротворцам вручен обеими сторонами и подтвержден ООН. Чтобы эту функцию у них отобрать, решения одной только Грузии мало, нужен еще мандат южноосетинской стороны, и, опять-таки, он должен быть подтвержден ООН.

Решение же парламента Грузии может повлиять только на президента Грузии, а никак не на статус наших миротворцев.

Процесс лишения мандата достаточно сложный, я пока даже не хочу его рассматривать. Возможно, что никто еще не захочет вмешиваться в эту ситуацию. Даже США: война в Ираке имеет для них слишком тяжкие внутриполитические последствия, чтобы взвалить на себя еще что-то. В то же время я не сомневаюсь, что нынешние свои действия грузинское руководство совершает при поддержке Вашингтона. И ответственность за раздувание конфликта ляжет в том числе на американские плечи. Раздуть конфликт на Кавказе легко, а погасить очень трудно. Это на горьком опыте знают в России. Америка, уверен, не очень понимает особенности этого региона.

- В ваших словах слышится обреченность: Кавказ - это наш крест и нести его нам. Неужели другого формата грузино-российских отношений, кроме конфронтации или отческого надсмотра, в обозримом будущем не предвидится?

- Конфронтация не отвечает долгосрочным интересам России на этом направлении. Тот факт, что между двумя государствами имеется много нерешенных вопросов, не означает, что между ними должна быть конфронтация. Напротив, ничто так не способствует решению проблем, как мир. И уж тем более Россия никак не заинтересована в том, чтобы еще один конфликт перерос в вооруженное столкновение на Кавказе.

Мне представляется, что как только ситуация в Чечне начала хоть немножко стабилизироваться, кто-то стал раздувать очаг конфликта по соседству, потому что очень заинтересован в том, чтобы российский экономический потенциал вновь и вновь «гасился» в темных дырах конфликтов.

А нам это не нужно и не выгодно. Ни с политической, ни с экономической, ни с имиджевой стороны. И обвинять Россию в том, что она намеренно накаляет ситуацию, просто абсурдно.

Но вместе с тем Россия осознает свою ответственность за мир на Кавказе. При этом мы ведь не навязываем грузинской стороне своего мнения по поводу того, как нужно решать эту проблему. Не даем советов и даже идем навстречу по многим вопросам. Все, что говорит Россия, – сядьте за стол переговоров и договоритесь.

- Насколько напряженность в отношениях между государствами отражается на отношениях между народами?

- Грузинское общество серьезно на сегодняшний день заболело русофобией. Хотя мне как военному человеку понятно, что взрывы газопроводов могли быть организованы Саакашвили, но постоянное давление на общественное сознание не проходит даром. Это не может не тревожить, в том числе и потому, что никак не отвечает тому уровню многовековых отношений, которые были между нашими народами.

И нынешняя неприязнь к России – всецело результат той истерии, которая нагнетается нынешним грузинским руководством на базе провала внутренней социальной политики. Ведь материальное положение грузин при президенте Саакашвили не только не улучшилось, но стало еще хуже.

Так что, похоже, единственная надежда на восстановление добрососедских отношений – смена руководства Грузии. Я думаю, что в стране найдутся политики, способные по иному решать проблемы грузинского народа. В этом смысле я возлагаю серьезные надежды на Игоря Гиоргадзе, с его оценками ситуации у меня нет расхождений.

- В оценках многих российских экспертов и политиков сейчас очень популярна обиженная интонация: «мы к ним как к братьям, а они к чужому дяде бегут». Ну а что сама Россия сделала для укрепления этих самых братских отношений со своими ближайшими соседями? Вернее, чего она не сделала?

- Это очень важный вопрос, и он относится не только к Грузии.

Действительно, хотя мы еще в начале 90-х годов написали, что политика на территории СНГ является для нас приоритетной, кажется, даже наши ведущие дипломаты не верили в эту доктрину. Но новейшая история показывает, что пока рядом с нашим домом не наведем порядок, нам будет сложно отстаивать свои интересы на «соседней улице».

Просчеты, сделанные в 90-е годы, очень больно бьют сегодня по России. Могу сказать, что понимание необходимости ответственных действий в отношении приоритетных партнеров пришло. Но выработка и четкое определение своих интересов, так же, как и честное сопоставление этих интересов с возможностями, - эта работа до конца не завершена. И в ней требуется участие не только министерств и ведомств, но и многих общественных институтов. Тогда мы не будем иметь таких заклятых друзей, как Саакашвили.

Впервые только в этом году Госдума нашла в себе мужество признать, что этот вопрос требует не только моральной оценки, но и немалых финансовых вложений. В связи с чем внесла отдельной строкой в бюджет пункт о поддержке неправительственных организаций и в ближнем, и в дальнем зарубежье, задача которых состоит в том, чтобы укреплять связи между государствами, разъясняя открыто и честно, в каких отношениях Россия заинтересована.

Беседовала Любовь Шарий

Версия для печати